Запрети себя любить - Каролина Шторм

И мне бы не хотелось, чтобы родные о них узнали.

После нашего предыдущего разговора с мамой, когда она не в меру разоткровенничалась, как будто что-то изменилось в наших отношениях. То ли она потеплела, то ли мне стало проще с ней общаться. Я поняла, что моя мама вовсе не робот, не железный человек, а самая обыкновенная женщина, которая так же, как и все, может любить, страдать, горевать. Конечно, она привыкла это скрывать под маской надменности и неприступности. Но мне, поскольку удалось нащупать её брешь, теперь стало легче. Она такая же, как и я. Не во всём, но есть что-то общее. Возможно, однажды даже мы сумеем договориться и заключить перемирие.

Что касается отца, то он, напротив, глубоко ушёл в новую семью. Стал больше времени проводить с детьми своей новоявленной жены. С нами – реже. Мать осуждает его при любом удобном случае. И мне иногда кажется, что она права. Хотелось бы от отца больше внимания, как это было раньше. Но прошлого не вернуть. А жаль…

Сегодня суббота, вечер. Сердцевина выходных дней. Брат с женой звали меня с собой в клуб. Я отказалась. Не смогу.

Сегодня мой любимый человек надел на палец другой девушке обручальное кольцо.

Я целый день пытаюсь это переварить. Просила тайно Машу (она в числе приглашённых в качестве подруги Юрки, который играет роль свидетеля) понаблюдать за всем происходящим и мне потом рассказать, как вёл себя Пашка. Маша была недовольна такой просьбой, но, всё-таки, пообещала выполнить её.

Я уехала из города ещё вчера. В общаге тема женитьбы Пашки Сазонова стала главной новостью недели. Кто-то даже делал ставки, как скоро Пашка заявится в общагу после «окольцевания».

– Да нет, – говорил Фауст. – Должен же он остепениться. Понимаю, когда не был женат. Мог творить, что хотел. Но теперь – семейный человек. Мышление поменяется.

Настя слушала его и смеялась в ответ.

– Сазонов? Поменяется? Да ни в жизнь! Будет так же шляться, как и раньше, только по-тихому.

– Интересно, как это – по-тихому? – спросил Фауст. – Может, ты научишь?

– Может, и научу.

Мне противно было их слушать. Почему, вообще, они обсуждают других людей? Уверена, когда я вышла из комнаты, они тут же заговорили обо мне. О том, какая я дура, что продолжаю надеяться. Что Пашка давно уже забыл обо мне и теперь, когда появится в общаге, просто пройдет мимо моей комнаты, чтобы не компрометировать самого себя.

Ох уж мне эти сплетни! Юля тоже возмущалась.

– Своей личной жизни нет – так лезут в чужую! Я бы им всем по башке настучала, если б могла!..

С Фаустом она, как выразилась, «завязала окончательно и бесповоротно».

– Надоел он мне, Ксюш. Ходит зачем-то, намеки тупые делает. Мне он не интересен совсем. Сейчас скажу цинично, но… Всё, что было нужно, я от него взяла. Пора на что-нибудь другое, более существенное переключаться.

Меня порой удивляет её прагматичный подход ко всему, в том числе, и к отношениям между парнем и девушкой. Что поделаешь, Юля – такая. Во всём, что касается меня, переживает больше, чем кто-либо. Но стоит заговорить о ней, как она начинает отмахиваться: «Да ничего особенного».

Юля, кстати, зачет по экологии сдала. Она очень умная. Мне порой кажется, что умнее меня. Только всё чаще от неё слышу, что учиться на ин-язе ей не интересно.

– Знаешь, я, наверное, не тот факультет выбрала, – призналась она как-то. – Думала, будет увлекательно. А на самом деле – скука смертная. Грамматику эту я ещё в школе прошла. Зачем мы её повторяем?

– Такая программа, – повторила я то, что слышала от преподавателей.

Возможно, если бы у меня голова не была забита любовными переживаниями, то и я была бы недовольна такой организацией обучения. Но мне почти всё равно. Мысли мои все заполнял Пашка. И переключиться на что-то другое у меня не получалось.

Да я и не хотела.

Ночами вспоминала наши минуты близости. То, каким он был ласковым и нежным. Так непривычно это для него. Такие мгновения – на вес золота. И вновь и вновь возвращаясь к ним, я ощущаю сильный прилив чувств. Да, я люблю его! Люблю ничуть не меньше, чем раньше. А может, даже больше. Его женитьба ничего не изменит. Чувства мои не остынут. Во всяком случае не так скоро. Первая любовь, настоящая и… единственная.

* * *

Мама заглянула в мою комнату.

– Ещё не спишь?

– Нет, пока не собираюсь.

Я лежу в кровати и при свете настольной лампы пытаюсь читать. Книга лежит раскрытая на одной странице, не знаю уже сколько времени. Я прочла один абзац и снова задумалась. И если бы меня сейчас спросили, что это за книга и кто её автор, я не вспомнила бы сразу.

– Ксюш, как будешь учиться дальше? – мама села на кровать.

– Нормально, как всегда.

– У тебя уже не получается нормально, – строго замечает мама.

– Ты опять про этот дурацкий зачёт? – вздыхаю я. – Теперь всю жизнь будешь меня чкать?

– Нет. Только до тех пор, пока ты не возьмёшься за ум.

Я усмехнулась.

– Ты прямо как отец Евгения. Тот постоянно его ругает за плохую учёбу.

– Так… – мама сощурила глаза и подозрительно взглянула на меня. – А кто это – Евгений?

– Один хороший знакомый.

– И ты из-за него не смогла сдать зачёт? – предположила она.

– Нет, – я удивлённо посмотрела на неё. – С чего ты взяла?

– Вижу по твоему лицу.

– Ой, мам! – я махнула на неё рукой. – Ты всё придумываешь. Евгений тут ни при чём. Его, вообще, в универе сейчас нет. Он уехал домой до января.

Но маму это не успокоило. И она решила продолжить допрос.

– Он старше тебя? Сколько ему лет? На каком он курсе?

– Двадцать. На четвёртом, – машинально ответила я. Потом возмутилась. – Мама! Прекрати меня расспрашивать. Тебе про каждого моего друга рассказать? Есть у нас такой Фауст.

– Что за Фауст? – мама удивилась, услышав это имя. – Его так зовут?

– Не совсем. Это прозвище.

– Боже мой… – мама покачала головой. – Не надо мне про него рассказывать. – Лучше что-нибудь о себе.

– А что именно? Мне кажется, ты и так всё знаешь.

– Нет. Далеко не всё. И ты не маленькая девочка, которая бегала к маме по любому поводу, – заметила она. – Ты стала многое скрывать, таить в себе.

Она права. Мы растеряли ту магию, которая была между нами в дни моего беззаботного детства. Но что поделать, если я уже не ребёнок, и проблемы мои далеко не детские?

– Зачем