Механикус практикус (СИ) - Крыс Виктор

— Сиф? — спросил глава.

— Это ложь! — закричал механик.

— Утром в бочках будет этот осадок, — проговорил спокойно я. — И уверен, что он будет лишь в бочках, предназначенных для дизельхода Кара.

— Нагар в масле от него? — спокойно спросил Датсу, на что я лишь кивнул. — Значит так, бочки с топливом под охрану, Сиф, ты взят под стражу. За топливо в караване всегда отвечал ты, и если в топливе будет хоть капля этой дряни…

Словно из-под земли появились двое охранников и под руки увели главного механика каравана, к этому времени солнце уже село, и вокруг начала собираться тьма. Сменив масло и сытно поужинав, я попросил Кара об одолжении, чтобы ко мне, пока я сплю, никто не приближался когда я уйду в поле и усну у горного ручья. Кар не стал задавать лишних вопросов, так он не спрашивал и о том, почему я не рассказал ему про топливо. Сиф еще не заговорил, но Датсу уже проверил бочки для нашего дизельхода, и сказал что солярка грязная. Он уже видит что с топливом все плохо, а за ночь она отстоится и тогда каравану придется отвечать за вред Кару.

Тихий ласковый ветерок трепал мои волосы пока я укладывался у камня, сон мне был необходим, я не мог жить без сна и для меня пришла пора проверить, вернусь я к Белесому в его логово, в его ловушку, или же все вернется на круги своя после вмешательства Теры.

Глаза закрылись сами собой, а в голове привычно что-то громко щелкнуло.

Тьма поглотила меня, но так и не дала нового тела, я словно завис в пустоте, но не было страха, в этой немой тьме было даже хорошо.

— Ошибка, — прозвучало в пустоте. — Ошибка. Он не должен существовать.

— Он не должен быть здесь, — прозвучал иной голос.

— Вторженец, — раздалось со всех сторон. — Он не должен проснуться.

— Да будет так! — взревело пространство и тьма вокруг стала пожирать меня. В этом месте я существовал не как тело, не чувствуя боли и ничего не видя я лишь успел понять как мои мысли начали тускнеть. Словно я теку в потоке вместе с пустотой и расщепляюсь в ничто.

Щелчок в голове и меня ослепил пронзительный, белый свет. Я непонимающе смотрел на стены, мягкие, белые и слегка желтоватые. Вокруг слышались безумные крики и завывания, а надо мной двое силуэтов в белых халатах.

— Смотрите, очнулся, болезный, — рассмеялся огромный мужчина. — Ну ничего, спокойно, сейчас ты вновь уснешь.

— Мистер Дарле передает вам привет. Он просил кое-что передать, — склонился к моему уху второй мужчина с усиками. — И не думай возвращаться, Джонни. Спокойно умри в психушке. Иначе ты пожалеешь.

Глава 11. Самый адекватный псих

Сознание было мутным, я плохо понимал, где я и что со мной. В моей крови бурлили лекарства, и все что я мог делать, так это смотреть вперед, сидя на кровати. Пустая комната, белые стены, зеркало напротив да дверь с окошком. И тишина, абсолютная, мертвая и от того пугающая. И все бы ничего, но в моей голове творился сущий бред. Сами посудите, я могу еще понять, что тигр не котик, но я же не котик! И не тигр, а может я таракан? Таракан тут, таракан там, нет, я и не таракан. Да кто же я? Не помню. Или помню. Или все же не помню? Да кто же я? Вон в отражении зеркала отражается кто-то, наверняка это я! Ведь тут больше никого! Точно нет? Или есть? Нет, тут только я, сейчас посмотрим какой я там, в зеркале.

В мутном зеркале отражался сидящий на кровати замученный, худощавый мужчина лет сорока в смирительной рубашке, застегнутой на все ремни, но что странно, красные от недосыпа глаза не были безумными, в них плескался разум. И сейчас этот человек ненавистным взглядом сверлил отражение своего лица с впалыми щеками, на которых росла многодневная щетина. И эта щетина сейчас беспокоила меня сильнее, чем вопросы о том кто я и где нахожусь. Как же она безумно чешется, как бы мне почесать щетину? Руки связаны, может об стену почесаться? Если поелозить щекой по шершавой стене зуд пройдет! Надо попробовать.

