Черные минуты - Мартин Соларес

«Ну и мерзавец», — подумал Винсенте, но вслух ничего не сказал. Спрятавшись за темными очками, он продолжал с восхищением рассматривать девушку.

— Слушай, Джонни, — вдруг заметила Чиланья, — тут ребята из «Алармы»!

Они обернулись и увидели, как мимо проезжает фургон с логотипом самой «желтой» газеты во всей стране.

— Черт! — воскликнул Ранхель. — Принесла их нелегкая!

— А вы знаете, сколько они платят за информацию? Сто долларов стоит у них один «жареный» факт. И люди готовы раздеться перед ними донага. Что бы ни случилось, где бы ни случилось, выкладывают всю подноготную, только деньги давай.

— Сто долларов за один факт? — покачала головой Чиланья.

— Да, это для них не проблема, потому что газета расходится тиражом в миллион экземпляров в неделю. Так что, босс, пользуйтесь возможностью поговорить с нами, как с представителями объективной журналистики, и сделать благое дело для своего города. Кстати, если вы не знакомы — это племянница знаменитого Хулио Шреера, публикует фотографии в «Процесо».

— Эй, что за намеки? Они печатают мои снимки потому, что я хороший фотограф, а не благодаря родственным связям. — Ее глаза сердито блеснули, и в тот же миг Ранхель с изумлением ощутил, что ее нога под столом трется о его колено. Ах, что это? Неужели она нарочно?

Напрасно Джонни пытался разговорить его. Ранхель отвечал только «да» или «нет», поскольку его внимание было поглощено девушкой, которая смотрела на него и улыбалась все заманчивее.

Наконец Джонни поднялся.

— Идем, Мариана, это не тот человек.

— В смысле? — удивился Ранхель. — Какой человек вам нужен?

— А этого мы не можем вам сказать, это наш профессиональный секрет, — съязвил журналист.

— Неужели вы так и уйдете? — обратился Ранхель к Чиланье.

— Так и уйдем! — воскликнул Джонни, опережая ее с ответом. — Мы, прогрессивные журналисты, призваны не сопли жевать, а пробуждать в людях социальную совесть. Вы видели фотографии из Вьетнама, из Май-Лай? Журналистика — это оружие социальной борьбы.

— Мы состоим в группе революционных репортеров-диссидентов «Вамос Куба». — Чиланья тоже вскочила, мигом меняясь. — Мы сражаемся за права бедных, выступаем против капиталистической эксплуатации и социальной несправедливости. А вы…

— А вы — прислужник капитала! — подхватил Джонни.

— Чушь собачья, — усмехнулся Ранхель, — можно подумать, я большая шишка в администрации президента или что-то подобное.

Он хотел добавить, что он простой коп, который честно делает свою работу, но потом вспомнил, что эту работу он не любит и считает временной, да и вообще — о чем говорить…

— Чушь собачья, — повторил Ранхель, с разочарованием глядя на Чиланью, и побрел прочь. «Сучка, — думал он, — а я хотел пригласить тебя на пляж».

Глава 7

Свои поиски он начал в районе, где улицы связаны с названиями деревьев: сосны, оливы, кедра, дуба. Затем начались улицы, названные в честь драгоценных камней: лазурит, аметист, топаз, алмаз. Потом были цветочные улицы: роза, ирис, гиацинт.

Ранхель ездил по округе, пока на Оранж-блоссом-стрит не наткнулся на сплошную высокую стену, которая огораживала целый квартал этого шикарного района Буэнависта. Внутри находилось чье-то поместье, с видом на поле для гольфа и лагуну, надежно скрытое от глаз соседей. Невозможно было проследить не только за происходящим внутри, но даже снаружи.

Ранхель остановился под гигантским авокадо и стал читать журнал «Процесо», не зная, что делать дальше. Напротив какой-то парень закрашивал надпись «Арестуйте шакала», выведенную на белой стене большими красными буквами. Покосившись в сторону Ранхеля, он быстро закончил, подхватил ведро и кисть и скрылся в калитке. Вскоре из дома вышел высокий белый человек, в костюме с галстуком, и направился к Ранхелю:

— Предъявите документы, пожалуйста.

«Ну и ну, — подумал Ранхель, — вот это настоящий охранник!» Стриженный ежиком иностранец с бычьими мускулами, точно солдат армии США.

— Что?

— Документы, пожалуйста. Водительские права, еще что-нибудь.

— Это еще зачем?

— Вы находитесь на частной территории.

— Я нахожусь на улице, и, насколько мне известно, улица — это общественная территория.

— Но только не здесь. Ваши документы? — Он говорил по-испански с сильным техасским акцентом.

— Откуда вы приехали?

— Это вас не касается.

