Военная контрразведка от «Смерша» до контртеррористических операций - Николай Ефимов

— Город Рослау помните, товарищ генерал?

— Помню, — улыбнулся Марейчев. — Такое не забывается.

— Я часто вспоминаю ту новогоднюю ночь… Хотя до сих пор не знаю, чем все завершилось.

— Хорошо все завершилось, очень хорошо, — успокоил генерал.

Подходил к концу 1965 год. В то время в особый отдел дивизии по замене прибыл полковник Александр Марейчев. Ему доложили, что недавно западногерманская разведка попыталась завербовать офицера дивизии. Военные контрразведчики сработали оперативно, и офицер досрочно был отправлен в Советский Союз. Ну а с вербовщицы, как говорится, взятки гладки. Проживает она в Западной Германии и частенько приезжает к матери в город Цербст.

Марейчев долго размышлял над этим случаем. Потом предложил:

— Западные службы пытаются вербовать наших офицеров. А почему нам не перевербовать их агента? Разыскать эту немку не проблема: наверняка под Новый год к матери приедет. Вот и работайте.

Так и определилась операция под кодовым названием «Новый год». Для ее выполнения к работе подключили нескольких особистов, а главную роль отвели Смирнову — он должен был разыскать мать вербовщицы, через нее установить связь с дочерью, наметить место встречи. Затем подключатся другие работники отдела.

И вот незадолго до Нового года в Цербсте появился офицер с изящным портфелем в руках. По указанному контрразведчиками ГДР адресу нашел домик матери девушки Марты. Позвонил. Вышла пожилая женщина:

— Вам кого?

— Я от Саши, — назвал Смирнов имя того самого отправленного в Союз офицера. — Подарочек передает Марте.

— Давайте, я передам, — засуетилась женщина.

— Нет, мне надо ей лично кое-что изложить на словах.

Женщина подумала и назвала дату встречи.

Встретились в назначенный час. Марта оказалась красивой, стройной девушкой. Да и Смирнова мужской красотой бог не обидел. Завязать разговор и договориться о дальнейших встречах не составляло труда.

После нескольких свиданий решили встретить Новый год вместе в Рослау. А поскольку, как объяснил Смирнов, он холостой и живет в офицерской гостинице, в отдельном номере, то лучшего места для новогоднего вечера не придумать.

Перед Новым годом Олег вышел на трамвайную остановку неподалеку от военного городка. В воздухе кружились снежинки. Сияли праздничные огни, заливая тротуары то розовым, то голубым, то зеленым светом. Олег думал о жене Нине, которая в этот час встречала Новый год в семье Марейчева и, конечно, сейчас думала о нем.

Марта появилась неожиданно, словно из сказки, — воздушная, улыбающаяся, с блестками снежинок на плечах.

— Гут абенд!

— Гут абенд!

Они почти бежали к гостинице, где их уже ждал накрытый стол…

Сели, выпили по рюмочке. Марта что-то лепетала по-русски, Олег отвечал по-немецки. И горькая мысль сверлила сознание: «Вот именно так хорошие наши парни попадают в шпионские сети».

В дверь неожиданно постучали.

Олег открыл. На пороге стоял офицерский патруль. В роли начальника патруля выступал офицер особого отдела Чижов.

— С наступающим Новым годом! Да вы, я вижу, не один. — сказал Чижов и обратился к Марте: — Кто вы, фрау?

— Я немка.

— Документы есть?

— Есть. Вот паспорт.

Пока «патруль» рассматривал паспорт, Марта шепнула Олегу по-немецки: «Не говорите, что мы давно знакомы. Всего час назад встретились на остановке».

— Вы гражданка ФРГ? Как попали сюда? Следуйте за мной. И вы, товарищ старший лейтенант, тоже.

Их привели к начальнику особого отдела Марейчеву. Смирнов доложил все, что требовалось сказать по «легенде». Полковник начал сердиться, приказал вызвать помощника. Когда тот вошел, он приказал с возмущением в голосе:

— Поговорите с этим офицером! Пусть пишет объяснительную.

Так и закончилась для Олега эта операция. Что говорил Марейчев подданной ФРГ, удалось ли ему склонить ее к работе в наших интересах, Смирнов тогда не узнал.

Потом Марейчев уехал в Афганистан, а Смирнова перевели на флот, назначив заместителем начальника особого отдела бригады ракетных катеров.