− Ну, здравствуй! — вдруг произнесло мое отражение, в которое я всматривался, и медленно, спокойно заговорило. — Вот ты и попался. Это не мои мысли, парень, я бы так никогда не подумал. Об стену чесаться?! Нельзя! Нельзя чесаться об стену, зуд лишь усилится, надо чесаться об пол, об гладенькую белую плитку! Только вот чесаться об пол в одежде для буйных психов неудобно и даже немного унизительно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сказать, что я был в шоке, это ничего не сказать. Я был в ужасе! Он услышал меня! Но как? И стоит ли мне выходить с ним на контакт? Он же все равно умер, а я лишь молчаливый наблюдатель. Да, точно, буду молчать, это просто сон давно умершего старика.

− Я не умер!− вдруг завопило отражение.

− Умрешь, − будто бы само собой вырвалось из меня, от чего мы уставились друг на друга, широко раскрыв глаза. — Но немного позже, когда что-то совершишь.

− А когда я что-то совершу? — вдруг озаботилось отражение своей судьбой, вытаращив свои красные глаза. — Что я должен совершить?!

− Я-то откуда знаю? − ответил я вопросом на вопрос.

− Кто я такой? То есть кто ты такой?! — вновь закричало отражение замученного жизнью сорокалетнего мужчины в смирительной рубашке.

− Я и сам не знаю, кто я! — мысленно закричал я что было сил, на что в зеркале рассерженно закричало уже отражение психа.

− Вот дерьмо! — вдруг заорал он. — Что за тупой демон пришел в мою голову! Не знает кто я, не знает кто он, не знает даже что мне делать, но одно знает точно, то, что я умру! Пошел вон из моей головы, тупой Демон!

− Я не демон! − раздраженно проговорил я в голове психа. − И я не уйду, пока ты что-то не сделаешь, я просто не знаю, как уходить.

− А кто ты раз не демон?− удивился псих в отражении, вздернув бровь.

− Человек. Когда засыпаю, то переношусь в разум другого человека, и когда он умирает или что-то совершает, то перенимаю его навыки или знания, когда проснусь.

− Так вот какой твой шкурный интерес, ну что же, ты правильного человека выбрал, знаний у меня хоть отбавляй, — хитро улыбнулся псих сам себе в отражение. − Ты точно не мое больное воображение? Ты не псих?

− Я не псих, это ты в психушке сидишь, а не я! — возмутился я. — И я не понимаю, почему могу с тобой общаться, раньше такого не было…

−Это потому что я псих, потому и можешь, — наставительно ответило мне отражение, поведя плечами, а в его глазах начал загораться нездоровый огонек, и он мне не понравился.

− Вот ты и признался, − позлорадствовал я.

− А что мне скрывать? Я, как ни крути, гений, а они все поголовно психи, я тебе это как кандидат наук по психологии говорю! — надулся мой собеседник, пытаясь принять интеллигентный вид, и даже возвел глаза к потолку. — А еще у меня четыре кандидатские, генетика, термодинамика, и, конечно же, моя любимая ядерная физика… Последняя, юриспруденция, кажется. Или нет, помню мне за теорию струн что-то дали…

− Вот тебе делать было нечего, четыре кандидата, — начал было издеваться над психом я, так как мне уже надоело слушать непонятные слова, но этот гений перебил меня.

− Но-но, это кандидатские. Докторские тоже есть, точно не помню, то ли пять, то ли шесть, а может десять, давно их не считал. Где-то в родительском доме к стене дипломы прибиты. Было время, мне что-то да присуждали каждый год, — начал вдаваться в воспоминания мой псих.

− Так ты в психушке-то что делаешь, гений? О, или ты буйный? Я угадал, да?

− В точку! Я буйный, свободолюбивый гений, вот меня и лечат от свободолюбия, и никак не могут вылечить, — рассмеялся мужчина в отражении. — Им надо чтобы я был послушным и спокойным, а еще покладистым, но что-то мне подсказывает, что дело у них не особо то и спорится, в аду я их всех видал. Хрен им, а не сотрудничество, я лучше тут поживу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

− Щетина чешется, сильно! — взмолился я изнемогая от чувств. — Может почешем, а? И ты расскажешь в процессе что у тебя за проблема, а там, пока чешем щеки, может и придумаем что-нибудь.

− Давай! — заорал псих, и побежал куда-то в угол комнаты.