Лето в Михалувке и Вильгельмувке - Корчак Януш

— Виват! — воскликнули мальчики и девочки, лес, крепость, поле, луг…

У Паулинки был такой красивый домик.

Между соснами земля тщательно выровнена и аккуратно присыпана желтым песком. Домик между соснами был разделен палками на две комнатки и кухню. Из песка были построены красивый стол, два стула, кровать, комод; на комоде зеркало из дощечки и ваза из шишки, а в вазе цветы. В кухне на плите в коробке из-под спичек варился картофельный суп из ягод можжевельника. А еще на столе для украшения комнаты лежали две пуговицы.

Рядом с домиком садик, в садике люпин, колокольчики, васильки, бессмертники. Четыре клумбы и шесть грядок. Работать в саду помогали и мальчики. Копеч сделал забор из палок, Бочкевич носил песок, но девочки называли его Войтеком, а не Бочаном, как он привык, поэтому он обиделся и ушел; потом вернулся, но песок уже носить не хотел.

Такой красивый был домик Паулинки — а пришли мальчики в Зофьювку и все уничтожили. Сначала их было двое: большой и маленький. Потом пришло четверо. Один прыгнул на стол из песка — говорит, это амвон[26].

— Слушайте, девочки, я вам проповедь прочитаю.

И разрушил такой красивый стол, испортил вазу из шишки с цветами, потерялись две пуговицы, которыми стол был украшен.

— Вот подождите, мы воспитательницам скажем, — говорят Бронча, Хеленка и Зося.

— Ага, прямо от страха трясемся.

Только один мальчик сказал товарищам:

— Зачем вы все портите, они ведь работали. Смотрите, какие вы свиньи.

Потом прибежали девочки, всего около двадцати, но драться с мальчиками не стали, домик все равно уже был испорчен. Только потом Юзя по прозвищу Ирод сказала:

— Жаль, что меня там не было: я бы им такую трепку устроила, надолго бы запомнили.

Мальчиков, которые признались в нападении, было семеро, а судили их владелицы домика: Паулинка, Тодзя и Зося. Сначала они хотели приговорить мальчиков к тому, чтобы те в наказание весь день лежали в кровати, но потом простили.

Помните план крепости из Михалувки? Вот и здесь была такая же крепость, только с обеих сторон первого форта были два высоких кургана: справа курган полковника Сухты, а слева — полковника Робака.

Угадайте, как из ста пятидесяти мальчиков выбрали двенадцать командиров для двенадцати полков?

— Наверное, выбрали самых сильных?

О нет, одной силы тут недостаточно.

— Тогда самых храбрых?

Тоже нет, ведь до боя не узнаешь, кто будет храбрым, а кто нет.

Двенадцать командиров для двенадцати полков были выбраны таким образом.

Во время обеда было объявлено о созыве народного ополчения и оглашен приказ — всем мальчикам после обеда не расходиться с веранды. И сразу после обеда часть мальчиков побежала в лес, остальные ждали-ждали, но видят, что их всё не созывают и не созывают, так что еще часть мальчиков ушла. Оставшиеся начали выходить из терпения и ворчать — на веранде осталось около тридцати мальчиков.

— Воспитатель, наверное, забыл? — говорят мальчики.

Хорошенькое дело: объявить о созыве ополчения и забыть.

— Только-то и всего? Хм, мало вас осталось, очень мало. Идемте, мальчики, крутить керат и набирать воду в колодец. Ян с лошадью поехал в Говорово за мясом, и госпожа экономка попросила, чтобы сегодня вы крутили керат.

— Э-э-эх, — раздался разочарованный вздох. Столько ждали, а теперь воду крутить?

И по пути к керату часть мальчиков исчезла в лесу. А полководцами были назначены те, кто активнее и дружнее всего крутили керат.

Потому что хороший полководец должен быть дисциплинированным, терпеливым и уметь подчиняться; если он желает, чтобы его слушали, он и сам должен хорошо выполнять приказы.

На следующий день снова объявили о созыве народного ополчения, в этот раз уже полководцы следили за порядком, а набор в ополчение состоялся сразу после обеда; присутствовать должны были все, в противном случае запрещалось участвовать в войне. Маленькие и слабые шли в боковые форты, маленькие и храбрые — в полки Сухты и Робака на курганы, а весь первый форт и центр со знаменем, всего девять полков, были под началом генерала Гурецкого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Все командиры получают списки солдат, до завтра им нужно познакомиться со своим полком; завтра во время смотра войск они об этом отчитаются. Список для большей важности именуется полковой канцелярией.