И вот они встретились спустя годы. О давней совместной операции генерал Марейчев сказал коротко:

— Все сложилось нормально…

Капитан 2 ранга Олег СМИРНОВ (Записал подполковник С. Пархоменко)

Это место теперь не найти…

Летом 1970 года начальник особого отдела 3-й армии Г руппы советских войск в Германии Коваленко убыл в Москву и по приезду вызвал меня и приказал сформировать группу из пяти человек с его участием для проведения специальной операции. О сути операции он не распространялся до тех пор, пока я не доложил, что люди готовы к работе.

Оказалось, что после окончания войны особый отдел 3-й армии какое-то время хранил останки Гитлера, Евы Браун, Геббельса, его жены и детей и впоследствии захоронил их в районе своего расположения. Теперь от руководства КПСС была получена задача уничтожить эти останки и таким образом исключить их возможный поиск в будущем. Николай Григорьевич имел на руках схему захоронения.

Группа использовала момент, когда в 3-й армии проводилось тактическое учение. Место предполагаемого погребения накрыли палаткой и начали раскопки. К операции был привлечен Тимур Васильевич Белов, Владимир Николаевич Гуменюк и еще два человека, обеспечивающие внешнюю охрану. Сутки мы работали очень активно, но грунт показывал, что ямы в этом месте никогда не было. На следующий день Николай Григорьевич отправился выяснять, где все-таки находятся останки. А мы по инициативе Гуменюка изготовили щупы по типу миноискателей и прошлись с ними по всему участку. Буквально через 10 минут наткнулись на ящики, зарытые не столь уж и глубоко.

Ящики извлекли из земли. Все останки разложили на простынях и убедились, что в их числе 4 черепа взрослых и 6 детских. Останки были упакованы в оружейные ящики. На следующий день на машине мы втроем — Гуменюк, Николай Григорьевич и я — вывезли все это за пределы Магдебурга в место, где обыкновенно рыбачили наши военнослужащие. Облили кости бензином, сожгли, а пепел развеяли в поле и над речкой. Тут Николай Григорьевич со свойственной ему мудростью сказал: «Ребята, я не знаю, что будет спустя какое-то время. Давайте в отчетных документах не станем указывать точное место распыления останков, чтобы ни у одного негодяя позднее не появилось искушения поставить там какой-нибудь памятник». Мы согласились и подписали акт, из которого не было ясно, где именно был развеян пепел.

Вот такие задания в свое время приходилось выполнять контрразведчикам.

В. А. ШИРОКОВ

«Плещут холодные волны…»

1989 год. На боевую службу в Норвежское море планово ушла атомная подводная лодка К-278 «Комсомолец». Незадолго до выхода оперуполномоченный особого отдела КГБ СССР по 6-й дивизии АПЛ Северного флота старший лейтенант Сергей Богданов докладывал руководству полученную им оперативную информацию о слабой подготовленности экипажа и негативных процессах в воинском коллективе: несколько моряков, реально оценивая обстановку на борту, даже отказались от участия в походе. Однако усилия военных контрразведчиков уже не смогли повлиять на сроки выхода лодки из базы.

7 апреля на борту АПЛ возник пожар, и через несколько часов после аварии стало ясно, что, несмотря на все принимаемые экипажем меры, лодку не спасти. Оценив ситуацию, оперработник — выпускник штурманского факультета ВВМУ им. М. В. Фрунзе — прежде всего помог одному из офицеров привести в боевое положение механизмы отдачи спасательных плотиков, проверить готовность спасательных средств. Затем вместе с корабельным врачом Богданов проводил реанимационные мероприятия по спасению пострадавших от удушья и высокой температуры. В ходе эвакуации офицер успел подготовить шифротелеграмму в Центр и спасти документы — шкатулку с ними оперработник привязал к своей руке и покинул лодку в числе последних.

Оказавшись в бушующих волнах — шторм достигал шести баллов, а температура воздуха и воды не превышала четырех градусов — среди тонущих моряков, Богданов, отличный пловец, помог многим из них добраться до спасательного плотика. В самый критический момент, когда изможденные холодом и усталостью люди пали духом, теряя последнюю надежду на спасение, Сергей запел «Варяг». Он помнил, что в военно-морском училище один из преподавателей говорил: песня не только эмоционально поддерживает попавших в беду людей, но и позволяет восстановить дыхание, обогатить кровь кислородом. Песня была подхвачена остальными моряками — это не только поддержало их морально, но и позволило самому Богданову определить тех, кто потерял силы и нуждался в дополнительной помощи.