Листик. Как всё начиналось - Анатолий Дубровный

— Листик, я хочу увидеть, где они погибли, — глухо произнёс барон. — Там был Тэрик — мой сын.

— Тогда идём, — кивнула девочка, сложила колечки к ногам статуи, стянула с себя платье и аккуратно положила его обратно на кровать.

— Ты что так и ходишь? — удивился капитан. — Дома одеваешься, а когда из пещеры выходишь…

— Ага, платье жалко. Порвётся, — объяснила, ничего не пояснив, своё странное поведение девочка. Пока она собиралась, оба дружинника ушли вперёд, поднимать своих товарищей. Пропустив вперёд барона и его капитана, девочка как‑то замялась у выхода из своей пещеры, словно хотела что‑то сделать, но так чтоб никто не видел. Но взглянув на барона, улыбнулась и пояснила:

— Дверь закрыть надо.

Барон улыбнулся в ответ, а капитан, раскрыв рот от удивления, смотрел, как силуэт девочки размылся и стал увеличиваться, через мгновение у камня–двери стоял дракон, стоял на задних лапах. В три человеческих роста, тем не менее, он уступал в размерах драконам, что видел капитан, примерно втрое, а может и больше, да и те никогда не становились на задние лапы. Этот же дракон имел почти человеческую фигуру, очень изящную фигуру, даже спинной гребень, мощный хвост и прижатые к спине крылья не портили её. Красивая изумрудно–золотистая чешуя слабо поблескивала в скудном освещении пещеры с костями. Дракон взялся передними лапами за камень и, подвинув его, закрыл вход. Силуэт дракона снова затуманился и размылся, и перед мужчинам уже стояла девочка.

— Ну что, пошли? — Вопросительно подняла она бровь. Ошарашенный капитан посмотрел на своего командира, совсем не удивившегося и воспринявшего превращение девочки как нечто обычное:

— Лэри, ты… Как ты догадался?

— Она дочь Веточки, — с грустью ответил барон.

— Так значит, твоя Веточка тоже была…

— Да, — коротко ответил Лэри де Гривз, Гуго понял, что его командир не хочет больше говорить на эту тему.

Солнце стояло в зените, но в горах было довольно холодно, но это не беспокоило девочку, обнажённая фигурка которой шагала впереди отряда барона Дрэгиса, ехавшего быстрой рысью. Отряд шёл, не останавливаясь, с самого рассвета. Заночевали у гор, в ранее заваленном, а теперь расчищенном ущелье, куда успели до сумерек дойти от Драконьей пещеры. Гуго Норек боялся, что ночью могут напасть какие‑нибудь твари, в изобилии водящиеся в предгорьях. Ночевали‑то на открытом месте, даже не обустроив как следует лагерь. Но рыжая девочка сказала, что этого не требуется, барон с ней согласился — всё‑таки обустройство лагеря требовало времени и определённых усилий, а воины устали. За день прошли довольно значительное расстояние, да и стемнело уже — идти в лес за деревом для кольев было опасно. Костёр Листик зажгла магией прямо на камне, так что дров не понадобилось. Но несмотря на отсутствие ограждения, ночь прошла спокойно. Видно, и звери, и нежить боялись дракона, вернее девочки, которая всю ночь проспала, завёрнутая в плащ барона. Спала она, положив голову барону на колени. Гуго подозревал, что его друг так и просидел всю ночь, не сомкнув глаз. Несколько раз просыпаясь, капитан видел — барон гладил девочку по голове и счастливо улыбался, при этом его губы что‑то шептали. Гуго не расслышал — что. Теперь же капитан с беспокойством поглядывал на своего друга, ведь отряд шёл уже десять часов без привала, но барон не показывал признаков усталости. Капитана беспокоило и то, что отряд шёл прямо в логово скальных химер, погубивших предыдущую экспедицию. Не то чтобы он не верил словам девочки, но всё же… Успокаивало то, что попадавшиеся следы химер были старые. А воины барона шли за своими командирами, не высказывая и тени сомнения, даже если на перевале засели скальные химеры, и барон со своим капитаном ведут их на верную гибель — то такова воля богов. И вообще, что может быть лучше для воина–норвея чем смерть в бою?

Широкая площадка сменила узкую дорогу, одним боком прижимавшуюся к отвесным скалам, а другим — нависшую над глубокой пропастью. Отряд остановился без команды. Поражённые люди замерли. Открывшаяся картина впечатляла. На выходе на небольшое плато, где раньше делали привал торговые караваны, и где принял последний бой отряд Тэрика, стояла отвесная скала, круто уходящая вверх. На этой скале был очень искусно высечен барельеф — группа израненных воинов готовилась к последнему, безнадёжному бою, впереди стоял их командир. Помятые доспехи воинов, нога командира, наступившего на отрубленную голову скальной химеры, меч в его руке, направленный вниз, но готовый взвиться, нанося удар. Весь вид израненных и уставших воинов говорил о решимости принять этот последний бой. Конечно, сражение с химерами выглядело бы совсем не так. Неизвестный скульптор, даже не скульптор, а резчик по камню, изобразил так, словно воины готовились противостоять равному противнику, а не горным чудовищам, такой строй даже одна химера запросто смела бы.

