Дневники полярного капитана - Роберт Фалкон Скотт

Мы послали на помощь людей с берега. В 6 часов утра пары поднялись, и я с радостью увидел, что судно повернулось к ветру, предоставляя нам собирать якоря и канаты.

Оно отошло к западу, и почти немедленно после того сорвалась большая айсберг и села на мель на том самом месте, которое оно занимало.

Днем судно вернулось к северному краю льда. Ветер все еще был сильный, и лед был рыхлый вдоль всего края. Наши люди понесли туда ледяные якоря, и судно снова пошло на запад. Тогда, только что я вышел на лед, прошел слух, что оно село. Я выбежал на мыс с Эвансом и убедился в основательности слуха. Судно, по-видимому, сидело прочно, и в очень неловком положении.

Сердце у меня упало при виде этого. Я отправил Эванса в китобойной лодке бросить лот, затем опять подобрал якоря, поставил людей на работу и в угнетенном настроении вернулся на мыс – смотреть и ждать.

Мне с ужасающим постоянством представлялось, что судно не вернется в Новую Зеландию, где шестьдесят человек будут тщетно ожидать его, но я утешался единственно твердой решимостью идти к югу, как было задумано. Между тем, наименьшим злом казалось полное освобождение судна при помощи лодок, так как оно село, несомненно, при высокой воде, а это было, в сущности, страшно печальным выходом из положения. Трое или четверо из нас мрачно глядели с берега на происходившую на судне суету. Люди усиленно переносили груз в кормовую часть. Пеннел после говорил мне, что они в очень короткое время перетащили 10 тонн.

Первый луч надежды озарил нас, когда мы, зорко всматриваясь, заметили, что судно очень медленно поворачивается; потом мы видели, как люди перебегали от борта к борту, очевидно, силясь раскачать его. Вследствие этого оно сначала стало ворочаться как будто быстрее, но потом опять как будто стало. Но ненадолго. Машины все время давали задний ход, и вскоре стало заметно легкое движение. Но мы тогда только убедились, что судно снимается, когда услышали радостные крики с него и с китобойной лодки.

Тогда оно свободно пошло задним ходом и совсем снялось, к общему несказанному облегчению.

Ветер в это самое время упал, и судно теперь надежно пристало к северному краю льда, и большинство команды, надеюсь, отдыхает. Слов не нахожу выразить мое восхищение удивительной ловкостью их, с которой был исполнен трудный маневр при самых неблагоприятных условиях.

Вечером приходил Пеннел и все подробно рассказал. Я, кажется, с каждым днем больше ценю его.

Мирз и Оутс ходили на Ледниковый язык и удостоверились, что лед там хорош. Нужно, чтобы он остался таким еще только три дня; неужели он за это время изменит нам?

Воскресенье, 22 января.

Тихий день. Нечего записать.

Судно мирно стоит в бухте. Ветра мало. Тепло. Температура в доме сегодня вечером 63° [17 °С]. Мы весь день возились с платьем – все усердно шили. Лошади, назначенные для восточной партии, сегодня утром были посажены на судно.

Понедельник, 23 января.

Долго прожить в спокойных условиях в этих краях нельзя. Когда я сегодня встал, в 5 часов, погода была тихая, прекрасная, но, к удивлению моему, в бухте между берегом и льдом оказалась открытая полоса. Лед же сплошной массой уплывал.

На судне это скоро заметили, снялись с якорей, послали к берегу шлюпку и вышли в море. Мы не прерывали своих приготовлений, но вскоре Мирз донес, что лед в южной бухте уходит с такой же быстротой. Это оказалось преувеличенным, но от земли, действительно, оторвалась громадная льдина. Я с Мирзом прошел до первого льда. К счастью, он простирался мили на две вдоль скалы, образующей наш мыс, и мы открыли такое место, по которому можно было спуститься лошадям, но без грузов.

С этой минуты пошла страшная спешка. Мы отправили на судно все сани для перевозки провизии и корма; собаки пойдут, надеюсь, через час, со сбруей для лошадей и пр., то есть отправляется все, что требуется для вспомогательной партии, за исключением лошадей.

Согласно сделанным распоряжениям последние завтра утром должны перейти поперек мыса, затем пойти на юг по льду.[29] Невольно молишься, чтобы лед продержался всего эти несколько часов. Путь в одном месте лежит между айсбергом, находящимся в открытой воде, и большой полыньей перед ледником; лед в этом месте, может быть, слаб, и узкий перешеек каждую минуту может переломиться. Мы рассчитываем почти что на минуты.

Если все пойдет хорошо, я отправлюсь на судно завтра утром, когда придут лошади, и оно тотчас же пойдет к Ледниковому языку.

Глава V. Закладка складов. Выступление

Собаки и лошади за работой. – Припасы для складов. – Припасы, оставленные в старом доме. – О лошадях. – Лошадиные лыжи. – Дорожные впечатления. – Предметы необходимости и роскоши. – На дворе хаос, в палатках уют. – После метели. – Порядок шествия. – Слабейшие лошади возвращаются. – Боуэрс и Черри-Гаррард. – Обмороженная нога. – Лагерь № 11.– Склад припасов весом в одну тонну.

Вторник, 24 января.

В доме всю ночь была большая суматоха. Мы выступил сегодня в 9 часов утра. Шлюпка с судна пришла за Западной партией, и за мною, в то время, как лошадей выводили из лагеря. Мирз и Уилсон шли впереди, исследуя путь. На судне меня повели смотреть улов морской фауны, сделанный биологом Лилли. Это было нечто изумительное: множество губок, исоподов и пентоподов, больших креветок, кораллов, и пр.; но главной добычей являлись несколько ведер кефалодисков[30], которых доселе было изловлено не более семи экземпляров. Лилли ликует и считает, что один этот улов оправдал бы всю экспедицию.

До полудня мы обошли остров. В подзорную трубу видны были лошади, шедшие по морскому льду. Убедившись, что у них все благополучно, мы под парами направились к Ледниковому языку. Открытая вода доходила как раз до него, и судно застряло в углу, образуемом морским льдом и ледником, почти касаясь его поверхности своим левым бортом. Я пошел встречать лошадей, пока Кэмпбелл отправился исследовать широкую трещину в морском льду на Южном тракте. Лошадей без больших затруднений доставили на Ледниковый язык и привязали на морском льду около самого судна.

Кэмпбелл, между тем, уведомил меня, что трещина была не менее 30-ти футов в ширину; было ясно, что надо обойти ее, переходя ледник, и я просил его кольями отметить путь в обход трещин. Оутс донес, что лошади готовы снова продолжать путь после чая, и их повели по намеченной Кэмпбеллом дороге, предварительно доставив груз их на лед. Все шло хорошо до тех пор, пока они сошли на уровень льда, и Оутс повел их через старую, засыпанную снегом трещину. Его лошадь и следующая перешли на ту сторону, но третья хотела перепрыгнуть и провалилась по брюхо на самой середине. Она не могла двинуться и с каждым усилием погружалась глубже, так что, наконец, над размякшим снегом видны были только голова и передние ноги. Не без труда мы опутали их веревками и общими силами вытащили бедняжку, в жалком виде и сильно дрожавшую.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});