Мечты камня (ЛП) - Паренте Ирия

Вопреки моим ожиданиям, он не спешит назвать моё предложение идиотизмом. Он встаёт, кивает и поглаживает свою серую бородку.

— Мы вам ничем помочь не можем, но, возможно, в Башне тёмной магии, в Идилле, знают о лекарстве. Я ещё никогда не слышал о подобной болезни здесь, но… если кто-то и может помочь бедной девушке, то вам стоит искать ответы там.

— Нам надо ехать до Идилла? — вскрикиваю я, не веря своим ушам. Я-то был уверен, что мой путь уже почти подошёл к концу, пусть даже нам ещё нужно передать лекарство прямо в руки сестре и снискать там славу героя.

А теперь, оказывается, надо побывать ещё в одной Башне, поговорить с другими волшебниками.

Почему мне так не везёт?

Хасан поднимается со стула. Надежда вновь загорелась в его глазах, и он кажется даже немного… воодушевлённым. Ну, хоть кто-то видит в этом плюсы.

— Туда-то я и хотел изначально! — восклицает он, и вся его грусть, которая была буквально… сколько? Тридцать секунд назад? Испарилась, будто мне это всё только показалось. — Думаете, меня впустят? Я слышал, что… ну, что они малость… эксцентричные.

— Как прибудете, попросите о встрече с магистром Арчибальдом и магистром Антеей. Хотя, скорее всего, они уже будут знать о вашем приходе.

Его шутка на самом деле вообще несмешная, но почему-то вызывает у меня улыбку. Потому что кто может быть гостеприимнее некромантов, которые знают, что вы уже идёте прямо к ним в когтистые руки? Кстати, я даже не подозревал, что магистрами бывают женщины. Их что, допускают на такие высокие посты? Неужели никто не боится, что Башня в любой момент развалится, потому что женщине-магистру захотелось передвинуть её на десять шагов вправо, чтобы лучше было видно закат?

Сумасшедшие. Все волшебники просто сумасшедшие.

Я поднимаюсь. Хасан благодарит его ещё пару сотен раз и извиняется за беспокойство. Мужчина в ответ качает головой и улыбается ему по-отечески.

— Надеюсь, ты найдёшь способ помочь девушке. И… удачи с учёбой. Никогда не поздно продолжить обучение.

На последних словах магистра лицо мальчика становится красным, как большой сочный помидор. Он низко кланяется.

— Спасибо, магистр! Да, магистр!

И полный энергии и энтузиазма, он тянет меня на выход. Я машу рукой на прощание, перед тем как позволить вытащить себя из кабинета. Подпрыгивая, Хасан спускается по ступенькам намного быстрее, чем поднимался, всё ещё не выпуская моей руки. Я не сопротивляюсь, несколько обеспокоенный итогом разговора. Выходит, мы проведём вместе ещё… два дня? Двадцать? Зависит от того, что нас может задержать в пути. Иногда Хасан нас подгоняет, хоть и не возражает, когда мы останавливаемся по какому-то делу. Мне кажется, он считает себя обязанным помогать любому человеку в беде на нашем пути. Малыш слишком добр, чтобы отказать. Однако он так и не дал нам никаких подробностей о странном заболевании и вообще старается избегать этой темы. А ведь мы имеем полное право знать, с чем именно имеем дело. Но прежде чем я успеваю потребовать письмо, которое он вручил магистру, или просто подробного рассказа, мы уже выходим наружу, и я замечаю Линн, сидящую на скамье у входа. Она выглядит расслабленной: откинув голову назад, подставляет лицо тёплым лучам солнца.

— Линн! — недоучка мгновенно бросает меня и бежит к ней. В моём воображении он похож на комнатную собачку, скачущую вокруг хозяйки, чтобы взяла на руки и приласкала. — Как всё прошло?

Она вздрагивает при звуке его тоненького голоска, зовущего её, но тут же улыбается, как любящая мать или сестра. Только ему. Всегда ему.

— Разве не я должна вас об этом спрашивать? — она поднимается и, когда он оказывается рядом с ней, взъерошивает ему волосы. — Получили лекарство?

На мгновение Хасан снова становится тем грустным мальчиком из кабинета магистра.

— Магистр не смог мне помочь. Но он сказал, что в Идилле смогут!

