Вся правда, вся ложь - Татьяна Полякова

По дороге он и объявился. Позвонил на мобильный и бодрым голосом спросил:

– Ну, что, заглянем в «Гранд»?

– Заглянем, – ответила я и немного попрыгала на остановке, ожидая, когда он подъедет.

До автосервиса расстояние приличное, потратили мы минут сорок, и все это время у Берсеньева практически непрерывно звонил мобильный. И хоть прикладывал он трубку к левому уху, но женский голос до меня все-таки доносился, да и ответы Сергея Львовича не оставляли сомнений: эту ночь он провел отнюдь не в одиночестве и сумел произвести неизгладимое впечатление статью и мужской доблестью. Дама его сердца, подозреваю, лишь на одну ночь, не теряла надежды вновь оказаться в его объятиях.

– Она блондинка? – спросила я.

– Да черт ее знает, стриженная почти наголо, да еще с наколкой во всю задницу.

– У тебя изысканный вкус.

– А что делать? Ты отказалась скрасить мое одиночество, вот и пришлось искать радости на стороне.

– А ничем другим ты себя занять не пробовал?

– Книжки читать? У меня зрение плохое. На самом деле со стриженой мне повезло, скакала, точно конь ретивый…

– Гадость…

– Стриженая гадость?

– Гадость то, как ты об этом говоришь.

– Ну, извини. Ты при слове «член» в обморок не падаешь? После четырех замужеств? Послушай старшего товарища: долгие заезды лучшее времяпрепровождение субботним вечером.

– О господи… Ты способен думать о чем-нибудь, кроме секса?

– Не знаю, не пробовал. Кстати, тебе не кажется, что ты просто ревнуешь?

– Охренел совсем? – вытаращила я глаза.

– Дура, я не тебя имею в виду, а твою сестрицу.

– Вот только посмей говорить гадости об Агатке.

– Ее я вспоминаю с глубокой нежностью и огромной благодарностью за доставленные минуты блаженства.

– Придурок…

– Почему, когда я говорю истинную правду, ты мне не веришь?

– Потому что правды от тебя не дождешься.

– Все бы хорошо, – вздохнул Берсеньев, – да вот теперь думай, как от стриженой избавиться. На редкость туповатая девица. Чего доброго, телефон менять придется.

– А зачем на ее звонки отвечаешь?

– Остроумие тренирую.

– Ты в своей квартире развлекался?

– Ага.

– Ну, тогда плохи твои дела. Отличный вид из окна и все такое… она у тебя поселится.

– Кто ж ее в дом-то пустит? Там охрана.

– Носит же земля таких уродов, – в досаде покачала я головой.

– Я – обаятельный. Какой-то умник сказал: пойми, что ты умеешь делать лучше всего, и посвяти этому всю жизнь.

– И что ты умеешь делать лучше всего?

– Лучше всего я умею трахаться, дорогая.

– Сплошная самореклама, – съязвила я.

– Это легко проверить, – мурлыкнул Берсеньев.

На счастье, мы подъехали к «Гранду», и перепалка так и не успела закончиться рукоприкладством. Весело насвистывая, Сергей Львович направился к массивной двери, я припустилась следом, сверля его затылок взглядом и мысленно матерясь.

Возле стойки, за которой сидела красавица шатенка, Берсеньев притормозил и поздоровался. Девушка вскинула голову, а Сергей Львович проникновенно улыбнулся. Ответная улыбка не заставила себя ждать, улыбаться девушке по долгу службы положено, но мне почудилось в ее глазах некое томление и даже что-то близкое к блаженству. Вот так сидишь часов двенадцать на работе и мечтаешь о сказочном принце, а он, дрянь такая, где-то шляется. Ты и думать забудешь, и вдруг бац – он тут как тут.

Девушка перевела взгляд на меня, и вспыхнувшая было надежда начала меркнуть на глазах.

– Я – домработница, – сообщила я. – А вовсе не то, что вы подумали.

– Что? – растерялась девушка.

– Это она так шутит, – пояснил Берсеньев, чтоб девушка не особо напрягалась, и, повернувшись ко мне, ткнул пальцем в кресло по соседству. – Вон туда. Сидишь тихо, как и положено хорошей девочке.

Я плюхнулась в кресло, а он продолжил, сияя улыбкой:

– Вы не могли бы мне помочь? – Голос слаще меда. Могла бы она? Сочтет за счастье, когда такое сокровище стойку подпирает.

– С удовольствием, – честно ответила девушка. – А в чем дело?

О деле все-таки спросила, молодец, не совсем мозги отшибло. Чего они все в нем находят? Морда в шрамах, очочки… Ведь ничего, в сущности, необычного. Не первой свежести женишок, лет тридцать пять ему есть, хотя черт его знает с рожей-то перекроенной… Увлекшись своими мыслями, на их разговор я перестала обращать внимание. Девушка позвонила по телефону и сказала Берсеньеву:

– Он сейчас подойдет. Вы можете поговорить в комнате для VIP-клиентов. Я вас провожу, – с готовностью вскочила она. «Ну, вот, мы уже VIP-клиенты».