На следующий день — смотр войск и вручение знамен.

— Первый полк!

— Здесь! — салютует полковник.

— Бумаги канцелярии?

— На кровати под подушкой оставил, боялся потерять.

— На большой смотр войск приходишь, полковник, без списка солдат?

Выговор!..

— Второй полк. Полковник Осуховский.

Бумаги в порядке, но он не знает своих солдат.

— Если ты их не знаешь сейчас, когда они стоят мирной колонной, как же ты их узнаешь, полковник, в вихре битвы, сражающихся, раненых и убитых — как ты узнаешь, кто из них отважно сражался, а кто оставил позицию?

Выговор!..

— Полковник Сухта.

— Здесь.

— Канцелярия?

— Здесь. — Завернутая в газету, не запачкалась и даже не помялась, так как аккуратно лежит на дощечке.

— Замечательно. Имена солдат, полковник?

— Шимчак, Клетке, Пыжак-младший, Щнятала, Тышкевич, Круликовский, Мачеевский, Дыдек, Кшиштофик, Квас.

— Жалоб нет?

— Жалоб нет, есть просьба. Пыжак хочет быть в паре с Круликовским, потому что они двоюродные братья.

— Хорошо, пусть поменяются парами.

— Вторая пара: Пыжак и Круликовский, третья: Тышкевич и Щнятала, — отдает распоряжение Сухта.

— Какую позицию занимает четвертый полк?

— Правый курган первого форта.

— Какая у вас задача?

— Не дать обойти первый форт сзади.

— Вот ваше знамя, полковник Сухта. Отлично, полковник. Да здравствует четвертый полк и его командир Сухта!

— Виват! Виват! Виват!

У Александра Сухты в глазах слезы, но это слезы гордости и радости, они ничуть не умаляют достоинства командира.

Пятым полком командует Робак — сестра будет следить за его судьбой издалека. Во главе шестого полка — одноглазый Михальский, седьмым командует Кречиньский.

Кречиньскому после войны родители написали из дома:

«Мы очень рады, что ты стал полковником. Теперь ты, наверное, не будешь уже бегать с мальчиками по двору».

Видно, полковник Кречиньский мало времени проводил в Варшаве за книгой, гораздо больше во дворе; но такова уж солдатская натура…

Томчик командует восьмым полком, Слабик — девятым. Гронтковский со своим десятым полком, Беньковский с одиннадцатым и генерал Гурецкий с двенадцатым займут свои позиции в центре, у знамени первого форта.

В атаку пойдут только три полка, не стоит наступать широким фронтом — чем меньше командиров, тем лучше. Центральный удар нанесет Войчеховский, левое крыло поведет Форысяк, правое-Тычиньский.

Мы на валах. Уже звучит сигнал военной трубы.

— Что-то случилось?

Полковник Сухта докладывает:

— Рядовой Щнятала из четвертого полка желает перед боем попрощаться с сестрой.

— Правильно. Кто еще желает попрощаться с сестрой или знакомой?

Робак, командир левого кургана, не хочет прощаться, ему нельзя волноваться перед боем; маленький Кравчик упросил, чтобы сестра Юльча была рядом с ним. А так как боковой форт вне опасности, ему разрешили устроить там перевязочный пункт и даже выделили одну кровать из полевого госпиталя.

— Рядовой четвертого полка Щнятала, выйди из строя и попрощайся с сестрой.

Выбежала Хеленка Щнятала, которую девочки называют Цыганкой из-за загара, — они горячо, сердечно обнялись с братом и оба поплакали. А, как мы уже знаем из войны в Михалувке, тот, кто плачет на поле битвы, считается раненым или больным и попадает в лазарет. Так что сестры милосердия тотчас взяли Чещека Щняталу под свою опеку, и он не принимал участия в боях.

Здесь нужно добавить, что в госпитале у нас пять кроватей, госпиталь окружен валом, а заведует им полковник Боньский. У Боньского только одна рука, так как в детстве ему отрезало вторую соломорезкой. А в Михалувке, как вы наверняка помните, госпиталем заведовал хромой Вайнраух.