Черные минуты - Мартин Соларес

И тут один достает из кармана какой-то листок, разворачивает его, и драматург видит там красный серп и молот. Он понимает, что это коммунисты, члены оппозиционной партии, которые выступают за права рабочих, за профсоюзы. «Мы хотим, чтобы вы написали такую пьесу, которая поможет нам изменить жизнь». «Изменить жизнь? Но это не по моей части. У меня другие цели. Я писатель, а не общественный деятель. Для работы мне нужен комфорт, мне нужны условия!» — говорит драматург, думая, что это их отпугнет.

Как бы не так! В ответ на его слова они суют ему конверт с деньгами. Драматург открывает, пересчитывает купюры и говорит: «Вы шутите? Здесь слишком мало. Извините, но так не пойдет. Столько я трачу за один выходной день!» — «Вы тратите столько за один день, а наши товарищи работали сверхурочно целый месяц, чтобы собрать эту сумму. Тридцать человек вкалывали, не жалея сил!»

Драматург колеблется. Две следующие пьесы у него уже выкупили, и времени для других заказов у него нет, но они настаивают. Более того, они приглашают его посетить их тайное собрание. Когда? Прямо сейчас. Ему становится любопытно. В конце концов, чем не шанс найти новый сюжет, который он ищет повсюду? И он оставляет конверт на гримерном столике своей подруги, среди фотографий и бутылочек с гримом, и уходит.

На собрании драматургу начинает открываться мир, о существовании которого он раньше не подозревал. Тяжкий труд, несправедливость, эксплуатация, невообразимые в цивилизованной стране, поражают его. Он бросает все дела и садится за работу. Затем он вкладывает собственные средства в постановку, сам проводит репетиции.

За неделю до премьеры он с актерами присутствует на собрании, куда врываются полиция и штурмовики и начинают стрельбу. Драматургу везет — его щадят пули. Он притворяется мертвым, и его бросают в грузовик на кучу трупов, а перед отправлением он незаметно выпрыгивает из кузова и скрывается.

Драматург бежит во Францию, затем в Испанию, под конец попадает в Португалию, откуда по морю перебирается в Соединенные Штаты. Его хотят депортировать, но он успевает устроиться грузчиком на судно, идущее в Мексику.

Он сходит в Тампико. Боже, что это за город! Потом переезжает в Паракуан. Он шлет письма своей подруге, подписываясь вымышленным именем. Он снимает каморку не больше собачьей конуры и ждет ответа. Деньги, которые он заработал на сухогрузе, быстро заканчиваются. Ответа нет.

Он берется за любую работу — он и грузчик рельсов в порту, и разносчик на рынке, и разнорабочий при буровых скважинах. Он живет в ночлежке, в комнате на двадцать человек, и спит на матрасе с клопами. Когда нет работы, он выпрашивает гроши у иностранных моряков. Доходит до того, что как-то раз он едва не убивает другого нищего из-за окурка.

Подруга все не пишет. Однажды его нанимают на далекую буровую, и он отсутствует несколько месяцев. По возвращении он идет на почту справиться, нет ли для него писем, и ему дают конверт с телеграммой. Дрожащими пальцами он вскрывает конверт и читает: «Если ты жив, пошли мне весточку». И номер абонентского ящика в Нью-Йорке. Он тотчас отправляет ответную телеграмму и неделю спустя получает от подруги двести долларов — целое состояние! Она просит встретить ее в Тампико.

Он готовится к встрече — покупает приличный костюм, снимает номер в гостинице «Инглатерра» и ждет. И вот, наконец, она приезжает. Он встречает ее в порту и везет в гостиницу. Она сразу говорит, что ему нельзя возвращаться в Германию, где он объявлен вне закона как член коммунистической партии и автор антиправительственной пьесы.

«Тебя убьют, если ты вернешься», — говорит подруга. Драматург отвечает, что ему незачем возвращаться в Германию, ведь она приехала к нему, они снова вместе и он совершенно счастлив. «Ах, Торсван, — вздыхает девушка, — ведь ты не знаешь самого главного». Оказывается, что, пока он сидел во французской тюрьме, она вышла замуж за одного кинорежиссера. «Пойми, я думала, что ты умер, — говорит она, — я не могла упустить такой шанс! Теперь уже поздно, прошлого не вернешь. Нам не быть вместе. Оставайся в Мексике и забудь обо мне».

Конечно, он все понимает. Он молча выходит на балкон и закуривает, глядя, как суда бросают якорь у пристани, а другие отправляются в плавание. Он понимает, что коммунисты были правы: его пьеса изменила жизнь. Его собственную жизнь. Она говорит ему что-то, но он не слышит.

