Парижский треугольник - Кристина Лестер

Вот тут-то они с Мелани и встретились.

Можно было не удивляться, да Мэг и не удивилась, когда увидела ее. Непонятно только, почему Мелани до сих пор ничего не предпринимала, ждала последнего вечера? Она миллионы раз прокручивала в голове свой первый разговор с ней, придумывала ее вопросы и формулировала свои ответы на них, едкие, жесткие, ядовитые. Но сейчас, когда долгожданная схватка была объявлена и в ушах у Мэг отчетливо прозвенел удар гонга, она онемела и только тяжелым взором сверлила своего врага. Мелани тоже молчала. Они стояли в ярких лучах неоновых подсветок, у витрины какого-то магазина одежды, и манекены безмолвно взирали на них, застыв в красноречивых позах, великолепно дополняя собой эту сцену из немого спектакля. Мэг показалось даже, что звуков вечернего города не стало совсем. Вообще ничего не стало, кроме них с Мелани, да еще манекенов. Сколько было холода и жести во взгляде взрослой женщины, и как глубока была обида и ненависть в глазах Мэг! Они постояли несколько минут, наконец Мелани сухо произнесла:

– Поздравляю.

И, медленно обойдя друг друга, они разошлись, каждая в своем направлении.

Мэг никому никогда не говорила об этом эпизоде в своей жизни.

Свадьбу отпраздновали лаконично, без шума и помпезности, после чего супруги на месяц отбыли в Сидней.

Город и страна, где она ни разу не была, поразили Мэг, позволив забыть обо всем и наслаждаться жизнью. Впервые за свои двадцать шесть лет она отключилась от самой себя, рассталась со всеми проблемами, печалями и противоречиями, которые терзали душу последние годы. По ее настоянию, они подробно изучили все туристические маршруты и знаменитые точки города. Больше всего Мэг понравились «паруса» оперного театра – визитная карточка Австралии, – которой так гордятся местные жители. А вот Сиднейская башня навеяла ей воспоминания о Париже, хотя, по словам гида, подобную конструкцию можно встретить почти во всех столицах мира.

В Австралии буйствовала весна. Октябрь считался не очень жарким месяцем, но дуновение зноя уже чувствовалось в воздухе. Пока еще от духоты спасала зелень. Ее было очень много: в знаменитых парках, на лужайках, просто на каждом углу, особенно в жилых кварталах, окружавших деловую часть. Каждый владелец коттеджа считал своим долгом разбить вокруг дома небольшой садик, а то и с бассейном под открытым небом, который летом был просто спасением от изнуряющей жары.

Но главным открытием для Мэг в Сиднее стал мост. Он соединял два берега – южный и северный. Она назвала его «Мостом времени», в этом, ей казалось, его главное назначение.

Они прошли довольно большой его отрезок пешком, прежде чем повернуть обратно, и измученный Грег, с трудом сохраняющий заинтересованное выражение на лице, делал вид, что внимательно слушает Мэг.

– Послушай, ведь это же сенсационная новость! Австралийцы не понимают своего счастья. Этот мост – он как будто между прошлым и будущим. В нем – бесконечность жизни.

– Угу.

– Грег, как до тебя не доходит! Не нужно больше изобретать машину времени, можно приехать сюда, встать на перила и…

– Мэг! Не вздумай экспериментировать!

– Да не в этом дело. Мост – он как взлетная полоса. Ты можешь загадать здесь любое желание, нужно только верить, понимаешь? Верить, и ты можешь попасть в любую точку времени!

– Или в сумасшедший дом.

Но она не слышала его. Ноги сами несли ее вперед, они едва касались асфальта, она бежала навстречу ветру и ощущала только одно: невероятное блаженство.

– Смотри! Солнце садится за материк. Весь мир – под ногами! Грег, у нас весь мир как на ладони!..

– Ну хочешь, – он обнял ее, словно маленького восторженного ребенка, – хочешь, я построю тебе такой же мост, даже больше – через всю Атлантику?…

– А, Грег, – она махнула рукой, – ничего ты не понял!

За днями, наполненными яркими впечатлениями и новыми открытиями, следовали бурные ночи любви. Грег не мог насытиться своей женой. Теперь, когда все его мечты относительно нее осуществились, казалось, он еще больше терял голову и углублялся в эйфорию. Она уже давно утолила голод физической страсти, а он все кормил и кормил ее с руки, и Мэг иногда казалось, что нормальный человек не может так безжалостно и ненасытно любить.

– Я болен тобой, – сказал он однажды. – Болен твоим телом, потому что твой разум и душа недосягаемы. Пусть так. – Он нежно ласкал ее, целовал волосы. – Пусть ты со мной наполовину, я был бы согласен даже на маленький кусочек. Я тебя люблю, Мэгги! Ты – главное, что у меня есть.

В последнюю неделю она пристрастилась к «монорэйлу», так здесь назывался поезд на воздушной подушке. Грег любовался ею со снисходительностью добродушного отца: она и впрямь, как ребенок, который только открывает мир, восторгалась всем искренне и глубоко. Такой он ее никогда еще не видел. Он даже не предполагал, что можно получать столько удовольствия, наблюдая за счастьем любимого человека.

Но пришло время возвращаться домой. Им обоим этого не хотелось, но, словно серое ненастье после солнечных дней, настало время их отъезда. А вместе с ним на Мэг навалились мрачные воспоминания. Снова в Штаты. Снова в ненавистный Вашингтон. Ей ненадолго удалось оторваться от всего этого, когда она жила в Париже, но обстоятельствам было угодно снова заковать ее в железный ошейник и теперь уже навсегда привязать к нелюбимой стране. О том, что когда-то и с Грегом ее брак может закончиться, она пока не думала.

– Но ведь мы же будем вместе, Мэгги! Я никуда тебя не отпущу. Ты же видела, мы можем не надоедать друг другу целые сутки тридцать дней подряд!

– Тут была сказка. А в Штатах начнется быль.

Она знала, что права. Нет, Грег действительно будет возле нее, за это можно не бояться. Пугало другое. То, в чем даже мысленно она не хотела себе признаваться, но чувствовала, что не в силах будет совладать с этим. Как только она ступит на землю Соединенных Штатов, все начнется сначала. Алекс, Алекс, Алекс… И даже Оскара нет рядом, чтобы выплакаться!

Грег купил квартиру в Вашингтоне, он хотел дом, но Мэг заявила, что с нее довольно крупной недвижимости. Ей больше не хотелось видеть вокруг пустующие комнаты, которые совершенно не нужны для двоих. Тогда он сказал ей, что хочет много детей, и тогда уж точно купит большой дом.

– Но только пусть это будет не очень скоро, девочка моя. Пока я хочу, чтобы ты принадлежала только мне одному…

Их квартиру постоянно наводняли какие-то люди, Грег водил ее на приемы, осыпал бесполезными подарками, в общем, развлекал как мог. Ей нравилась такая жизнь, хотя она чем-то напоминала три года, проведенные с Майклом, но не была столь прилизана и несла в себе гораздо больше остроты и разнообразия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});