Женщины в Иране, 1206–1335 гг. - Бруно де Никола

ней и принцем Аргуном, который управлял Хорасаном [Parizi 1976–1977: 57–58; U$ok 1983: 68; Muhaddith 1984: 200]. Политическая стратегия Кутуй заключалась в том, чтобы отсечь всю поддержку, которую Теркен за долгие годы создала для себя в орде Абака. Теперь орду возглавлял Аргун, который стал самым главным соперником Тегудера в борьбе за престол [Lambton 1988: 282; Aubin 1995: 34–35]. Столкнувшись с таким положением дел, Теркен возложила надежды на сахиб-дивана Шаме ад-Дина Джувайни и отправилась в Тебриз, чтобы встретиться с ним [Spuler 1943; Lane 2003: 177–212]. К несчастью для нее, она не добилась успеха в своей попытке использовать этот политический канал для восстановления своего правления, и скончалась в этом городе на северо-западе Ирана в 1282 году[178].

Династическая история Государства Хулагуидов того времени отмечена борьбой между сторонниками линии Хулагу через его сына Абаку и теми, кто выступал за более широкую легитимизацию власти с привлечением правителей из числа потомков основателя этого государства[179].

Нестабильность престолонаследия, по-видимому, охладила желание хатунов сохранить контроль над Керманом, но именно благодаря этому «качанию маятника» в Кермане после окончания правления Теркен скоро будет восстановлено женское правление. Сначала Союргатмыш оставался во главе Кермана в течение двух лет, но когда Аргун стал ильханом в 1284 году, Союргатмыш был вызван в суд для допроса о его поддержке Тегудера; кроме того, необходимо было принять решение о том, что должно произойти с регионом. Союргатмыш, как записано, «со страхом и трепетом» отправился в суд, где его ждали дочери Теркен, Падишах-хатун и Биби-Теркен, которые выступили против его притязаний на трон Кермана[180]. Биби-Теркен вместе со своим сыном Нусрат ад-Дином Юлук-шахом бросила вызов Союргатмышу перед ильханом, который первоначально приказал, чтобы Керманом совместно правили Падишах-хатун и Союргатмыш. Однако Падишах-хатун не была удовлетворена такой договоренностью. Она пожаловалась на предлагаемые условия и выразила разочарование в связи с соглашением, достигнутым одним из ее представителей, который был сторонником Биби-Теркен[181]. Это вызвало раскол среди женщин. Союргатмыш воспользовался ситуацией и нашел возможность получить политическую поддержку, женившись на Курдуджин-хатун, монгольской принцессе, внучке Хулагу от Мункэ Тимура и Абеш-хатун[182]. Этот брак закрепил притязания Союргатмыша на Керман. Аргун отменил свое решение и повелел, чтобы Союргатмыш был единственным правителем региона [Muhaddith 1984: 200].

Однако примечательно, что имения Хиджаджа (инджу), оставшиеся в Кермане после его изгнания, не были переданы новому правителю, а перешли под управление сына Биби-Теркен Нусрат ад-Дина Юлук-шаха[183]. Далее следует отметить тот факт, что монголы, похоже, контролировали Керман с помощью политических игр, которые напоминают стратегию, используемую китайской династией Юань для контроля таких зависимых территорий, как династия Корё в Корее [Zhao 2004: 20–23], которая заключалась в выдаче монгольских принцесс замуж за местных правителей и достижении таким образом жесткого контроля над подданными. Несомненно, это было возможно и эффективно благодаря сильному характеру монгольских женщин и тому статусу, которым они наделялись в решении политических вопросов. Так, чтобы свести к минимуму вражду между дочерьми и сыновьями Кутб ад-Дина (кутлугханида), Падишах-хатун была выдана замуж за брата Аргуна Гайхату и получила приказ сопровождать его на территории Рума (Анатолии) [Muhaddith 1984: 200; Parizi 1976–1977: 316; Rawshan, Musavi 1994, II: 1155; Thackston 1998: 563]. Девять лет она ждала, пока ее сводный брат правил Керманом, вероятно, понимая, что рано или поздно маятник качнется назад и что представится шанс завладеть тамошним престолом. После смерти Аргуна его вдова Урук-хатун быстро добилась избрания на трон Гайхату (пр. 1291–1295)[184]. Одной из первых мер нового правителя было возвращение Кермана в руки Падишах-хатун, которая поспешила на родину, чтобы отомстить тому, кто лишил ее мать трона. Когда она приехала, ее сводный брат Союргатмыш сбежал и отправился к Гайхату в поисках убежища. Монгольский ильхан «отправил его к Падишах-хатун… [она] продержала его под стражей несколько дней, а затем предала смерти» [Rawshan, Musavi 1994, II: 935; Boyle 1997: 306][185]. Устранив оппозицию, она закрепила за собой роль правительницы Кермана, следуя традиции женского правления, начатой ее матерью в этом регионе и ее предками-каракитаями в Центральной Азии.

Подобно тому, как политические события при Монгольском дворе стали основой для воцарения Падишах-хатун, новая борьба за престол привела к ее падению. После смерти Гайхату (ум. 1295 г.) два разных представления о власти снова вошли в противоречие. На этот раз соперниками были Байду (внук Хулагу от его сына Тарагая) и Газан (сын Аргуна и внук Абаки). Первый пытался захватить трон в 1291 году после смерти Аргуна, но ему помешала политическая стратегия Урук-хатун. Сначала именно Байду добился кратковременного успеха против Газана, и в этот период женщины вновь стали главными действующими лицами в определении политического будущего Кермана. Необходимо учитывать, что Байду был женат на дочери Союргатмыша по имени Шах-Алам, которая сразу после того, как ее отец начал предпринимать свои политические и военные шаги в отношении Байду, обратилась к Курдуджин-хатун в Кермане за помощью в свержении Падишах-хатун [Там же]. Первая мобилизовала на поддержку своих верных амиров и окружила Керман, вынудив Падишах-хатун сдаться [Kirmani 1983–1984: 76; Smith 2006: 168; Muhaddith 1984: 202–203]. Находясь в осаде, правительница Кермана послала гонцов в орду Газана, чтобы заключить с ним союз, но, несмотря на его согласие, была захвачена и доставлена Курдуджин ко двору Байду. Похоже, что она присутствовала на курултае, на котором в 1295 году был избран новый правитель, и сразу после этого Шах-Алам убедила ее мужа дать согласие на то, чтобы группа мужчин вошла в шатер Падишах и убила ее [Kirmani 1983–1984: 76; Browne 1910–1913, I: 537; Rawshan, Musavi 1994, II: 935; Boyle 1997: 306].

Курдуджин-хатун, хотя и победила в этой борьбе, по-видимому, не была провозглашена правительницей Кермана официально, и источники не рассматривают ее как властительницу региона. Тот факт, что Газан быстро сверг Байду и сделал себя ильханом, возможно, помешал этой женщине продолжить традицию женского правления в Кермане. Ильхан Газан решил положить конец женской линии и возвысить вместо себя сына изгнанного Хиджаджа[186]. Той же схеме следовал и Олджейту, когда он передал царство сыну Союргатмыша, но того обвинили в злоупотреблениях, и провинция перешла под прямое управление ильхана[187]. Соответственно, после окончания правления Падишах-хатун женское верховенство в Кермане исчезло, но женщины династии кутлугханидов продолжали развитие того института, что сохранился со времен своих каракитайских истоков в Центральной Азии, пройдя путь через Монгольскую империю на юг Ирана. Примечательно, что прекращение этой практики в Кермане хронологически совпало с уменьшением числа женщин, публично