Люся, которая всех бесила - Тата Алатова

но это слишком энергозатратно.

— Бла-бла-бла, — передразнил Ветров, — ты опубликовала мою переписку с девушкой.

— Она была в открытом доступе на твоей странице в соцсетях, — напомнила Люся. — В следующий раз прячь личную жизнь поглубже.

У нее в руках коротко провибрировал телефон — новое сообщение. Люся быстро прочитала его и хмыкнула.

— И к слову о твоей личной жизни… Некая девушка по имени Вероника просит меня выпить с ней кофе в четыре часа в кафе с гостеприимным названием «Нет».

— Не ходи, — посоветовал он немедленно. — Ничего хорошего от этой истерички ждать не приходится.

— Всегда полезно знать, что у других на уме.

— Она подбирается ко мне через тебя.

— Вот уж вряд ли. Я сказала, что мы знакомы лишь шапочно.

— Ну ты же все равно попрешься, — сердито буркнул Ветров, встал, почесал голый живот, широко зевнул.

И Люся опять подумала, как же сильно он похож на обезьяну. Архи не считали сравнение с животными оскорблением, и это отчасти оправдывало ее нетерпимость к чужим физическим недостаткам.

Грудь Ветрова оказалась покрыта черными курчавыми волосами — в век тотальной депиляции невыносимая гадость. Баринов, например, не ленился избавлять себя от лишних волос во всяких местах. А у этого, поди, и в трусах (в трогательный сиреневый горошек) заросли.

Впалый живот, узкие бедра, немного длинноватые руки, немного коротковатые ноги. Совсем не Аполлон, зато с пластикой Ветрову повезло. Он двигался плавно, с хищной грацией. Плечи тоже были хороши — широкие, аристократически прямые. Кажется, Ветров нравился себе таким, каким создала его природа, и не собирался комплексовать по этому поводу.

Везет мужикам, не в первый раз подумала Люся, побрился раз в день — и норм. А девочкам и колоться, и краситься, и выщипывать, и укладывать… Одни маникюры с педикюрами занимают месяцы жизни. Тут Люся уставилась на свои ногти, ужаснулась и бросилась писать мастеру, чтобы записаться на завтра.

Потом Ветрову позвонили — кто-то заподозрил, что его соседка русалка, и пришлось Пашеньке тащиться в субботу на работу.

Люся, довольная тем, что наконец-то осталась одна в собственном доме, приняла пенную ванну, налепила на себя всяких масок, заказала и слопала в одиночку целое ведро ванильного мороженого и села гуглить хоть что-то хорошее про коркор.

Интернет отказывался помогать, хоть сколько терзай поисковики.

И все это время обида выжигала Люсю изнутри, кислотой выедала нутро.

Ну хорошо, родители не простили старшей дочери того, что называли предательством. Но сказать о переезде ведь могли?

Что за максимализм? К тому же Катька получила реальный срок меньше года, а потом адвокаты кассацией добились смягчения наказания на условное.

Но Люся, судя по всему, приговорена пожизненно.

В половине четвертого она вышла из квартиры и вызвала лифт.

Он тащился невыносимо долго, а когда наконец приехал и плавно открыл двери, в кабине оказался мужчина в старомодной шляпе с полями, стоявший к ней спиной.

Неожиданная сильная паника накрыла Люсю, она поспешно отступила на шаг назад.

— Я… кое-что забыла, — пробормотала она, — езжайте без меня.

Мужчина медленно развернулся, и Люся едва не заорала.

Все его лицо была замотано белыми бинтами, глаза закрывали черные очки.

Его облик до невозможности напоминал кошмар ее детства — человека-невидимку из старого фильма.

Казалось, что размотай он бинты — и под ними окажется пустота.

Оцепенев, Люся ждала, когда двери лифта закроются, но, когда щель стала совсем узкой, мужчина вдруг подался вперед и поставил ногу между створками, не давая им соединиться.

Завизжав, Люся бросилась к лестнице, понимая, что не успеет найти ключи и открыть дверь в квартиру. К счастью, она не сочла нужным ради встречи с Вероникой надевать каблуки, а адреналин добавил ей сил.

Она неслась вниз, перепрыгивая через ступеньки и молясь о том, чтобы не подвела больная нога.

Телефон Люся держала в руке, но остановиться, чтобы набрать номер, она не осмеливалась.

И только на первом этаже, влетев в застекленную будку обалдевшего консьержа, Люся сползла на пол, прячась за панелями от взглядов снаружи, и набрала яга Колю.

— В подъезде, — прошептала она, задыхаясь. — У консьержа. Помогите.

И застыла, сбросив звонок, от мерного и медленно приближающегося стука. Будто кто-то бил ее тростью, брошенной, чтобы не мешала, по стене.

Консьерж вдруг шумно выдохнул и нажал тревожную кнопку.

— Лю-у-уся, — донеслось пугающее, издевающееся, — Люсенька! Чья шкурка в опасности?

Она закрыла себе рот руками, чтобы не завопить снова. Но тут раздалось короткое ругательство, восклицания, возня, резкие команды вроде «руки! руки держи на виду», «карманы его проверь», «наручники лови».

Тогда Люся сочла возможным выглянуть из-за стекла.

— Да блин, — совершенно нормальным, не зловещим голосом возмутился придурок в бинтах, — вы обалдели, мужики? Шуток не понимаете?

На его запястьях были наручники, и Люся перевела дух.

— Не понимаем, — согласился яг Коля, — но в полиции, может, более восприимчивые люди.

— Да какая полиция?!

— Люсь, ты как?

Коля подошел к ней, положил теплые руки на плечи, заглянул в глаза.

— Так себе, — призналась она и удержалась, не прильнула к надежной яговой груди.

Она придет в его объятия королевой, а не слабой, перепуганной женщиной, ищущей утешения.

— Нормально, — повторила она, отстранилась, подняла свою трость с пола. Руки все еще сильно дрожали, а пульс до конца не выровнялся, но на смену глупой панике приходили злость и досада.

— Ну, — спросила она мужика в бинтах, — и что это было?

— Розыгрыш, — ответил тот испуганно. — Обычный розыгрыш! А вы тут психи какие-то!

— Люсь, мы отвезем его к Ветрову в управление, — сказал Коля, и его напарник, мрачный лад, потащил шутника к выходу на паркинг. — Сможешь сама за руль? Мы прямо за тобой.

— Смогу, — кивнула она, хоть и не была уверена в этом точно.

Ей бы только добраться до кабинета Ветрова, а там уж можно закатить и настоящую истерику. Эта мысль самым чудесным образом добавила Люсе твердости духа.

— А мне что делать? — подал голос сбитый с толку консьерж. — Я же вневедомственную вызвал! Они приедут — никого нет, все спокойно, оформят ложный вызов. А платить кому?

Коля фыркнул и велел ему ехать с Люсей для дачи свидетельских показаний и видео с камер с собой захватить.

— А коллегам я по телефону все объясню, — заверил он консьержа.

Ветров появился в конторе не сразу — Люся успела дать и подписать показания, напиться дешевого кофе и переругаться с опером, который ей достался.

Он ее терпеть не мог со времен Деда-Дуба, считал, что мерзкая журналюга только и думает, как очернить славную работу полиции. Слушая его исполненные сарказма вопросы — что-что сделал