Легенда Португалии - Наталия Полянская

– Добрый вечер, – приветствовала она Женьку сразу на английском, безошибочно опознав в нем иностранца, – что вам угодно?

– Добрый вечер. – Ильясов нацепил свою самую обаятельную улыбку. – Я ищу своего друга, его зовут Анатоль Делорм. Он случайно не у вас остановился?

– Сейчас посмотрю, – девушка защелкала «мышью», просматривая списки на экране компьютера. – К сожалению, нет, сэр. Человека с таким именем среди наших постояльцев не имеется.

– Он путешествует со своим другом, но я запамятовал имя, – Ильясов достал из сумки фотоаппарат и включил просмотр фотографий. – Возможно, он здесь? – И показал девушке фото Анатоля.

Дежурная просияла, радуясь, что может помочь приятному джентльмену.

– Конечно! Его зовут Поль Бертин, он остановился в триста двенадцатом номере.

– Триста двенадцатый? Да-да, что-то похожее мой друг говорил… С видом на улицу, не так ли?

– Нет, – засмеялась девушка, – с видом на сад. Там тихо. У нас свой сад! Представляете, как хорошо, ведь центр!

– Очень хорошо, – одобрил Женька.

– Однако сейчас господин Бертин наверняка спит. Он поздно вернулся. Возможно, вы зайдете утром? Или желаете снять номер у нас?

– Благодарю, – покачал головой Женя, – я утром зайду.

– Я буду ждать, – промурлыкала девушка.

Подарив ей многообещающий (и, увы, дающий ложные надежды) взгляд, Ильясов вышел на улицу и вернулся в машину.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Вася. – Он там?

– Ага. Зарегистрировался под именем Поль Бертин, и он не выписывался. – Ильясов хищно щурился, словно готовый к нападению тигр. – Где твой полицейский контакт, Вась? Давай сюда.

Зять сунул ему бумажку, и Женя набрал цифры, посекундно с нею сверяясь.

– Старший сержант Гонсалу? Извините за беспокойство. Это Юджин Ильясов, родственник господ Чесноковых. – Он послушал и посмеялся немного. – Нет, ничего не забыли, что вы. Я по другому поводу звоню. Моя сестра узнала одного из преступников на фотографиях у вас… Что? Он назвался знакомым моей девушки, француженки Софи Ламарре, и некоторое время путешествовал с нами. Долго объяснять, но мы уверены, что Анатоль захватил ее и держит в заложницах. – Он еще послушал, на сей раз серьезно. – Да. Они в отеле «Грифон», портье опознала его на фотографии и уверяет, что он не выписывался. Номер триста двенадцать. Да, буду очень благодарен.

Он выключил телефон и сунул в карман.

– Приедут? – с надеждой спросила Люся.

– Минут через десять-пятнадцать. Вася, пошли.

– Что ты собираешься делать? – спросила Люся.

– Ну не полицию же ждать, – ухмыльнулся Женя. – Загляну на огонек. И окна их, как мы выяснили, удобно расположены…

– Угу. – Зять сунул в карман темный сверток. – Только зря ты, Женюр, сам лезть собираешься, я ведь лучше лазаю.

– Ты, Вась, на другом фронте важнее. Ты ведь слесарь от бога. Люся, отвлеки пока девушку за стойкой, а когда приедет полиция… ну, сама разберешься.

– Жень, а может, подождать их?

– Пятнадцать минут – это очень долго. Я не собираюсь дарить этому ублюдку пятнадцать минут. Третий этаж, Вася, коридор, видимо, дальний, так как окна выходят во двор.

– Я понял.

Супруги Чесноковы направились к дверям отеля (Люся – чтобы заморочить голову портье, а Вася – чтобы незаметно прокрасться у нее за спиной), а Женька, оглядевшись и не увидав ничего подозрительного, перемахнул через забор у отельной стены и крадучись двинулся в нужном направлении.

Сюда, по всей видимости, выходили двери кухонь и стояли мусорные баки, от которых исходил соответствующий аромат: мусоровоз еще не приехал, чтобы все это забрать. Но надо торопиться. До утра совсем недалеко, скоро рассветет, а такие мерзавцы, как Анатоль, предпочитают обделывать свои делишки под покровом ночи. Вероятно, что он вскоре попытается смыться.

Узкий проход вывел Женьку к внутренней парковке отеля: сюда заезжали по специальным карточкам, через другие ворота. Площадку освещали тусклые фонари в форме шаров, и в их тусклом свете Ильясов с удовлетворением увидал черный «Ягуар». Вряд ли Анатоль бросил свою драгоценную машину, а значит, он еще здесь. Женя остановился в тени, прикидывая расположение камер, и обнаружил две, обе нацеленные на парковку. Если какая-то и снимает отель, отсюда ее не видно или ее попросту нет: за парковкой простирался сад, темный и тихий в этот час, но одуряюще пахнувший.

Женя двинулся вдоль стены, по газону, и, остановившись, посмотрел вверх. Стена была разукрашена каменными тварями не меньше, чем фасад, и вдоль третьего этажа тянулся довольно широкий карниз, оными тварюгами подпираемый. Почти все окна были темными, и лишь одно, посередине, светилось. Триста двенадцатый – или нет?

Ильясов прикинул, что лезть лучше сбоку, и поставил ногу на водосточную трубу.

Труба отозвалась еле слышным гулом, однако выдержала вес. Рывок, еще рывок, и вот уже рядом скалится каменная морда, так хорошо сделанная, что все зубы можно пересчитать. Женя непочтительно схватился за клыкастую пасть и подтянулся повыше. Утро было совсем близко, и камень оказался мокрым от влаги. Этого Ильясов не предусмотрел.

«Если упаду, то вряд ли расшибусь сильно, но шуму наделаю».

Подождав для верности, он перенес вес на левую ногу и продвинулся еще на полметра. Здесь имелся чешуйчатый хвост, однако подошва соскользнула с него, и ловкий лазутчик едва не сверзился вниз, тут же мысленно обругав себя последними словами. Следующая опора нашлась легко, затем удачно подвернулся каменный цветок, на который можно встать и дотянуться до карниза.

Только как на него взобраться?

Карниз шел над головой – шириной сантиметров тридцать, основательный, в мелких узорчиках, и не лень же было! Чуть отклонившись, Женя изучил обстановку, а затем, подумав: «Была не была!» – одним движением за карниз уцепился.

Пальцы соскользнули.

К счастью, левая рука держалась надежно, а потому он все-таки не свалился. Вернулся на завоеванную позицию, шепотом выругавшись, и попробовал еще раз.

Удалось.

Он подтянулся, положил на карниз локоть, перекинул левую руку на очередной цветок (благослови, господь, архитектора!), подтянулся снова и встал коленом на узкую каменную полоску. А где колено – там и все остальное.

Женя стоял, прижимаясь к стене и держась за каменные цветы, усики и пимпочки. Он чувствовал щекой холодную шероховатую поверхность мрамора и думал, что сегодня чертовски удачный день. Если быть точным, удачная ночь.

Ильясов глубоко вдохнул, выдохнул и сделал первый шаг к окну.

Идти оказалось гораздо легче, чем лезть. Женя надеялся, что постояльцы номеров, мимо окон которых предстояло пройти, спят и не увидят, что по карнизу кто-то шастает. Если в отеле поднимается тревога, это может спугнуть Анатоля.