Атаман - Сергей Мильшин

— Это, наверное, со мной, — первая подруга, ни сколько не смущаясь, принялась с интересом разглядывать Атамана.

— Э, девчонки, — заволновался прыщавый парень с пухлыми губами, — вы же с нами, сегодня, забыли что ли?

— Расслабься, парень, с кем хотим, с тем и будем.

Атаман, не дожидаясь, к чему приведет их словесная пикировка, завел мотор и резко нажал на газ. «Вот, блин, молодежь, — ругнулся он шепотом, прижимая педаль скорости, — нигде от них покоя нет». Он завернул на соседнюю улицу и, включив третью скорость, не торопясь, направил машину к дому.

Атаман подъехал к своему двору уже в легких сумерках. В кухонном окошке горел свет. Калитка оказалась приоткрыта. Проходя через двор, он заметил отсутствие велосипеда у сарая. Неужели сын до сих пор где-то катается? Последнее время он видел Степана редко, даже не каждый день. Правда, как только начались школьные занятия, он стал приходить домой до 11, но и в это время Никита Егорович, уставший за день, как правило, спал. В этот же раз он услышал голос Степана уже в коридоре. Он о чем-то задиристо спорил с сестренкой, та вяло огрызалась и явно поддразнивала брата. Никита Егорович кивнул супруге, которая мыла посуду у раковины, и прошел в комнату:

— Привет… О чем сыр-бор?

Степан смущенно обернулся:

— Да вот, эта кикимора запрещает мне брать твой велосипед. Скажи ей, ты же мне разрешаешь?!

— Да, — тут же подхватила она и прыгнула на колени, — у тебя свой есть, зачем папин берешь?

Атаман устало улыбнулся.

— Я тебе сколько говорил, не называй Настюху кикиморой.

Настя шутливо надула губы.

— Я ему говорила… а он… — и высунула язык.

Никита Егорович прошел по мягкому ковру и тяжело опустился в кресло.

— Степа, ты куда велосипед поставил?

— Там он стоит, у сарая.

— Нет его там.

— Как нет, сам полчаса назад поставил, сейчас посмотрю, — он легко развернулся и выскочил в коридор. Хлопнула входная дверь, простучали тапочки по крыльцу, на секунду остановились и тут же зашлепали обратно.

— Пап, — сын выглядел встревоженным, — ничего не понимаю, нет его там.

Забеспокоился и Атаман.

— Ты точно помнишь, что ставил туда?

— Склерозом не страдаю. Головой ручаюсь, что поставил.

Атаман крякнул и быстро поднялся.

— Неужели стырили.

Сын с дочерью наперегонки бросились на улицу. Атаман поспешил следом.

— Эй, вы куда все? — из кухни выглянула озабоченная Вера. — Случилось что?

— У папы велосипед увели, — пояснила проигравшая первенство по выскакиванию на крыльцо Настя.

— Как увели? — не поверила Вера, и, вытирая руки на ходу посудником, пошла за всеми.

Велосипеда не было. Отец с сыном на всякий случай заглянули в сарай, обошли его вокруг, Настя даже в огород сбегала, глянула за домом. Стало понятно, что технику действительно украли.

— Вот это воры дают, — Спепан с легкой улыбкой развел руками, — у самого Атамана украли. Не побоялись.

— Ничего, — утешила Настя отца, — завтра казаки его мигом найдут, правда пап? — она преданно заглянула ему в лицо и прижалась к руке.

— Не знаю, — Атаман потрепал девочку по туго стянутым в косичку русым волосам, — может, и найдем, а может…

Супруга взяла мужа за вторую свободную руку.

— Теперь что дергаться? Завтра будете обсуждать и искать, а сегодня ужинать пора. Давайте заканчивайте этот переполох и домой — руки мыть. Велосипед не иголка, может, и найдете. Картошка на столе стынет, а они тут еще, — она раскинула руки и увлекла несопротивляющихся родных в раскрытые двери дома.

Велосипед

На перекрестке «Жигули» — десятая модель, которой управлял Михаил Гаркуша, подрезала какая-то ржавая «копейка» с затемненными окнами. Рядом с Михаилом возвышался, почти касаясь затылком потолка жигулей, кум Гаркуши, тоже водитель Василий Смагин, по совместительству станичный тренер. Проводив улетевшую «нахалку» взглядом, он вслух возмутился.

— Нет, ну они совсем обнаглели.

Кто были они — он не уточнил, поскольку не знал, но в чем он совершенно не сомневался, так это в том, что драндулет неместный. Станичники по родной Курской так не ездили, разве что кто перепьет, да кровь в голову ударит — захочется полихачить, но такое случалось редко. Да и машины хоть и не все, но большую часть казаки знали. Такой — наглой и ржавой — среди знакомых не находилось. А потому возмущение Василия имело под собой вполне законные основания.

