Училка и мажор (СИ) - Орлова Юлианна

Я подхожу ближе и уже первая теряю дар речи, а он стоит и смотрит на меня неуверенно, словно я рассмеюсь, а еще на дне его темных глаз я вижу нечитаемую эмоцию, она сквозит болью, отдающейся и во мне глухим ударом. И в чем причина этой боли, мне тоже пока не понять.

—Нравится? — небрежно и словно нехотя спрашивает, а сам же стремится поскорее заключить меня в свои объятия. Я прижимаюсь к мощной груди и крепко-крепко обхватываю Рустама двумя руками.

—Очень идет, мне нравится.

—Ну а раньше не нравился? — шипит в ухо, целуя мочку.

—Нет, нравился, конечно, просто…

—Аеее, — победоносная улыбка загорается на лице, а я краснею с головы до пят, потому что впервые сказала это вслух ему. — Ну это была репетиция, все самое интересное будет вечером, малыш, ага? Приглашаю тебя на свидание, нечего тут прыгать и бегать от меня после пар. Работа подождет.

Верно, обычно именно так я оттягиваю наши встречи, все еще надеясь, что я ему надоем, и проблема решится сама собой. Но нет, в этот раз мои уловки не пройдут, хотя бы просто потому, что я сама не хочу к ним прибегать.

Я очень хочу пойти.

24. С ней хочется все

ГЛАВА 24

БЕЛОВ

Тяжело сдерживаться, чертовски тяжело, особенно когда хочется свободно прижимать свою девочку и целовать у всех на виду. Чтобы каждая собака сутулая понимала, что это девочка моя. В остальное время вне универа я как свихнувшийся нарик, ныряю носом в ее распущенные волосы и задыхаюсь от наслаждения, сковывающее все тело. Перманентный стояк рядом с Васей — дело секунд, только подумал, и он уже готов. Получите и распишитесь, так что приходится отвлекаться хоть немного и дрочить в туалете, как малолетка.

С ней хочется иначе.

Цветы, конфеты и все это. Да, я начитался всяких умных статеек в интернете. Но самое главное, мне самому хочется, и, если моя девочка от этого будет улыбаться, я буду самым счастливым говнюком в мире.

А еще сложнее сдерживаться, видя эти похотливые взгляды недопидарков в низко посаженных штанах. Я вижу, как они на нее смотрят и только за это хочу вырвать им яйца и скормить в сыром виде. Особенно один тут есть, вечно вопросы задает и на себя внимание обращает. Не нравится он мне. И взгляд его не нравится. Никто. Не. Может. На. Нее. Смотреть. НИКТО.

Вот так и думается мне, что я стал чертовым психом или сталкером, потому что буквально плетусь за Васей, куда бы она ни пошла. Она может даже не подозревает, или знает, но молчит. Рапунцель со мной по большей части вообще молчит и только краснеет, как спелая клубничка, так бы и облизал. И вот опять. Белый, бл*ть, да сколько можно с пары по философии отрываться в туалет? Реально подумают, что тебя срачка. Не понос так золотуха, чес слово.

Это уже смахивает на психическое расстройство, но мне жизненно важно привозить ее на работу и увозить с нее, мне нужно это. На все мало-мальские попытки от меня отделаться я реагировал сначала ровно, потом с юмором, а потом и вовсе чуть ли не ночевал у нее под домом, ясно давая понять, что пути назад нет. Ровно с того момента, как увидел в ее глазах отклик, она навсегда уже увязла во всем, что связано со мной. Меня не остановить, это уже точно.

Рубашку еще напялил эту, клялся и божился, что в жизни не надену эту хреновину, и что?

«Ты так похож на отца в этой рубашке, тебе так идет классика», говорила мне мать, вот только нихрена подобного, я ни капли не похож на этого мудака, с которым мы все-таки договорились на встречу в злополучную пятницу. Бабушке слово дал? Дал. Вот и держи, как бы омерзительно от этого тебе ни было.

А что до рубашки. Я поехал на квартиру Белова, откопал в закромах ужас и напялил его. Что самое странное во всем этом…мне понравилось. Наблюдать, как загорается взгляд Васи, как расширяются ее зрачки. Когда мы смотрим на то, что нам нравится, зрачки расширяются. Это так? Так. У нее они перманентно большие, а я от этого тяну придурковатую лыбу.

Приплыли. Конечная.

