Враг моего врага. «Песец» - Натали Р.

рядом на одно колено, успокаивающе погладил Эст Унтли по рассыпавшимся косам.

– Ну-ну, уже все. Встать можешь? – он просунул руку ей под мышку, потянул вверх, помогая подняться. – Где болит?

– Везде, – всхлипнула она. – За что она меня так?

Иоанн Фердинанд примчался так быстро, как мог. Нечто в голосе командира подсказало ему: лучше не медлить и хорошего не ждать. Гржельчик был у медблока, он прижимал к себе плачущую гъдеанку, которую приволок вчера откуда-то пьяный, и ласково похлопывал ее по спине. В углу стояла нахохлившаяся Мария, руки скрещены на груди, губа оттопырена. И в воздухе разлито что-то такое недоброе.

– Адмирал Гржельчик, старший помощник аль-Фархад по вашему приказанию явился, – отбарабанил он, не в силах отделаться от ощущения близких – или уже происшедших? – неприятностей.

Гржельчик отпустил гъдеанку – докторша фрау Золинген тут же взяла ее за руку, заговорила с ней негромко, – и тяжело, словно разгоняющийся в гору бульдозер, ткнул пальцем в Марию:

– Это твоя женщина, Иоанн Фердинанд?

Мересанец моргнул. Командир прекрасно знал, кем ему приходится Мария.

– Да, адмирал.

– А вот это – моя, – палец переместился в сторону гъдеанки. – Ты за свою бабу отвечаешь?

– Да, адмирал, – он не мог взять в толк, куда клонит Гржельчик.

– А я – за свою, – уронил он веско. И, внезапно размахнувшись, выбил жестким кулаком из груди мересанца весь воздух.

– Иоанн! – вскрикнула Мария.

Иоанн Фердинанд, сложившись пополам, отлетел на полметра и рухнул. Мария, запричитав, кинулась к нему. С трудом втянув в себя воздух, мересанец хрипло выдавил:

– За что?

– Вот и она тоже спрашивала, – он кивнул на Эст Унтли. – Но твоей бешеной бабе, – он смерил взглядом Марию, хлопочущую вокруг Иоанна Фердинанда, – было нечего ей ответить. Может, тебе она объяснит.

И, уже отворачиваясь, добавил:

– Если останется непонятным – оба прощайтесь с «Ийоном». Здесь эскадра т’Лехина, можете убираться на любой корабль.

Промахнуться мимо земного рудника было невозможно – он сиял огнями прожекторов на многие километры вокруг. С высоты эти лоскуты света среди сплошной черноты были отлично видны. Кетреййи, сопровождавшие Ортленну, восхищенно зашептались между собой – клёво!

Путь был долгий. С несколькими посадками на океанском льду, застывшем торосами. Был ли в этой поездке смысл? С точки зрения производства – нет. Все, что интересовало Объединенную горную компанию, находилось на материке Элихан, остальное ей не принадлежало. Границы и отношения определены. Но чисто по-человечески, познакомиться с коллегами, ведущими добычу на соседних континентах, было бы не лишним. Пока это еще возможно. Пока воздух достаточно плотен, чтобы держать аэромобиль. Пройдет какое-то время – и атмосфера замерзнет, о воздушных перелетах придется забыть. Будущее местного транспорта – медлительные вездеходы со шлюзами, за пределами которых можно будет передвигаться только в вакуумных скафандрах.

Ортленна направила машину вниз. Экскаваторы останавливались, из кабин высовывались замотанные шарфами лица, вглядывались в темное небо, ища источник шума. Активировались стационарные посты охраны, ожило радио.

– Назовитесь, – потребовал неуловимо знакомый голос.

– Ортленна Лис, – отозвалась она. – Директор мересанского филиала Объединенной горной компании Шшерского Рая. С соседским визитом. Пустите?

– Госпожа Ортленна? – изумился собеседник. – И вы здесь? Это Нгири Хобонда, начальник охраны. Конечно, пустим. Садитесь на любую свободную площадку.

