Кики Страйк и гробница императрицы - Кирстен Миллер

Бетти обернулась к Уне.

— Тебе, наверное, будет тяжело. Ты уверена, что хочешь слушать эту запись?

— Уж чего бы там ни было, я все выдержу,— заверила Уна.

Мы надели наушники и просигналили Лус, что можно начинать. Запись включилась с места в карьер: внезапно послышались тяжелые шаги по мраморному полу, затем, по всей видимости, позвякивание ледяных кубиков в бокале.

— Спасибо, Сукх,— послышался измученный голос Лестера Лю.— На сегодня это все.

— Я прошу прощения за сегодняшние беспорядки, сэр,— монотонно прогнусавил дворецкий.

— Тебе не в чем себя упрекать. Напротив, я тебе безмерно благодарен. Ты единственный из слуг, кто меня не бросил. Такая преданность в нашем мире встречается редко.

— Я почитаю за честь служить вам, сэр.

— Ты свободен, Сукх.

— Да, сэр.

Лус перемотала несколько минут полной тишины. Затем запись включилась снова — послышались звон разбитого стекла и пронзительный вопль.

— Отойди! — визжал Лестер Лю.— Не приближайся!

На заднем плане послышалось учащенное дыхание — частое, прерывистое, словно у бешеного животного. Именно этот звук я слышала в особняке.

— Я пытался! — умолял Лестер.— Это ты ее отпугнула; но я пытался! Неужели я не заслужил одной-единственной спокойной ночи?

Дыхание замедлилось, сделалось затрудненным, как если бы загадочное существо задыхалось. Послышался тихий стон; с каждой минутой звук нарастал — и вот уже сорвался на оглушительный визг.

— Пожалуйста,— заклинал Лестер,—ну пожалуйста! Завтра я сделаю все, что смогу. Сделаю все, лишь бы прекратить эту пытку. Все на свете! Нет! Нет!

Последние слова перешли в душераздирающий вой, а затем послышался глухой стук падающего тела. Запись остановилась.

— Ну вот, в сущности, и все,— пояснила Лус.— Вернулся дворецкий, помог ему дойти до спальни. И далее все было тихо на протяжении нескольких часов. Я могу проверить утреннюю запись, если вам интересно.

— Нет, с меня довольно.— Лицо Уны было пепельно-бледным, глаза завороженно впились в экран компьютера.

— Знаешь, Уна,— начала Лус,— я сама не верю, что предлагаю такое. Ну, то есть ученый во мне протестует, но я знаю, кто мог бы тебе помочь...

— И кто же? — насторожилась Уна.

— Моя мама к этому парню ходит. Он, типа, медиум — якобы может разговаривать с покойниками. Как бы то ни было, мама уверена, что он общается с ее сестрой, которая умерла на Кубе пятнадцать лет назад. Я всегда считала, что это мошенничество чистой воды, а теперь прямо не знаю, что и думать. По крайней мере, у нее на душе заметно легче становится. Может, и тебе стоит с этим медиумом побеседовать?

— Право же, Лус,— простонала я.— Ты ведь всего-навсего пошутила, правда?

— Адрес давай,— потребовала Уна.

Глава девятая

* * * * * * * ОДАРЕННЫЕ ДЕТИ

В Манхэттене турист безошибочно опознается по развороту головы. Хотя большая часть города принадлежит небу, нью-йоркцы редко поднимают глаза. Мы скорее глядим прямо перед собой, пробираясь через толпу, или смотрим под ноги, обходя курящиеся собачьи кучи и предательские решетки водостоков. Мы в большинстве своем принимаем знакомое как само собой разумеющееся, да только в городе вроде Нью-Йорка знакомое зачастую оборачивается непривычным. Те, кто не постесняется сойти за туриста и запрокинуть голову, усмотрят зловеще ухмыляющихся горгулий, и воров-форточников, что осторожно, дюйм за дюймом, продвигаются по уступам вдоль стены, и мойщиков окон, повисающих на тонких металлических тросах. Тот, кто любопытством не обделен, всегда выкроит минутку остановиться и поглядеть на мир с неожиданного ракурса.

В адресе, полученном от Лус, значилось старое офисное здание близ парка Медисон-сквер.

И теперь мы с Уной стояли напротив него, запрокинув головы под крайне неудобным углом. День выдался пасмурный, и верхняя часть небоскреба терялась среди туч.

— Ты уверена, что это здесь? — спросила Уна.— Я ждала чего-то более...

— Загадочного? — подсказала я.

Тучи на мгновение расступились, и нам удалось рассмотреть верхние этажи. На крыше самого что ни на есть обыкновенного небоскреба угнездился пентхаус, стилизованный под древнегреческий храм. Струйка дыма из ближайшей трубы вилась между надежными каменными колоннами. Под самой крышей храма, на треугольном фронтоне, красовался зеленый глаз: он словно озирал с высоты весь Манхэттен.