— Тэрик, — покачнувшись, глухо произнёс барон. Гуго поддержал его. Воины–норвеи выразили своё одобрение, тихо загомонив. А капитан повернулся к девочке:

— Кто это сделал?

Удивление Гуго было понятно, такое не под силу одному человеку, тут нужен многодневный труд бригады каменотёсов.

— Я! — гордо ответила девочка. — Я нашла здесь следы битвы и похоронила воинов. А они же были норвеями, доспехи у них были норвейские, — пояснила девочка, как она определила национальность погибших. — Вот я их и похоронила.

А потом продолжила, как бы оправдываясь:

— Но здесь же кругом скалы, копать тяжело. Вот я всё и сожгла, ведь у норвеев же принято огненное погребение? Да? А потом согнала сюда скальных химер и тоже сожгла, ну, как жертву. Мама мне говорила, что когда знатного норвея хоронят, то надо жертву принести, чтоб путь в Валгаллу был лёгким. Ведь они туда же уходят? Правда ведь? Ну и потом решила, что если тут они нашли свою смерть, то надо памятник им поставить, вот я и сделала.

Гуго недоверчиво покачал головой, но вслух свои сомнения не высказал, а вот у де Гривза подобных сомнений не возникло, он хрипло выдохнул:

— Ты всё правильно сделала, доченька!

— А почему в шлеме? — спросил капитан, показывая на фигуру воина с мечом, которая выдавалась вперёд из барельефа и скорее была статуей. — Ведь мы не носим закрытых шлемов!

— Но я же не видела его лица!

— Вот. — Барон снял с шеи медальон, где раньше лежало колечко, и открыл его. На внутренней поверхности крышки было выгравировано лицо юноши. — Вот, вот это он. Тэрик!

Девочка взяла медальон, некоторое время его рассматривала, а потом вернула барону. Листик сделала в направлении скульптурной группы несколько шагов и вытянула вперёд руки. Сорвавшееся с них белое пламя окутало в фигуру, стоящую впереди скульптурной группы. Когда пламя опало, у воина на голове не было шлема. Суровое лицо, выступающие скулы, развевающиеся волосы, крепко сжатые губы. Взгляд, устремлённый вперёд, высеченный из камня воин стоял, будто живой человек. Казалось, он сейчас, с боевым кличем, поднимет меч.

Дружинники барона, словно повинуясь команде каменного воина, выхватив мечи, подняли их вверх, и громкий боевой клич норвеев раскатился по окрестным горам. Барон спрыгнул с коня и встал на одно колено перед девочкой:

— Спасибо, Листик! Спасибо, доченька!

Потом поднялся и громко, как в былые годы отдавал команды, произнёс:

— Я, граф Лэри де Гривз, барон Дрэгис, перед Единым и всеми другими богами, какие есть и воинами своей дружины признаю Листика…

Он вопросительно посмотрел на девочку, та, поняв, что он хочет спросить, сказала:

— Листикалинариону.

— Листикалинариону, — повторил барон. — Признаю своей законной дочерью и объявляю наследницей!

Боевой клич норвеев снова разнёсся над горами, потом воины баронской дружины во главе со своим капитаном спрыгнули с коней и опустились на одно колено перед девочкой. Барон назначил своего наследника, вернее, наследницу. То, что она девочка — то такова воля их командира и сеньора. И ещё воины были благодарны ей за то, что она сделала для их павших товарищей. Ведь что может быть лучше для воина–норвея чем погибнуть в бою? Только погибнуть в бою с последующим огненным погребением!

Говорят, путь домой вдвое короче, чем путь из дома, неизвестно так ли это, но дружина барона Дрэгиса ночевала не в ущелье, где начиналась дорога на перевал, а у Драконьей пещеры. На этот раз свежего мяса у девочки не оказалось, ведь Листик не летала на охоту, но того, что осталось с прошлого раза, вполне хватило на всех, в хранилище с заклинанием стазиса мясо не портилось довольно долго.

— Кто накладывал заклинание? — спросил барон у Листика, показывая на каменный ящик. — Веточка?

— Не–а, это я. Мне Тайша показала, как это делать. А то заклинание, что накладывала мама, так долго не продержалось бы, — ответила Листик, она, Лэри де Гривз и два воина зашли в пещеру за мясом, девочка не стала говорить, что её заклинание в отличие от маминого держится всего неделю. Но видно поняв это, барон погладил дочь по голове, Листик прижалась к отцу и замерла.