– Рядом, – бросил мне Берсеньев, отправляясь следом за шатенкой. Она шла, отчаянно виляя бедрами, то и дело оглядываясь, такое впечатление, что девушка уже без него жить не в состоянии. – Вот это походка, – шепнул мне Берсеньев.

– Подумаешь, задницей крутить любая дура сможет.

– Да? Потом покажешь.

Девушка привела нас в просторную комнату, вместо одной стены – стекло, отсюда можно было увидеть всю ремонтную зону.

– Присаживайтесь, – кивнула она на кожаные кресла. – Принести вам что-нибудь? Чай, кофе?

– Кофе, пожалуйста, – пропел Берсеньев.

Моим желанием не поинтересовались, и правильно, кому оно надо?

– Я тоже кофе хочу, – сказала я, правда, когда девушка уже удалилась.

– Я тебе свой отдам.

Кофе она принесла и, как ни странно, про меня не забыла. Только за шатенкой закрылась дверь, как в комнату вошел мужчина в комбинезоне, долговязый и нескладный.

– Вы меня спрашивали?

– Добрый день, – сказал Берсеньев, поднимаясь. – Вы Николай?

– Да.

– Я ищу Андрея Дыбенко. В Голованове мне сказали, теперь он работает здесь, но только что выяснилось: это не так.

– Можно узнать, зачем он вам? – спросил Николай, в голосе настороженность отсутствовала, обычное любопытство, не более.

– Не хотелось бы говорить об этом… – помялся Берсеньев. – Но дело серьезное, и я хочу решить его миром.

– Ясно, – нахмурился мужчина. – Опять чего-нибудь напортачил? Я и сам хочу знать, где его носит. Андрей просил его сюда устроить, я обо всем договорился, а он на работу не вышел… меня подвел, и вообще… неудобно получилось.

– Когда он должен был выйти на работу?

Николай охотно ответил, я произвела нехитрый подсчет, и стало ясно: появиться на работе Дыбенко должен был на следующий день после убийства Ирины. Теперь сомнений не осталось: мы на правильном пути.

– Вы пытались с ним связаться? – продолжил задавать вопросы Берсеньев.

– Конечно. Звонил ему раз пять. Мобильный отключен.

– И вас это не удивило?

– Если бы вы знали Андрея, как знаю я, тоже бы не удивились. У него семь пятниц на неделе. Договорились, что будет в Голованове работать, пока здесь место не освободится, так он в один день рассчитался и явился сюда. Две недели без дела болтался. Я начальника еле уговорил его взять, а он пропал.

– Жилье у него здесь было?

– Комнату снял.

– Адрес знаете?

– Мы все больше по мобильному общались, но один раз я его подвозил… Дом напротив гостиницы «Заря», старая пятиэтажка, первый подъезд.

– Машина у него есть? – спросил Берсеньев.

– Если это можно назвать машиной. Допотопная «шестерка», давно пора в металлолом сдать.

– Белого цвета? – влезла я.

– Белого.

– Что ж, спасибо, – вздохнул Берсеньев. – Если он вдруг появится, передайте, что его Завьялов спрашивал.

– Хорошо, – кивнул Николай и, помедлив, добавил: – Его женщина искала, приходила сюда, видно, ей он тоже сказал, что здесь работать собирается.

– Что за женщина?

– Ну… – пожал Коля плечами. – Молодая, красивая… зовут Вера… очень расстроилась, что его не застала. Я сначала подумал, везет же дураку… Но потом стало ясно: ищет она Андрея совсем не ради его прекрасных глаз, наверняка обещал с тачкой помочь, может, еще и денег взял… очень нервничала девушка.

Мы простились. Николай ушел, а я спросила Берсеньева:

– Зачем ты соврал, что его Завьялов спрашивал? Ты кого имел в виду?

– Папу твоего, естественно. Прокурора области.

– Идиот, – вздохнула я.

Шатенка заметила нас издали и впилась глазами в Берсеньева. На губах улыбка, как немой призыв «не проходите мимо». Берсеньев и не прошел. Подкатил к стойке и начал мурлыкать, я наблюдала за этим, болтаясь у дверей.

– В городе еще остались девицы, не обольщенные тобой? – съязвила я, хотя какое мне до этого дело.

– Куда больше, чем ты думаешь. Суббота не за горами, надо обо всем заранее позаботиться.

– Ты ж еще от стриженой не отделался?

– Уйду в глубокое подполье. Двигай вперед.

– Зачем?

– Посмотрю, как ты ходишь.

– Чтоб у тебя глаза лопнули, – буркнула я и пошла вразвалочку.

– О… – пропел Берсеньев. – Твоя походка обезоружит даже спецназовца с автоматом. Сгоняем в торговый центр, купим тебе сапоги на шпильке, в свободное время начнешь тренироваться, не все ж тебе злодеев искать.