— Ты что-то в этом роде имела в виду? — осведомилась я.

— Ну, вроде того,— пробормотала Уна.

Мы зашли в вестибюль и просмотрели список учреждений. Между «Заказной таксидермией Нортона» и «Ассоциацией проктологов Манхэттена» втиснулась табличка: «Оскар Финуит, “Связь с миром духов”».

— Похоже, нам и впрямь в пентхаус.— У меня приятно защекотало в груди от волнующего предвкушения. Уна лишь с отвращением поморщилась.

На допотопном лифте мы поднялись на двадцать пятый этаж. Сквозь высокие окна струился свет. Комната была совершенно пуста, если не считать одной-единственной конторки. За ней восседала пожилая дама в твидовом костюме, по всей видимости, времен Второй мировой войны. Завитки ее черных как смоль волос казались твердыми на ощупь; на лацкане пиджака крепился черный розанчик.

— Вчера мы уже купили у ваших одноклассников две дюжины шоколадок.— Голос ее, отрывистый и четкий, наводил на мысль о кинозвезде сороковых годов.— Заходите завтра. Возможно, нам понадобятся еще.

— Да мы не сладостями торговать пришли,— не без раздражения отозвалась я. В определенные месяцы по городу шагу ступить невозможно, чтобы взрослые не заподозрили тебя в намерении впарить шоколадку-другую.— Мы записаны на прием к мистеру Финуиту.

— Месье Финуиту, с вашего позволения. А как ваше имя?

— На прием записана моя подруга, Уна Вонг.

— Понятно, понятно,— Дама-регистратор поглядела на нас поверх очков,— А сама Уна Вонг по-английски говорит?

— Порою даже слишком много.— Моя шутка канула в пространство, не вызвав ни тени отклика.— Просто она немного нервничает.

— В таком случае, будьте добры, подойдите поближе.— И дама вытащила из верхнего ящика стола планшет-блокнот.

— Уна хотела бы установить связь с...

— Нет, нет, нет! — Дама погрозила мне пальцем.— Ничего мне не рассказывайте. И, ради всего святого, ничего не говорите месье Финуиту. Если дух, с которым вы пытаетесь связаться, не возражает вступить в контакт, месье Финуит сам все поймет. А теперь для начала несколько вопросов. Вы подвержены обморокам?

Мы обе помотали головами.

— Есть ли у вас воображаемые друзья, слышите ли вы порою голоса у себя в голове? Хорошо. Не принимаете ли вы в данный момент какие-либо лекарства и не злоупотребляете ли какими-либо психотропными препаратами? Хорошо. Посещали ли вы медиумов раньше? Нет? Замечательно. Доводилось ли вам переживать состояние клинической смерти и видеть свет в конце туннеля? Нет? Нуда, конечно, вы обе еще слишком юны. Последний вопрос. Нет ли у вас с собой чего-либо съестного? Нет? Превосходно. Запах пищи мешает месье Финуиту сосредоточиться.

Она сделала соответствующие пометки в блокноте и убрала его обратно в ящик.

— Следуйте за мной, я провожу вас к месье Финуиту. Помните: очень важно, чтобы вы говорили как можно меньше. Отвечайте на любые его вопросы, но по своей инициативе разговора не начинайте.

Секретарша встала, одним быстрым движением одернула длинную, узкую юбку. Неправдоподобно мелкими шажочками засеменила по деревянному полу и остановилась перед единственной дверью.

— Да достигнете вы мира иного,— пожелала она.

За дверью обнаружилась комната побольше. Три стены из четырех оказались целиком стеклянными; в первое мгновение мне померещилось, будто я парю в космосе. Густой серый туман лип к окнам, клубился и вскипал мглистыми завихрениями. В зыбком мареве возникали фигуры и лица — и тут же таяли, расплывались, прежде чем я успевала понять, что же такое вижу. Слух мой улавливал слабое шипение — точно толпа перешептывалась на заднем плане.

— Bonjour[23].— У дальнего окна, в деревянном кресле, достаточно вместительном, чтобы сойти за садовую скамейку, восседал необъятных габаритов толстяк.— Будьте добры, подойдите ближе.

Мы послушались. Сквозь туман на краткий миг пробился тусклый луч солнца — и черный костюм Оскара Финуита замерцал и заискрился, точно змеиная кожа. Его изящные руки покоились на неохватном животе; изумрудный перстень на левом мизинце вздымался и опадал в такт дыханию. В лице его читалось сытое удовлетворение — как у питона, заглотившего овцу. Интересно, не он ли съел все, что было в комнате?

— Присаживайтесь.— Он указал на два металлических складных стула, установленных прямо перед собой.— Прошу прощения, если моя мебель покажется вам неудобной. Я пытаюсь свести к минимуму помехи от внешних предметов. Даже самые заурядные вещи подают экстрасенсорные сигналы, способные помешать мне установить связь с загробным миром.