Мумия - Макс Аллан Коллинз

– А я говорю, что инструменты принадлежат мне! – грозно повторил Бернс и решительно шагнул вперед.

О'Коннелл вклинился между спорщиками и при­ставил дуло револьвера ко лбу Бернса:

– Ты ошибся, – спокойно проговорил он. – Но если ты хочешь попросить у меня взаймы нулю, то го­вори, не стесняйся.

Бернс нервно сглотнул, неуверенно улыбнулся и, отступив, пробормотал:

– Очевидно, вы правы. Моя сумка вроде потемней. Глаза подводит, знаете ли...

Эвелин подошла к О'Коннеллу и положила руку на основание статуи. Жест, казалось бы, обыденный, но в нем явственно читалась претензия на находку.

– Ну, что ж, джентльмены, – сладким голоском пропела она. – Идите своей дорогой, и всего вам хо­рошего. А меня с компаньонами ожидает много ра­боты.

Лицо Чемберлена сморщилось от едва сдерживае­мой ярости. Он протиснулся между Хендерсоном и Дэниэлсом и заявил:

– Вот что, юная леди. Этот участок для раскопок принадлежит нам. Не будете ли вы любезны немедлен­но удалиться?

Эвелин гневно сверкнула на него глазами и демон­стративно скрестила руки на груди:

– Я полагаю, доктор Чемберлен, что такому вы­дающемуся египтологу, как вы, не нужно объяснять необходимость соблюдения правил этикета. Что же ка­сается ваших американских соучастников, им могу сказать проще: было ничье – стало мое.

О'Коннелл с Бени переглянулись, и трое американцев сделали то же самое.

Мужчины снова подняли оружие, и противостоя­ние двух групп вернулось в прежнюю позицию. Напряжение нарастало и должно было вот-вот разрешиться насилием.

Тут молчаливый стоик Дэниэлс наконец-то соиз­волил заметить О'Коннеллу:

– Это наша статуя... приятель.

– Забавно, улыбнулся Рик. (Эвелин никогда раньше не приходилось видеть такой устрашающей улыбки.) – Я нигде не вижу на ней ваших автогра­фов... дружище.

Тщедушный, в красной феске и при усах, прихвос­тень американцев Бени прицелился из револьвера в своего бывшего собрата по легиону.

– Рик, Рик, Рик, – заговорил он с мерзкой улы­бочкой, словно ожидая неприятной для О'Коннелла развязки. – У тебя нет никаких шансов.

– Бывало и хуже, мелкий негодяй. И ты знаешь это так же, как и я.

– С обеих сторон защелкали взводимые курки, и эти легкие звуки породили, казалось, громоподобное эхо под каменными сводами.

– Эвелин почувствовала себя беспомощной. Ей очень хотелось вмешаться и остановить происходящее, но она не знала, как это сделать. Она опустила голову, и ее взгляд случайно упал на глубокую трещину в полу. Незаметно посветив себе факелом, она столкнула в нее ногой несколько мелких камешков... и услышала, как они застучали по плитам где-то внизу.

Значит, под этим залом расположен еще один!

– Ребята, ребята, ребята, – заговорила Эвелин, стараясь придать своему голосу самые чарующие ин­тонации. – Участок для поисков огромный. У вас большая группа, а нас так мало... Мы уступаем вам эту статую. В конце концов, здесь можно обнаружить еще массу интересного.

Напряжение спало, но подозрительность с лиц американцев не исчезла. Особенно у доктора Чемберлена.

Эвелин засмеялась. Ее смех прозвучал нежно и ме­лодично, но несколько неестественно.

– Если уж мы оказались все вместе, необходимо уметь уступать друг другу.

С этими словами она взяла О'Коннелла за руку и увлекла его за собой. Девушка смотрели на него так многозначительно, словно предостерегала от несвоевременных расспросов.

Продолжая держать на прицеле Бени и американ­цев, Джонатан и Хасан отступили следом за Эвелин и Риком.

Они уже не могли видеть, как их противники уби­рали оружие, зато прекрасно слышали, как оставши­еся у статуи обменивались колкостями и насмешками на их счет.

О'Коннелл хмурился, сжигаемый стыдом, так как его мужество оказалось под сомнением. Тем ге менее он послушно следовал за Эвелин, не выпускавшей его руки. Пройдя вперед еще немного, девушка останови­лась. Когда все собрались вокруг нее, она прижала па­лец к губам, прося сохранять тишину. Члены ее отря­да прислушались.

Эхо доносило до них голос египтолога Чемберлена:

– Теперь мне необходимо заняться расшифровкой этих иероглифов. Они должны указать нам, где сле­дует искать сокровища Сети Первого.

Услышав эти слова, Эвелин улыбнулась и знаком предложила своим путникам вернуться следом за ней в комнату для бальзамирования. Ее все еще освещали отраженные солнечные лучи.

– Очевидно, доктор Чемберлен не знает о существовании в этой статуе тайника, – сообщила девуш­ка. – Они собираются искать лишь сокровища Сети, а вовсе не Книгу Амон-Ра.

– Но и мы тоже должны искать эти сокровища! – возмущенно заговорил Хасан, и на его потном лице отобразилось полное отчаяние.

– Книга, о которой она говорит, попытался ус­покоить начальника тюрьмы О'Коннелл, – сделана из чистого золота. Ясно?

Пока Хасан переваривал полученную информа­цию, Эвелин поделилась с Риком и братом новостью о существовании еще одного помещения под статуей, от­крытого ей.

– Надо попытаться проникнуть туда, – сказала девушка, и группа снова отправилась в путешествие по лабиринту. Рик двинулся первым, с факелом в руке. Прошло несколько минут, и путники обнаружили еще один туннель, ведущий вниз. Им пришлось проделать очередное путешествие, передвигаясь в полусогнутом состоянии и постоянно сражаясь с паутиной, но нако­нец коридор привел их в просторный зал. По разме­рам он не слишком отличался от верхнего, разве что потолок был ниже, а стены не так богато украшены барельефами.

– Еще один зал подготовки, – пояснила Эвелин. – Видимо, для лиц, менее значимых, чем члены царс­кой династии.

– И зачем это все? – недоумевал О'Коннелл, об­ходя комнату с факелом. – Не хотите ли вы сказать, что существовали разные уровни мумифицирования?

– Именно так. И их было три, – подтвердила Эве­лин. – Фараонов и наследников царствующего дома приготовляли к переходу в Царство Мертвых по пер­вому классу. Мы же сейчас находимся там, где, если можно так выразиться, «обслуживали» покойников по третьему. Тела очищали от внутренностей, выма­чивали в крепком соляном растворе и хранили в этом помещении не менее семидесяти дней. Нам повезло. Потолок здесь низкий, и мы доберемся до него без осо­бых усилий. Если я все правильно рассчитала, то ста­туя Анубиса расположена прямо над нами.

Джонатан посмотрел на трещины, змеящиеся по потолку, и усмехнулся:

– И как только эти поганые грязные янки уснут... Ой, извини, О'Коннелл.

– Ничего страшного. Ты имел в виду других поганых грязных янки.

– Именно! – кивнул Джонатан. – Когда они уля­гутся спать, мы вернемся сюда и сопрем книгу прямо у них из-под носа.