Время нас подождёт - Ульяна Орлова

— Да? — удивился я. — Это день такой?

— Это вся неделя такая!

— Ого! И ты что, всю неделю будешь их жарить?

— А ты хочешь? — хитровато спросила Наташа.

— Я-то? Конечно хочу!

— Наешься ведь, больше не захочется!

— Это мне не захочется? Ну, удивила! Да я гору блинов могу съесть!

— Прям-таки гору? — засмеялась Наташа. — Давай, кто больше?

— Легко! — пообещал я. — Я тебя победю! Ой, побежду… Ой…

— Вместе будем жарить, — примирительно сказала бабушка. — Мишенька тесто поможет сделать и в магазин за мукой сходит… Сходишь ведь, Миш?

Я кивнул. Потом вдруг испугался:

— А ты не устанешь? — спросил Наташу.

— Мне не привыкать. Юрка блины, знаешь, как любит? Папа мой тоже любит… Наловчилась уже…

Она вдруг престала улыбаться и вздохнула, как-то невесело. Подошла к окошку, постояла, глядя на улицу, потом осторожно задвинула шторы. Оглянулась на меня, поглядела — ласково и грустно, погладила по голове.

— Купаться будешь сегодня?

— Ага…

И вот, когда я, накупавшись, завернулся в одеяло и читал книжку, тишина этого вечера потревожилась. Сначала я услышал, как Наташа в коридоре охнула:

— Это ж надо так извазюкаться! Миш, ты печку, что ль, чистил…

А потом — звон монетки о кафель в ванной, виноватое «ой!» и…

— Что ты наделала!

Наташа виновато стояла в дверях, держа на ладони две половинки моего медальона; я стоял перед ней, глядя то на неё, то на эти две половинки.

— Что ты наделала!

— Миш, прости, я нечаянно… Я брюки перевернула, а он из кармана выпал и раскололся… Прости! Можно починить, наверное, если запаять аккуратненько…

Я схватил то, что было моим медальоном, бросив на неё сердитый взгляд, лег на диван и отвернулся лицом к стене. Непрошенные слёзы навязались мне на глаза, защипало в носу, я поморгал — чтобы прогнать их в нос… Задышал часто-часто, чтоб не расплакаться. Наташа присела рядом, осторожно дотронулась до моего плеча.

— Миш, прости…

Я ничего не ответил: чтоб не разреветься окончательно.

Наташа посидела-посидела, потом вздохнула и ушла, тихонько скрипнув дверью.

Ну что же, что это такое? Почему, если у тебя остаётся последняя вещичка от родителей, и она сломается? Почему так, что я сделал неправильного?.. Что ж, зря дал Кольке свой свитер?! Да как же было не давать! Ему ведь холодно… Ну поскользнулся, не заметил — разве его вина в том, что с крыши так накапало и замёрзло? Или вообще не надо было ходить смотреть этот тайник, вон ведь как измазался! И что за неприятности всё время с этой башней! Хоть не ходи туда больше…

Но ничего не вернёшь… И разве плохим был вечер? Он только сейчас стал грустным, потому что я его испортил, сломал своим криком… А как не кричать?

Я дотянулся до светильника, щелкнул выключателем… Посмотрел на две половинки — надо же, как ровно он раскололся… Одна, выпуклая, внутри была гладкой и блестящей, а вторая — матовая шероховатая, с тоненьким ободком и углублением, словно для чего-то… Внутри углубления была вставлена тонкая полупрозрачная трубочка. Зачем? Вроде как для фотографии оно…

Скрипнув диваном, я выбрался из-под одеяла и подошёл к письменному столу. Выдвинул ящик, среди листочков, скрепок и карандашей отыскал там ножницы… Потом снова забрался на диван, устроился под лампочкой, прислушался на секунду и… осторожно поддел трубочку снизу. Через несколько секунд она вывалилась мне ладонь…

… Как-то однажды довелось мне прочесть книжку, где дети нашли на берегу озера закрытую бутылку, а в ней — письмо-послание. Не помню, как называлась эта книга, кажется про Пеппи, а может быть и нет… То, что было в медальоне оказалось не трубочкой. Это был свёрнутый кусок прозрачной плёнки с нанесёнными на неё тонкими чёрными буковками:

[email protected]

JиT2010.

Я тихонько запыхтел, чтобы унять бешено застучавшее сердце.

Глава 28.

Пароль.