— А мы сейчас посмотрим, кто это у нас такой шустрый, — Миша Гаркуша, прозванный в станице Голубятником за фанатичное увлечение разведением этих птиц, резко придавил педаль газа и пустился в погоню за определенно превышающей скоростной режим «копейкой».

Казаки трудились в колонне, Миша в основном возил начальника. Но иногда пересаживался на дежурную «Газель». Набрав переработку, он уходил в отгулы. Сейчас был как раз такой случай. Василий крутил баранку на вахтовке-апельсинке по недельной вахте. Вчера он отработал последний седьмой день, сегодня началась неделя отдыха, и потому их нигде особо не ждали. Вообще-то этим утром они направлялись в соседнюю станицу к коллеге Михаила по увлечению Сеньке Василюку. Говорили, будто у него появился редкий мраморный чубатый голубь. Гаркуша не мог оставить эти слухи без подтверждения — он и сам давно мечтал завести такой экземпляр, но требуемый все никак не попадался, а тут его кто-то опередил. В общем, казаки решили немного подзадержаться и проверить — все-таки хозяева станицы — кто же это так по-хамски ведет себя на дороге.

Тем временем «копейка» свернула в какой-то проулок, оказавшийся длинным и извилистым. Гаркуше все никак не удавалось нагнать ее. Дорога здесь отличалась от остальных станичных отсутствием асфальта, и выбоины не давали «Жигулям» разогнаться. Водитель же «копейки» свою родимую особо не жалел и резво прыгал впереди, снова начиная удаляться. На какой-то момент казаки потеряли преследуемую машину из вида. Повернув очередной раз, они вдруг не увидели впереди уже знакомого проржавевшего бампера.

— Куда, блин, она подевалась? — Василий завертел головой на длинной, словно растянутой специальными упражнениями шее во все стороны.

— А ну-ка, — Михаил вдруг резко остановился, так что кум его чуть не врезался головой в стекло, — вон она родимая, — он немного сдал назад, и в щели деревянного забора оба разглядели запыленный бок «копейки». Рядом суетился какой-то смуглый мужик.

— Знаешь что, — Михаил оглянулся на кума, — мы его сейчас однозначно прижучим, чтоб в следующий раз не наглел больше.

Он наклонился над бардачком и, поковырявшись там, извлек краснокожее удостоверение с надписью: «ГИБДД».

— Вот, на вокзале в киоске купил. Как думаешь, прокатит.

— Прокатит, — Василий уверенно кивнул, — вместе пойдем?

— Нет, лучше я один. Ты у нас в районе парень известный, еще узнает этот лихач, не дай Бог. Здесь постой на подстраховке. Если я тебя позову, тогда только подходи, значит, однозначно помощь нужна.

Василий снова кивнул, и оба выскочили из «Жигулей» в разные стороны.

Михаил толкнул деревянную, чудом не развалившуюся до сих пор, калитку и уверенно вошел во двор.

Мужик, что-то вытаскивающий из салона, услышал скрип калитки и резко выпрямился, чуть не ударившись о крышу машины. Темный, кудрявый, явно цыган. Увидев постороннего человека во дворе, он что-то быстро закинул на переднее сиденье и стремительно захлопнул дверцу. Гаркуше показалось, что он не на шутку струхнул. Михаил не дал ему опомниться.

— Нарушаем, гражданин? — он достал удостоверение и, не приближаясь, махнул им перед собой. — Старший лейтенант Га…, — он закашлялся — чуть не проговорился, — …врилов. Пять минут назад ты подрезал «Жигули» на перекрестке, в результате чего машина задела бордюр и поцарапалась. Так что, будем составлять протокол?

Мужик неожиданно быстро пришел в себя.

— Какой-такой подрезал? Ничего не знаю, я вообще никуда не ездил, только собираюсь. Вы меня с кем-то спутали. — Он оставался серьезен и явно не собирался сдаваться.

Гаркуша мысленно прокрутил в голове диспозицию и попытался представить, как бы повел себя в такой ситуации настоящий гаишник.

— Ну, ты мне тут дурака-то не строй, — он решил играть до конца, — есть свидетели, номер твой у меня вот записан, — Михаил достал из кармана блокнот, где у него были переписаны все триста с лишним голубей коллекции, и принялся листать его, — вот, номер 123 АА. — Он запомнил цифры еще когда заходил во двор. Это позволило ему выглядеть естественно. Уж очень тот был напряжен, как-то подозрительно напряжен. — Твой номер?

— Мой, ну и что, не знаю ничего.

— Значит, будем играть в отказки? Ну, хорошо, хочешь по-плохому, будет тебе однозначно по-плохому. — Он повернулся в сторону улицы, — Василий Петрович, неси протокол, будем составлять.