— Ах, вы американец? А у вас есть рабочая виза или вы работаете нелегально?

— Слушай, проваливай отсюда, — разозлился охранник и добавил по-английски: — Да побыстрее.

Ранхель плюнул в окно. Сукин сын, ведет себя, будто он по меньшей мере прокурор. Перед тем как повернуть за угол, он увидел, что гринго записывает его номера, и от злости дал несколько длинных гудков.

После смерти лейтенанта Риверы у него ни с кем не складывались отношения. Он просто выполнял свою работу, предпочитая общаться с коллегами исключительно по делу. Но в тот вторник, едва он вошел, Чикоте крикнул ему:

— Эй, Ранхель, у тебя вообще есть помощник?! Если нет, я тебе найду. Посмотри на себя — ведь ты выглядишь как привидение.

— Валяй, Чикоте, ищи. Да только сегодня, когда мы собрались на совещание, шеф выгнал Чавеза. Мол, внештатные сотрудники нам не нужны.

— А он и не узнает. Просто один ты дольше не протянешь. Сколько ты уже не спишь? Двое суток?

Ранхель уклончиво мотнул головой, а час спустя Чикоте сообщил, что его ждут внизу. Каково же было его удивление, когда он увидел человека, замеченного тут пару дней назад, когда его вызвали в бар «Леон», — тип лет тридцати — сорока, в клетчатой рубашке и очках с толстыми стеклами.

— Хорхе Ромеро, — представился он. — Еще меня зовут Сиго — Слепой. Мне можно доверять. Я ничего не вижу, ничего не знаю, но зато умею раскалывать подозреваемых при помощи электрошока. Мы с Чавезом это пробовали.

— Что? Вы помогали Чавезу при допросах?

— Ну да.

— Может быть, вы электрик?

— Именно.

У Ранхеля было ощущение, что этот Ромеро привирает. Такие скажут что угодно, лишь бы получить работу. Кроме того, Чавез и в одиночку в состоянии расколоть любого подозреваемого.

Ранхель объяснил ему, что он имел в виду помощь в повседневной работе, в расследовании преступлений, а вовсе не в проведении допросов. Признаться, он по-прежнему считал, что это все временно, а еще боялся, что помощник, которому необходимо платить, толкнет его на путь коррупции.

Очкарик был искренне разочарован его отказом. И потом не уходил еще несколько часов, помогая Чикоте мыть пол и исполняя мелкие поручения полицейских. В 10.30, когда Ранхель ненадолго спустился на стоянку, он увидел, что его машина, обычно серая от пыли, блестит как новенькая.

— К вашим услугам, сеньор, — услышал он голос Сиго, который как раз мыл соседнюю машину.

Чертыхнувшись, Ранхель дал ему пять песо.

— Благодарю, босс. И если вам что-то понадобится, всегда обращайтесь.

Ранхель не ответил, думая про себя: «Попал я. Теперь он от меня не отвяжется. Ведь я уже отдал ему пять песо!»

Остаток утра он беседовал с учителями, соседями, охранниками и старушками. После объявления, напечатанного в «Меркурио», их телефоны разрывались от звонков. Каких только небылиц не приходилось выслушивать! Ради обогащения люди были готовы донести на соседа, на родственника, на подчиненного, а тем более на начальника. А одна женщина, скорее всего не в себе, поведала Ранхелю об оборотнях — людях-волках, бегающих ночью по городу.

— Их много, — утверждала она, — выловите этих нечистых, и Шакал исчезнет!

— Хорошо, сеньора, до свидания, — сказал Ранхель и положил трубку.

Как же, сейчас он все бросит и побежит отлавливать оборотней! Многие, конечно, верят в эту чушь. Он с малолетства слышал, что у каждого человека где-то в горах есть двойник-животное и если что-то случается с животным, то же случается и с человеком. А еще говорили, что губернатор штата, заключив сделку с нечистой силой, имеет несколько двойников. Иногда и Ранхель задумывался, каков из себя его двойник. Орел, может быть? Или пантера?

— Кто-нибудь знает, где Табоада? — громко спросила Лолита, держа в руке телефонную трубку. — Ему звонит мэр, сеньор Торрес Сабинас.

— Я видел его, — сказал Ромеро, — у дверей «Роуз-гарден».

Траволта ходит в самый дорогой ресторан в городе? И водит дружбу с мэром? Пока Ранхель раздумывал, что все это значит, подошел Чикоте и сунул ему свежий выпуск «Меркурио».

— Читал?

Ну конечно! Опять фотографии Чиланьи! Неужели они собираются печатать эти снимки из номера в номер? Тварь паршивая, шпионка! Не успел Ранхель, сунув в рот последнюю сигарету, смять пачку и швырнуть ее в окно, к нему подскочил Слепой.