Дула зенитных орудий поползли вниз. Отбой тревоги. Нгири хорошо помнил Ортленну, на Нлакисе она частенько приезжала в гости к Зальцштадтеру. Редко по делу, чаще просто так. То они вдвоем уматывали куда-нибудь на вездеходе «погулять», то часами сидели в кабинете Зальцштадтера за разговорами, и наверняка не только сидели… Во всяком случае, равнодушие директора к гъдеанским женщинам Нгири мог объяснить только одним: ему хватало Ортленны.

Нгири вышел ее встретить. Кивнул белобрысым телохранителям – мозгов у них, может, и немного, но оружием владеют, силы этим плечистым здоровякам не занимать, а главное – ни за что не предадут.

– Госпожа Ортленна, какими судьбами? – он деликатно, под одобрительными взглядами телохранителей, приложился губами к ее варежке. – Рад вас видеть.

Она тоже была рада. Ехала к незнакомым людям, а встретила знакомца – и на сердце потеплело. Нгири Хобонда и на Нлакисе был неизменно приветлив и предупредителен, но особого внимания она не обращала: такая у человека работа – встречать и выказывать дежурное расположение от имени своего нанимателя. А вот руку он ей поцеловал впервые.

– Что это за поцелуй – через варежку? – засмеялась она. – Вы, наверное, из тех, кто занимается сексом в презервативе.

У Нгири запылали щеки. Подземные духи! Вампирка была хороша, бледное лицо и красные глаза ее ничуть не портили.

– Зачем так говорить, если не знаете? – он аккуратно снял с ее руки варежку и поцеловал прохладную ладонь. – Сначала попробуйте.

Он всегда считал ее женщиной Зальцштадтера. Вел себя корректно, сдержанно… Да с какой стати? Директор не дал себе труда проявить мало-мальское внимание к его личной жизни. Почему он должен заботиться о чувствах Зальцштадтера? В его контракте ничего об этом нет.

Ортленна размышляла недолго.

– Здесь слишком холодно, господин Хобонда. Проводите меня куда-нибудь… в более подходящее место. В этом деле комфорт лишним не бывает.

Йозефу было ужасно неловко перед дочкой. Но Хелена ничуть не расстраивалась оттого, что папа уехал без нее. На «Молнии» ей безумно понравилось. Необычная вкусная еда, интересные люди в непривычных одеждах, и никто ни разу не посмотрел на нее свысока, как на дурочку. Хотя посмеяться было над чем: например, она долго не могла понять, как открыть сок в странной упаковке. Ей просто показали, как надо, и все.

А адмирал Мрланк был прямо-таки волшебником из сказки. Все, что она раньше считала мерзким и неприятным, в его исполнении оказалось чудесным, и восхитительным, и… Она слов не могла подобрать, со словарным запасом у нее было не очень. Ей даже не хотелось уезжать. А ему не хотелось отпускать ее, она это чувствовала. Но пришлось, потому что папа беспокоился. Она полдня промучилась, пока ей в голову не постучалась великолепная мысль, как сделать так, чтобы она была с Мрланком, а папа при этом не волновался.

Сияя, как новенькая лампочка, Хелена пристала к отцу:

– Па-ап! Ну пап!

Йозеф был хмур. Думы лезли, как назло, невеселые. Эст Унтли осталась в медблоке: по словам Клары, треснуло едва сросшееся ребро; похоже, гъдеанку еще и били там, на «Молнии», а она ничего не сказала, видно, посчитала несущественным. О чем еще она не говорила? Но и не будь проблем с ребром, Клара все равно уложила бы ее в лазарет: нужны капельницы. Если бы на «Ийоне» была гъдеанская консервированная кровь, обошлось бы проще, но что толку жалеть о том, чего нет и быть не должно? Придется бабе выкарабкиваться постепенно, за счет резервов организма, витаминов и лекарств.

Мария еще эта сумасшедшая. С чокнутой мересанкой он расстался бы без сожалений, не имей она мужа, выставил бы пинком под зад: вон мересанский