Первая любовь (СИ) - Князева Мари

Я отрицательно покачала головой.

— А я — постоянно, — хмыкнул Денис. — Этот случай, правда, из ряда вон выходящий, но в целом…

К сожалению, поддержать эту беседу я не смогла, потому что вовсю задыхалась: не привыкла по лесу бегать в подобном темпе. Легкие разрывались, а в глазах начали кружить мушки. Мой проводник же отнюдь не выглядел уставшим.

— Денис, я больше не могу бежать, — выдохнула я хрипло. — Прости, мне надо передохнуть.

— Ладно, — бросил он прямо на ходу. — Оставайся здесь, я за тобой вернусь!

Но мне стало страшно: одна в лесу, не зная дороги, не зная даже направления! Да и Киря наверняка там весь в слезах и соплях, кто же его успокаивать будет? Мужичье это, что ли?

Я собрала всю волю в кулак и потопала дальше, а Денис немного снизил темп.

Вскоре Санчес вывел нас на полянку, где росла дикая яблоня. На земле валялось несколько надкушенных крошечных зеленых яблочек. На одном я узнала следы от маленьких зубок брата и схватилась за голову:

— Сумасшествие какое-то. Ну что за дурацкая игра? Куда они его несут?

— Вечно они не смогут бегать, Марусь, не переживай, скоро догоним.

Увлекаемые нашим доблестным доберманом, мы снова пустились в путь. И он привел нас к реке. С нашей стороны берег был мягким, глинистым — река делала здесь петлю, и вода почти стояла, образуя мягкие, как кисель, зыбучие пески, какие бывают у озера, но дальше, шагов через десять, течение ускорялось, и там, возможно, было довольно глубоко. Мы с Денисом застыли в нерешительности, а Санчес пометался вдоль берега и разразился коротким, но громким лаем, который перешел в полурык-полувой.

— Нет, нет, нет, пожалуйста, скажи, что они не понесли моего брата туда! — попросила я Дениса. — Через реку! Вброд! Двухлетнего ребенка!

Молодой человек пожевал губу и наконец сказал:

— Будь здесь. Я пойду один. Если они переправились, то далеко отсюда не ушли.

Какая-то черная пелена стала застилать мне глаза:

— А если… не переправились?

— Могли зайти в воду, а потом вернуться на этот же берег, но выше или ниже.

— Может, проверим этот вариант сначала?

— Потеряем время.

— Денис, я… боюсь оставаться тут одна.

Он вздохнул и протянул мне руку:

— Ну тогда… пойдем.

Мы с Денисом сняли обувь и зашли в воду, держась за руки. Санчес плыл сам. Его, конечно, сносило, но предводитель нашего поискового отряда держал за поводок, не давая ему совсем исчезнуть за поворотом. Сам он двигался чуть впереди, таща меня, как на буксире, но когда воды стало по грудь, я поняла, что меня сносит и дальше я на своих двоих не пройду.

— Не могу! — жалобно проблеяла я, когда молодой человек подергал меня за руку.

— Тогда возвращайся! — ответил он спокойно, но я чувствовала, что внутри у него все закипает. Вот, наверное, думает, овца!

— Как же я… одна…

— И что ты предлагаешь?

Я пожала плечами, в отчаянии уставившись на него. Денис еле слышно выругался — точнее, совсем неслышно, так как шум воды заглушил его голос. Приблизился ко мне, повернулся спиной, чуть присел и крикнул:

— Залезай!

— Что?!

— На спину ко мне залезай! Руками за шею, ногами за талию.

Я бы еще долго смущалась и мешкала, но тревога за Кирю не давала времени на раздумья. Я сделала, как сказал Денис: обняла его за шею, а ногами зацепилась за твердый худощавый торс. Свободной рукой молодой человек подхватил одну мою ногу, вторая осталась на моей совести, сама по себе. И мы пошли. Точнее, пошел Денис, а я поехала на нем. Тогда я поняла, что он очень сильный, выносливый, терпеливый и целеустремленный. Мы намочили обувь, которую держали в руках, мы сами вымокли с ног почти до головы, но выползли на противоположный берег. И повалились на траву.

— Капец, Маруся, какая ты тяжелая, когда намокнешь! — воскликнул Денис, отдуваясь. Однако недовольным он не выглядел.

