Черные минуты - Мартин Соларес

Последний сидел, рисуя черные спирали на листе бумаги, когда на стол ему шлепнулась пачка «Ферос».

— Извините, что задержался, но пришлось идти до самой авеню. Вам не нужно чего-нибудь еще?

Прежде чем ответить, Ранхель огляделся. Вокруг никого — коллеги разошлись на обед. Он разрешил Ромеро оставить себе сдачу, дал ему одну сигарету и спросил:

— А вы не знаете, где сейчас Табоада?

— Как же, знаю. Он в ресторане «Роуз-гарден», беседует с профессором Эдельмиро.

— Эдельмиро Моралес, профсоюзный босс?

— Да.

— Вы уверены.

— Абсолютно.

— Кто там еще? Круз, наверное?

— Нет, я видел Чавеза и еще каких-то людей. Я их не знаю.

— Понятно. Принесите мне кофе.

Странно… Какие дела у Траволты с профессором Эдельмиро? Подумав над этим пару минут, Ранхель переключился на текущее расследование и снова стал перечитывать свои записи из бара «Леон». Хм, ничего нового. В голове вертелась мысль о том, что нужно искать улики, но ведь это всякому ясно. Ранхель взял зажигалку и тут же бросил ее на стол. Черт! Если и дальше так пойдет, то кровотечение ему обеспечено.

В 16.30 вернулся с обеда шеф Гарсиа и прошел к себе в кабинет. Вслед ему зацокали каблуки Лолиты.

— Сеньор, звонили из мэрии… — Она захлопнула дверь.

Ранхель встал и посмотрел в окно. Подъехала патрульная машина. Вышел Траволта и вытащил человека в наручниках. Ого, знакомый! Профета, продавец мороженого, торгующий возле школы. В этом не было ничего особенного, ведь дети — их основные клиенты. «Проклятый жирдяй, — подумал Ранхель, — я знаю, что ты хочешь сделать». И почувствовал, как ненависть к Траволте проходит точку невозврата.

«Облачность увеличивается, к вечеру возможен дождь, — бубнил диджей в радиоприемнике Чикоте. — Ну, вы знаете, каково у нас в городе перед штормом: туман, мрак и адская жара. Без вентилятора дышать просто невозможно. Если у вас еще и машина без кондиционера, захватите в поездку кислородный баллон. Сейчас мы слушаем «Ла Которра», потом на очереди Риго Товар и «Лас Ябас дел Вилле». Ранхель чертыхнулся и переключил программу.

— Ранхель, зайди ко мне на минутку, — крикнул шеф.

Шеф показал ему красноватую листовку с эмблемой «Рефрескос де Кола» и надписью жирным шрифтом: «Убийца среди нас». Ниже были помещены фотографии тела Карлы Севалло из «Меркурио» и улыбающегося Джона Уильямса-младшего, с бокалом вина в руке, снятого где-то на дружеской вечеринке.

Автор листовки утверждал, что убийца — молодой Уильямс, и не преминул обозвать его Джеком-потрошителем. «В тот день, когда погибла вторая девочка, сеньор Дж. Уильямс-мл. был замечен в баре «Леон». Полицейские позволили ему скрыться, а шеф Гарсиа даже не упомянул его имени на пресс-конференции. Чем это можно объяснить?» У автора был ответ: «Этот человек обладает большим влиянием в городе, и что бы он ни делал, его никогда не станут задерживать. Мы все знаем о его экзотических пристрастиях, но полицию это совершенно не беспокоит. Долго ли они будут покрывать Шакала?» В конце выдвигалось предположение, что Шакал растворяет трупы своих жертв в кока-коле, которую затем разливают на заводе по бутылкам и продают. Многие горожане обратили внимание на изменившийся вкус напитка, а некоторые и вовсе находили в нем странные предметы.

— Эти листовки кто-то разбрасывает по городу, — сказал шеф, мрачно глядя на Ранхеля. — Ты, случайно, не знаешь, кто это может быть? — Его взгляд был подобен рентгену, но Ранхель и бровью не повел. — Я задал тебе вопрос!

— Я не знаю.

Шеф явно сомневался в его искренности, но допытываться не стал, лишь сердито порвал листовку и швырнул клочки в корзину для мусора.

— Не связывайся с этими мерзавцами, Ранхель.

Когда он вернулся к себе, Траволта был уже на месте.

— Эй, как дела? — спросил его Толстый Волк.

— Зашибись.

Все повернулись в его сторону.

— Неужели ты его поймал?

Траволта молча сел за стол, неторопясь закурил и вызвал по телефону Чавеза, веля ему привести арестанта, и вскоре тот приволок Профету — с подбитым глазом и в порванной рубашке.

— Это он? — хрипло спросил Толстый Волк.

— Он, скотина. Уже признался.

Коллеги стали наперебой поздравлять Табоаду. Толстый Волк одобрительно хлопал его по спине, и всем, конечно, не терпелось увидеть деньги, которые обещаны за поимку преступника. Траволта принялся строчить отчет, а Ромеро вызвался принести герою кофе. Один Ранхель не разделял всеобщего возбуждения.

И тут Вонг, который подглядывал в писанину Траволты, взял первую страницу и бросил ее Ранхелю:

— Взгляни, как тебе это?

