Долина Колокольчиков - Антонина Крейн

ткачей

Прошла пара часов после ухода его спутников, когда Силграс совсем приуныл.

Ожидание. Вещь, которую он ненавидел всей душой. Раньше – потому что ожидание было мучительно скучным. Теперь – потому что оно до дрожи пугало.

Сколько ещё жизней пройдёт мимо, пока я сплю?

Авалати сглотнул и постарался заняться чем-то полезным. Посреди снежной пустоши это было не так-то просто, особенно если добавить в уравнение всё возрастающее волнение.

Ну что там сейчас происходит, в Асулене?..

Силграс успел слепить снеговика, вытоптать слово «лето» размером с тринапское поле, съесть все свои припасы и по сотому разу расчесать гривы метельных коней. Те вырвались, убежали и теперь с подозрением косились на него издалека. «У нас скоро скальпы закровоточат, придурок», – говорили их взгляды.

– Не переживайте, – буркнул Авалати. – В конце концов, мы видимся в последний раз.

Кони как будто смутились и даже вновь подошли к нему, но хозяин лазоревой звезды, уже не глядя на них, сгорбился на какой-то небольшой, похожей на зуб скале, поджав колени, туго сплетя руки и вообще свернувшись в такую угловатую загогулину, что было больно смотреть.

Про «последний раз» было правдой.

В тот день, когда Силграс очнулся в горе Осколрог, у него на правой руке было кольцо с дюжиной крохотных сапфиров. Знание о том, для чего оно нужно, пришло так же из ниоткуда, как и вся остальная информация.

Если нажать на один сапфир, вот те два придурошных коня, только что смывшихся из пещеры в неизвестном направлении, прискачут обратно и будут в течение суток везде следовать за ним. А потом снова умчатся, и использованный камень пропадёт: металл кольца вокруг него затянется, как новенький. Когда данные неведомым богом – богом ли?.. – призывы коней иссякнут, Силграс сможет звать их, только применяя свою магию. Если, конечно, эта магия у него ещё останется, а не выветрится из-за того, что кое-кто слишком давно не возвращался спать в свою гору.

Силграс нервно облизнул губы и похлопал себя по внутренним карманам мантии. Еда действительно кончилась. Вот же камень окаянный.

Он спрыгнул со скалы, упал в снег спиной и поводил руками вверх-вниз, делая «крылья». Потом тяжело вздохнул.

Время шло.

Тик-так. Тик-так.

Авалати стал перебирать в памяти события последних дней – будто бусины, надетые на чётки. Правильно ли он сделал, что рассказал двум незнакомцам столь многое? Было стыдно. Он явно открылся сильнее, чем нужно. Следовало просто пообещать им хорошую награду и выдать задание без лишних подробностей, давя на то, какое это восхитительное приключение. А он расчувствовался, как девчонка. «Узнайте, что случилось с Хеголой. Как именно умер мой лучший друг» – если мысленно произносить это тоненьким голоском, получается совсем тошнотворно.

– А-а-а-а-а-а-а, блин!.. – Силграс перевернулся лицом вниз и позволил снегу охладить запылавшие щёки.

Сердце болезненно сжималось при воспоминании о том дне в Долине.

Почему он не смог показать Хеголе свои истинные чувства, зачем продолжал язвить? Почему заколдовал деревню? Почему не вернулся сразу же, как понял, что был не прав?

Напрашивался ответ: потому что был дураком, обласканным вечностью, и, что хуже – дураком гордым.

Я друга променял на красное словцо.

Авалати поморщился, перевернулся на бок и обхватил свои хрупкие плечи руками. Кто бы знал, как он себя ненавидит. Он думал, это жгучее чувство «я совершил ошибку» утихнет после того, как он найдёт способ расколдовать деревню, но в итоге ему стало только хуже.

Потому что ушедших столетий – ни для Долины, ни для него – не вернуть. А Хеголу – не оживить. Всё не исправить.

Скоро двое его помощников вернутся с сундуком колокольчиков, он проведёт обряд, и…

«Бом-м-м!» – разнеслось далеко над горами.

Мастер Авалати подлетел над снегом, как вспугнутая сорока.

– Что? – ахнул он, глядя в сторону древнего города на горизонте, где звучало всё больше и больше колоколов.

Силграс бегом бросился к Асулену, но всего шагов сто спустя влетел в невидимую преграду. Удар был такой силы, что, будь незримая стена стеклянной, она бы со звоном обрушилась.

Вот он – предел, выделенный ему горой Осколрог. Дальше Силлю хода нет.

В груди появилось тянущее тревожное чувство, будто неведомая сила наматывала на палец нитку, которая крепилась прямо к сердцу Авалати. Силграс схватился за разбитый нос и, шипя от гнева, отступил назад. Красные капли крови падали на снег и распускались на нём, как маленькие цветы.

Колокола продолжали звонить.

– Что же вы наделали… – застонал Авалати, когда на смену перезвону пришла пугающая тишина. – Долбаные смертные, да какого ж пепла вам не живётся!

Он снова шагнул вперёд, раскрытыми ладонями упёрся в стену и стал свирепо вглядываться в горизонт. И вдруг над городом, от которого отсюда было видно лишь несколько самых высоких башен, взмыло ввысь какое-то оранжевое пятно.

Что это? Сгусток пламени, последнее отчаянное колдовство его горе-спутников?

Но пятно постепенно разрасталось, двигаясь в его сторону, такое яркое на фоне бесконечных снегов, и Силль вдруг понял, что это птица. Сольвегга! Более того, на спине у неё кто-то сидел.

Неужели одному из двоих удалось спастись?

Силграс всем телом прижался к невидимой стене, игнорируя боль в сердце и до рези в глазах всматриваясь в птицу и её всадника, однако… Сольвегга плавно повернула на запад, и скоро вновь стала казаться лишь яркой точкой в синем небе, крохотным конкурентом солнца.

Как странно.

Конечно, Авалати читал о том, что на сольвегге можно летать – помнится, в школе он даже сам в красках рассказывал об этом младшеклассникам, когда они в очередной раз просто достали его своими приставаниями… «Силграс, а спой! Силграс, а поиграй! Силграс, а потаскай меня на спине!» – ага, щас. В итоге эта мелочь облепила его, как пчёлы – первый цветок пиона: кто за волосы дёргал, кто за колокольчик в ухе – и милый рассказ про волшебную сольвеггу превратился в страшилку о птице-людоедке, утаскивающей слишком докучливых шестилеток прямо в Лавовые щели. Хегола Тофф вместе с учительницей долго утешал испуганных малышей, а на Силграса орал в стиле: «Тебе что, настолько сложно было спокойно посидеть с ними, пока мы доделываем новый шкаф в библиотеке?!»

Но всё же, пусть легенды и гласили, что на сольвегге можно летать, а в реальности Силграс о таком ни разу не слышал. И не помнил этой информации среди данной ему при пробуждении.

Кроме того, получается, что в призрачном городе сейчас был кто-то ещё – и он, в отличие от Ловчей и сыщика, смог сбежать от одиноких теней…

Силграс вновь опустился на снег,