Пара заканчивается, я выныриваю из общего потока студентов, чтобы попасть на самые главные занятия. Английский… а что до студентов, теперь меня боятся, уважают, но боятся, а мне норм. Тот, кому фейс подрихтовал, так вообще десятой дорогой обходит, правильно, знай наших. Зато теперь никаких слухов. Тишина. Я спецом сажусь сзади, чтобы видеть все и слышать также все. И практически радуюсь жизни, изредка выхватывая полные волнения глаза Василисы. Переживает, видно, но тебе нечего волноваться, малыш. Не тогда, когда я за всем слежу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

—Василиса Григорьевна, — пара только закончилась, а уже знакомый лысый педрила подкатывает к ней. Слишком близко он стоит к ней. Буквально нарушая личное пространство моей девочки. Она рационально ведет себя и делает шаг назад. Мне отсюда не слышно, зато видно, как глаза Рапунцель бегают от парня ко мне и обратно. Ну уж нет, пока он отсюда не высморкается, я не выйду из аудитории. Че он ей там чешет? Может ему глаза выколоть? Чтобы не смотрел на нее так. Аудитория тем временем пустеет.

Договор у нас имелся такой, что в стенах университета мы ведем себя как преподаватель и студент, но не тогда, когда к ней нагло липнет вот такой утырок. Я, бляха, все вижу. Малышка бегло ему отвечает, хватает сумку и вылетает из аудитории, а я подхожу следом. Сечет фишку, умница, дальше ход за мной.

—Слыш, додик, свалил с дороги, — толкаю придурка в бок, отчего тот заваливается на парту.

—Ты больной? — звучит в ответ недовольное бурчание, ну что ж. Ты сам напросился.

—У меня и справка есть, хочешь проверить? — улыбаюсь, хватая парня за грудки и поднимая его двумя пальцами.

—Отпусти меня, псих.

—Смотри, ты ведешь себя ХОРОШО и больше не смотришь куда не надо, не отсвечиваешь в общем-то, — делаю акцент на слове «хорошо» и смотрю на место преподавателя, — а я тебя больше не трогаю, так уж и быть. Есть и другой вариант, ты ведешь себя плохо, — хватаю за голову нашего особо умного и резко направляю в гладкую поверхность парты, — и я размазываю тебя как паштет по асфальту. Какой вариант выбираем?

Визг разносится по аудитории, но наш храбрый умник с мотней отрицательно машет головой, пытаясь вырваться.

—Отпусти меня, отпусти! Я ничего не хотел.

—Я так и понял. Сразу бы сказал.

Отпускаю его и ухожу, почти довольный собой. Почти. Пока не увижу свою девочку не успокоюсь, а сегодня у нас свидание, так вообще красота, я готовился. Я, мать вашу, всю голову сломал, куда бы ее сводить, чтобы удивить, так что я готов. На все сто.

Но прямо возле аудитории сталкиваюсь лицом к лицу со старой знакомой, которую никак не получалось выловить. Ольга Павловна появляется как будто из воздуха. Она смотрит на меня оценивающе и судорожно улыбается, затем на лицо вновь опускается маска равнодушия.

—Ольга Павловна, а у меня к вам как раз есть разговор, — подхожу ближе к этой похотливой сучке, мечтая заклеить ей рот скотчем. И правда ведь, домой ездил, в универе никак не мог выловить, то ее уже нет, то еще нет, а тут получите подарок и распишитесь.

—Я думала, что не вхожу в список ваших дел, — ехидно скалится, опуская взгляд.

—Ооо с этим делом только к вам. Вы что. Я даже пытался вас найти, но увы и ах.

—А что меня искать? Я, конечно, уезжала на конференцию, но вот уже пару дней как на месте, заходи и говори, что называется, — кривится и прикусывает нижнюю губу. Вообще по идее это должно смотреться горячо, но у нее получается мерзковато. Собственно, она вся такая. Так что даже не удивительно.

—Есть разговоры, которые не терпят свидетелей, знаете ли. Там только двое должны быть.

Вот теперь взгляд Падловны загорается особенным огнем, она перехватывает мою руку и тянет в противоположную сторону, где находятся совсем малопопулярные аудитории.

Я знаю, как решить с ней вопрос раз и навсегда. И ей лучше согласиться на все, иначе не посмотрю, что она какая-никакая женщина и буду играть грязно.

Но стоит только нам зайти в аудиторию, как меня пришибает к стенке таким напором, что буйвол бы позавидовал. От неожиданности даже не сразу осознаю, что эта мелкая сучка вообще на такое способна: оттащить чувака на три головы выше себя самой. Но, кажется, все происходящее мне по чуть-чуть становится понятным.