Потом он оборачивается и спрашивает: «А деньги? Тебе удалось снять деньги в банке?» — «Извини, Торсван, — отвечает она, — но твои счета конфискованы правительством. Вот все, что осталось», — и протягивает ему конверт, забытый им когда-то у нее в артистической. Конверт, который он получил от коммунистов. И по иронии судьбы он вынужден долго жить на деньги, которые раньше тратил за один день. Долго, почти год.

Он уезжает за город, чтобы прокормиться на земле. Берет у индейца участок в аренду и поселяется в деревянной избушке, среди скорпионов и змей. Воду для питья и полива таскает из ручья за две мили. И пишет книгу. Это автобиографическая проза о побеге из Германии. Затем он пишет еще две — о своей жизни в лесу. Со временем у него появляется желание их опубликовать.

Он решается послать рукописи своему театральному агенту, под псевдонимом Б. Травен. Травен — это девичья фамилия его матери, а Б — потому что раньше он знал жизнь только со стороны А, а теперь узнал и со стороны Б. Агент присылает ему восторженный отзыв, однако не хочет заниматься публикацией, поскольку имеет дело исключительно с пьесами. Драматург отправляет ему еще несколько посланий, не гнушаясь лестью, и под конец вырывает обещание попробовать.

Полтора года спустя агент присылает контракт на публикацию первой книги, которая затем становится бестселлером в Европе и Америке. Сам Джон Хьюстон хочет экранизировать третью книгу. Он получает тысячи писем от читателей, и чаще всего люди пишут, что его книги изменили их жизнь. И автор, признаваясь себе, что перестал что-либо понимать, переезжает в Мехико.

Когда сеньор Торсван окончил свой рассказ, Ранхель спросил его:

— А человек вроде меня способен найти новую дорогу в жизни? Как по-вашему?

Писатель вынул золотую монету — возможно, старинную немецкую марку, — поблескивающую в лучах заходящего солнца, и сказал:

— А вы уверены, что в нас живет единственный человек, а не множество людей? — И протянул монету Ранхелю.

Ранхель сделал глоток вина, глядя в синее небо и жалея, что Ривера так и проспит весь день, не успев насладиться чудесной погодой. Надо разбудить его.

— Дядя! — позвал он.

Но Мигель Ривера Гонсалес не отвечал. Он умер во сне, выкурив сигару и выпив полбутылки вина с друзьями. Они растерялись. Они не знали, что делать. Единственное, что пришло в голову Ранхелю, — вызвать доктора Ридуару.

Она приехала, пощупала пульс, поводила зеркальцем под носом Риверы, но помочь ничем не смогла.

— Вот почему гипертонию называют тихим убийцей, — сказала она. — Сегодня ты бодрячок, а завтра — бум! — у тебя инфаркт или инсульт. Очень жаль, сеньор Ривера был прекрасным человеком.

Похоронили его в пятницу. Были сеньор Торсван, мэр города, полиция в полном составе — от ночного сторожа до шефа, и две дюжины жителей района Коралилло, которые держались несколько особняком.

Три дня спустя Ранхель пришел в дядину берлогу, чтобы забрать его пожитки. Деньги достались его бывшей жене и детям, а Ранхелю — все остальное. Большую часть составляла старая хрупкая мебель и одежда, которую он выбросил. Себе взял только кольт 38-го калибра с кобурой, фотографию, запечатлевшую Риверу в компании Торсвана и еще кого-то, и несколько пластинок — «Лос Панчос» «15 хитов», Рей Конифф «Суперсоник», «Времена года» Вивальди и Фрэнк Синатра «Что-то глупое». Дядя любил самую разнообразную музыку.

Что до фотографии, то будь Ранхель более образован, он непременно узнал бы на ней Хамфри Богарта, Джона Хьюстона и Габриэля Фигуэру, прибывших на съемки фильма «Сокровища Сьерра-Мадре» в Тампико. Но Ранхель об этом не догадывался.

Глава 10

Полиция в Паракуане, которую уже четверть века возглавлял шеф Гарсиа, появилась за сто лет до дела Шакала. Тогда случилось громкое преступление — в собственном доме был зарезан местный фермер, и для розысков убийцы мэр решил нанять пару частых детективов — сеньора Мариано Велу и сеньора Аурелио Сантоса, известных как Вела и Сантос. С них все и началось. А в тридцатых им на смену пришел Мигель Ривера. Многие годы он являлся мозговым центром полиции.

Шеф Гарсиа был не детектив, а скорее политик. Не обладая сыщицким чутьем, он был прирожденный лидер, умеющий отстаивать свои интересы. Удерживаться на посту ему удавалось благодаря способности поладить с любым губернатором, а также подбирать в команду нужных людей, на которых и ложился весь груз работы. Так в полицию пришли Мигель Ривера, Вонг, Евангелист, Табоада, он же Траволта, в тандеме с Весельчаком, и, конечно, Винсенте Ранхель.