— На самом деле он сказал, что если где-то и смогут помочь, то только там. Никаких гарантий он не давал… — напоминаю я, чтобы не слишком рассчитывал. Не хочу, чтобы его надежды снова не оправдались.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это я только что подумал? Кажется, я становлюсь слишком мягким.

— Ох, — Линн, похоже, стало неловко, потому как она снова скрещивает руки на груди в защитной позе, которую она часто принимает. — Вот как… Мне жаль, Хасан.

— Всё в порядке, — откликается он, хотя энтузиазма в нём уже поубавилось. — Там мне помогут, я уверен. Магистры из Башни Идилла очень знамениты и… — замолкает, совсем растеряв уверенность. Он поднимает на нас глаза и тут же, застеснявшись, опускает. — Спасибо, что проводили меня сюда.

Свожу брови. Он это серьёзно? Я буду не я, если брошу это дело на середине.

— Поблагодаришь, когда найдём это твоё лекарство. Я всё ещё жду, что твоя сестра горячо поблагодарит меня от всего сердца. И желательно не только на словах.

Хасан смотрит на меня, не понимая. Закатываю глаза. Впрочем, мне же лучше.

— Прямо сейчас я уж точно домой не собираюсь. Тем более, что такому простофиле, как ты, без взрослых далеко не уйти.

А даже если и уйдёт далеко, то, с его-то удачей, наверняка в противоположном направлении.

— Я никогда не была в Идилле, — поддерживает Линн, слегка приподняв уголки губ. — Говорят, там очень красиво, и я бы не хотела упустить возможность там побывать. К тому же там наверняка есть, чем заняться.

Не знаю, откуда у неё такая информация, потому что лично я слышал только, что там много ядовитых растений и колдунов — и я даже не знаю, что из этого пугает меня больше.

Я смотрю, как она обнимает мальчика за узкие плечи, позволяя ему прижаться к ней. Если бы я попробовал подойти так близко, она бы дала мне пощёчину. Жизнь намного проще, когда ты выглядишь невинным ребёнком.

— А ещё, — продолжает она, — у меня есть хорошие новости, — из своей котомки она достаёт не один, а два кожаных мешочка, набитых монетами. — Одной вашей знакомой торговке удалось выручить достаточно денег на ещё несколько дней путешествия.

Я чуть было собственной слюной не подавился.

— Ты продала мантикору или свою душу?

Линн раздувается от гордости, как рыба-шар, и улыбается во все зубы. За все дни путешествия я ещё ни разу не видел её настолько счастливой, прямо-таки сияющей.

— Хороший товар в хороших руках да с хорошей историей, — довольно рассказывает она, — иногда этого достаточно, чтобы околдовать окружающих.

И… она показывает нам язык, как мелкая девчонка. Я моргаю. Деньги всё-таки меняют людей. И не в лучшую сторону.

— Хорошая грудь и бёдра тоже, видимо, помогают поднять цену.

Упс. Кажется, мне не стоило этого говорить. Улыбка застывает на её губах, а выражение лица сменяется стеной из льда и злости. Я-то ожидал, что она ответит мне колкостью, но оказалось, что даже близко нет: она отворачивается, берёт Хасана за руку и уходит в гробовом молчании, от которого меня бросает в дрожь. Они уходят всё дальше и дальше, будто меня здесь и вовсе нет.

Видимо, мальчик всё-так был прав. Артмаэль Язык без костей.

Догоняю их.

— Ой, да ладно, ты же не собираешься мучить меня равнодушием, да?

Вообще-то именно это она и делает.

— Как поедем до Идилла, Хасан? — спрашивает она только у него. — Через Сиенну или Даис? Где бы тебе хотелось побывать?

Мальчик отвечает не сразу: сначала он бросает на меня взгляд, но я не успеваю понять, с сожалением или осуждением.

— О Сиенне я знаю немного больше. Возможно, так будет проще и мы сможем избежать… встречи с мантикорой, например.

— Мы оба знаем, что ты не сможешь игнорировать меня вечно, — настаиваю я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сиенна так Сиенна, — отвечает, будто я вовсе ничего не говорил.

Хотя очевидно, что она меня слышала.

Она правда хочет сыграть со мной в эту игру?

Нет. Лучше не надо. Это плохая идея, принц.

Но она сама объявила мне войну, так что плевать. Не раздумывая дважды — мне всё равно хотелось сделать это с тех пор, как я впервые увидел её в этих проклятых штанах, — я подхожу ближе, поднимаю руку и шлёпаю её по попе.