Немного отдышавшись, мы обулись и двинулись дальше. Когда ветви деревьев сомкнулись над нашими головами, я почувствовала легкий озноб: мокрая одежда облепила тело, а в тени было не так жарко, как на солнышке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Может, снять что… — начала было я, но Денис внезапно шикнул и выставил руку, жестом приказывая мне молчать.

Я тоже прислушалась и… издалека доносился тонкий детский голосок!

— Откуда? — шепотом спросила я у Дениса, но Санчес среагировал на мой вопрос раньше и с лаем кинулся в чащу. Мы — следом. Через несколько секунд нашим взорам предстал маленький приземистый бревенчатый домик с поросшей мхом крышей. Детский плач доносился оттуда. Денис взял меня за плечи и внушительно посмотрел в глаза: мол, стой тут! Но где там! Дождавшись, пока он скроется за деревянной дверью, я прокралась следом. В избушке уже разгорелась битва.

— Гр*баные ублюдки, вы совсем охренели! — раздавая тумаки двум здоровенным парням с туповатыми лицами, ругался Денис.

Перестав плакать из-за страха, Киря сидел в углу, зажав ушки руками и крепко зажмурив глазки. Парни, похоже, были не в адеквате, но сопротивляться пытались — один даже ловко провел какой-то, разумеется, незнакомый мне прием, дернул Дениса за руку — и тот вскрикнул от боли. Я зажала себе рот рукой, чтобы не взвизгнуть от ужаса. Очень хотелось спрятаться, закрыть глаза, не слышать всего этого, но нужно было помочь Денису и забрать брата, поэтому я отыскала глазами подходящий предмет — это оказалась чурка среднего размера — схватила ее и, размахнувшись, врезала одному из парней по затылку. Дернувшись, он осел на пол, а второго добил Денис, резко толкнув на сколоченную из досок лежанку. Я тут же кинулась к Кире и, подхватив его на руки, вынесла из избушки.

— Вы че, идиотов куски, последние мозги прос*али?! — доносились оттуда крики нашего защитника, хотя мне казалось, что парни его уже не слышат. — Это же ребенок! Это же пипец статья! Вы на зону заехать решили?! Лет на пятнадцать?

Один из злоумышленников забубнил что-то невнятное.

— Шуточки?! — со злостью переспросил Денис. — Охренеть вы пошутили! Себе на пятнаху, малому на заикание, его родным на невроз! И это вам еще повезло! Идиоты, блин, конченые!

Я обняла Кирю, сама заткнула ему ушки и постаралась отключиться от происходящего. Мужские крики тоже постепенно стихали, превращаясь в равномерный бубнеж, который, впрочем, продолжался недолго. Вскоре Денис возник на пороге избушки, лицо его выглядело недовольным.

— Они под чем-то, — буркнул он.

— В смысле?

— Ну, под метом или еще чем-то…

— Наркотики? — наконец дошло до меня, и ужас с новой силой сжал сердце, а я сжала Кирю, так что он запищал.

— Ну. Шутнички, блин. Вкинулись, пошли гулять, увидели мелкого твоего… ну и решили хохму устроить.

— Хохму… унести его в лес за пять километров… Что же тут смешного?

— Говорю же, не в адеквате они. Когда его увидели, одно думали, потом состояние сменилось. Измена и все такое…

— Измена? Какая еще измена?

— Это такое особое состояние под наркотой, когда панический страх накрывает. Короче, тупость сплошная. Дома надо сидеть, если ты такой идиот, что тащишь в рот всякую дрянь.

Он сел на корточки перед нами с Кирей и стал разглядывать его.

— Ну что, малой, испугался?

Тот не ответил, уткнулся мне в шею.

— Зато теперь ни в жизнь с незнакомыми никуда не пойдет, — невесело хмыкнул молодой человек. — Зарядили они его как следует…

— Денис, а с ними что делать?

Он тяжело вздохнул:

— Надо заяву в полицию писать, Марусь, ну, по-хорошему. Иначе — беспредел.

— Их посадят?

— Я не знаю. Малого-то мы нашли, но… я не знаю, как в таких случаях наказывают.

— Я не хочу заявление писать.

— Почему? — спокойно, без осуждения.

— Мне кажется, тюрьма не пойдет им на пользу. Ты ведь и так их наказал…

— Да уж, наказывальщик из меня хоть куда… — он потрогал свою руку, за которую его дернул один из парней, и поморщился.

— Перелом? — ахнула я, заметив, что она висит как-то неестественно.