Вот не понимаю я этих брэй-рингов. Девчонкам, интересно, наверное, они вон как отвечают! А мы с Колькой сидели и позёвывали, время от времени поглядывая на часы. Домой! Но и хорошую отметку то же хочется…

В классе парты составили вместе так, что образовалось четыре стола — каждый из четырёх парт. На столах стояли звоночки, и лежали листки и ручки. На заднем плане примостилось жюри: трое старшеклассников — два долговязых парня и одна девушка в очках, учительница по русскому старших классов, завуч и учительница родной речи из начальных классов. Светло, тепло, а за окном — пасмурная погода. Серое всё, пыльное и сырое. Ветер холодный дует — даже выходить не хочется…

Передо мной лежала чистая тетрадка в клеточку и ручка. Рядом сидел Коля. И семь девчонок ещё было в нашей команде. Пока была разминка — на сочинение коротких стишков — они наперебой диктовали строчки и смеялись. А я заскучал — в голову ничего не приходило, да и тут пока без меня справятся… Те буквы на медальоне не выходили у меня из головы: что бы они значили? Кто их написал? Наверное, это фирма какая-то — изготовитель, а цифры два и ноль — диаметр… Правда написаны они как-то неровно, словно перед тем, как их обвести тонкими синими чернилами, кто-то их выцарапал тонким предметом… Ножиком… Нет, ножницами, маникюрными можно. Или иголкой толстой, хотя не факт…

— Миш, ты чё это пишешь? — Коля покосился на мои буквы. — Пароль, что ли вспоминаешь?

Моя ручка замерла над листком.

— Чего? — зашептал я.

— Пароль, говорю, придумываешь? Нас выгонят сейчас с тобой, давай девчонкам помогать!

— А чего помочь надо?

— У них последняя фраза не рифмуется, — Коля зашептал:

Принесли колбаски из квартиры,

Гладили в шесть рук, чтобы его согреть…

Вырос котик, стал пушистым, серым…

— Приходите в гости, посмотреть! — сказал я.

— Время! — напомнила ведущая, наша учительница русского языка. — Последняя минута!

— Чего? — не понял Колька. — Чего ты говоришь?

— Ничего! Рифма тебе!

— Подходит, думаешь?

— Конечно! Рифмуется? Рифмуется! Скажи девчонкам…

— Ладно… — Коля повернулся и что-то шепнул Оле Щегловой — она оказалась в нашей команде. Она хмыкнула, но фразу записала.

— Коля, — умоляюще зашептал я, когда он довольно откинулся на стуле и стал слушать стишок команды класса «А». — Коль, а Коль… Ответь на один вопрос?

— Какой? — откликнулся Коля.

— Если бы у тебя было имя Женя, а ты бы родился девчонкой, как бы ты свою почту назвал?

Коля посмотрел на меня круглыми глазами, словно увидел меня впервые. И не успел ничего произнести, потому что вышла одна наша девчонка — хрупкая отличница в очках, её звали Ритой, — и стала читать наше стихотворение. Все взгляды обратились в сторону нашего стола.

— Мы нашли котёнка у подъезда,

Был он поцарапанный, худой,

Еле шевелил хвостом облезлым…

Кто его возьмёт себе домой?

Я прислушался, а Рита, чуть запнувшись, продолжила:

Принесли колбаски из квартиры,

Гладили в шесть рук, чтобы его согреть…

Вырос котик, стал пушистым, серым,

Приходите в гости, посмотреть!

Она замолчала, и все захлопали. Нам дали пять баллов за стих, и началось следующее задание: к доске вышла ведущая и стала читать вопросы. Один ответ команды — один балл.

— Чего ты говоришь, Мих? — обратился ко мне Коля. — Я не понял.

Я повторил вопрос.

— А тебе зачем?

— Потом объясню. Так что бы ты придумал?

Коля почесал в затылке, наклонил голову, зачем-то посмотрел на дверь.

— Женя, Женчик, Джен… Что-нибудь вроде того… Но не факт. Мих, ты почту все равно не подберешь, проще спросить. Сейчас и киской, и зайчиком её назвать можно, и с фамилией соединить, и цифры добавить, если такой ник уже зарегистрирован…

— Ясно, спасибо…

Колька поднял руку, чтоб ответить, где родился Пушкин, получил заслуженный балл и довольный уселся на своё место. А мне не сиделось спокойно, да мне со вчерашнего вечера спокойно не сиделось!

— Коль, а Коль…

— Мальчишки, не болтайте! — шугнула нас Олька Щеглова. — Сейчас вас выгонят или нас «оштрафуют».

— Да мы по делу! — отмахнулся я. — Не выгонят!… Коль… У тебя мобильник с собой?!

— С собой, а что?

— Дай на пять секунд, а?

У Кольки был сенсорный мобильник. Не дорогой, но со множеством полезных функций: и электронная книжка, и игры, и интернет… Удобно, правда стекло на экране он быстро грохнул, и оно растрескалось, а менять было дорого. Но сам телефон-то работал!

— Мих, ты чего? — Коля очень удивлённо посмотрел на меня. — Что у тебя случилось?

— Да ничего не случилось. Надо просто, и всё. Я быстренько…

— Да не в этом дело… Нас сейчас и вправду выгонят, если у тебя мобилу увидят! Скажут — ответы смотришь! Давай после, а?

Я пригорюнился. Подпер рукой подбородок и уставился на доску, где белым по чёрному было красиво выведено: «Литературные бои». Как он не понимал, что мне сейчас нужен был интернет!