Ранхель стал читать.

— А ну-ка верни! — рявкнул Траволта. — Не твое дело!

Ранхель подошел к шкафу, где хранились протоколы задержаний, вынул пачку последних и стал их перебирать.

— Ну конечно, этого не может быть.

— Чего?

— Я говорю, это не он, не тот человек.

— Да кто ты такой, чтобы мне указывать? — Траволта вскочил и двинулся на него, а Чавез подходил с другой стороны.

Ранхель, оказавшись запертым в углу у шкафа, смекнул, насколько это невыгодная позиция для драки. Чавез сейчас швырнет кастет, который всегда носит в кармане, а спрятаться и некуда. По счастью, в этот момент из кабинета выглянул шеф, что очень подбодрило Ранхеля.

— Слушай, Табоада, — начал он миролюбивым тоном, — я просто говорю, что это не тот человек.

— Докажи!

Ранхель протянул ему список задержанных в предыдущем месяце.

— Твоя подпись?

Табоада не ответил, только громко засопел.

— Твоя. Этот чувак сидел в камере с тринадцатого по двадцать первое. Ты сам его замел, подобрав на улице пьяным. Убийца не он.

Пока Траволта, трепеща от бешенства, подбирал слова, чтобы возразить Ранхелю, его окликнул шеф:

— Табоада! Зайди ко мне!

«Ну все, ты попал», — злорадно подумал Ранхель. Траволта вышел, не оглянувшись, а Чавез продолжал с ненавистью пожирать его взглядом. Все прочие усердно корпели над бумагами и делали вид, что ничего не происходит.

— Чего тебе надо, придурок? — цыкнул на него Ранхель, садясь за стол.

Когда Траволта вышел из кабинета шефа, к нему с подносом подскочил Ромеро.

— Ваш кофе, босс!

Но толстяк не глядя ударил по подносу, и кофе вылился на Ромеро. Тот стал молча отряхиваться.

— Не горюй, приятель, — усмехнулся Чикоте, — босс пошутил. Мы без шуток не можем.

Ранхель пошел отпускать Профету и по пути столкнулся с Вонгом.

— Ты молодец, — похвалил его Вонг, — правильно поступил. Мы с Крузом собрались в «Чероки», давай с нами?

— Нет, спасибо. Много работы.

Он принимал звонки о подозрительных личностях до 10.30. Настал момент, когда весь город стал казаться ему подозрительным, и он раздумывал об этом, пока не явился конгрессмен Тобиас Вулфер, который поздоровался и скрылся в кабинете шефа. Все замерли, ожидая, что будет дальше. Гость недолго пробыл у Гарсиа. А когда он ушел, выглянул шеф и поманил пальцем Ранхеля.

Шеф стоял, отвернувшись к окну, а на столе лежал пухлый конверт с логотипом профсоюза учителей.

— Это тебе, Ранхель, бери. Конгрессмен благодарит тебя за хорошую работу. Ты ему очень помог. И впредь не занимайся ерундой.

Ранхель молча взял конверт и вышел. Вернувшись к себе, он посчитал деньги — сумма была немаленькая. Вулфер вызывает у него отвращение, но что делать? Примерно одну треть он оставил в конверте, а прочее рассовал по карманам.

Время было без малого одиннадцать, когда Ранхель почувствовал полный упадок сил и объявил, что едет домой, тем более что его смена закончилась пять часов назад. В коридоре он наткнулся на Сиго, когда тот с мокрым пятном на груди выходил из туалета.

— На вот, возьми. — Ранхель быстро сунул ему конверт, пока никто не видит. — Это тебе за кофе. — И пошел на парковку.

Ошеломленный Сиго стоял, как собака, которую все бьют, не понимая, чем заслужил такую доброту. Очнувшись, он бросился вслед за Ранхелем, но того уже не было. Зато был Чикоте, и Сиго решил поговорить с ним. «Как вы могли пойти на это? Почему? Зачем было тратить столько времени на расследование?» — хотелось ему спросить.

— Что случилось, Чикоте? — сказал он. — Ты тоже замешан? Сколько тебе пообещали?

Чикоте очень удивился и ничего не сказал.

— Шуточки, — усмехнулся Сиго, крепко прижимая конверт к груди. — Мы без шуток никуда.

Глава 11

В машине он включил радио. Рубен Блейдс пел под аккомпанемент загадочного барабанщика: «Шумит неспокойное море, волны бьются о горизонт, синий карибский простор блестит в величии заката».

С тех пор как Ранхель бросил играть, его единственным хобби стало слушание музыки. Музыка помогала ему забыться. Рубен Блейдс, Уилли Колин, Рей Баррето, Бенни Мор, диско, соул, Арета Франклин, слащавые песенки Марвина Гея, блюз, Эрик Клэптон, ритмы «Криденс», гармонии «Битлз» — все, кроме корридос и Риго Товара, хоть они и в моде. Пластинки он почти не слушал, только радио в машине по дороге с работы и на работу. Сначала не было проигрывателя — старый был разбит однажды утром, потому что напоминал хозяину неприятного человека. Потом Ранхель купил новый, но за время отсутствия проигрывателя он отвык от пластинок. А в последнее время сама музыка начала его раздражать.