Камердинер, который любил меня - Валери Боумен

будучи влюблен в леди Джулиану, всегда вел себя как осел. А когда Белл отправился на конюшню во время приема у Клейтона и сделал попытку поговорить с ним, называя вещи своими именами, тот наотрез отказался слушать. Теперь Белл пребывал вдали от друга, в Гилдфорде, а значит, не мог произнести одну из своих известных речей, которые всегда приводили его друзей в чувство. Придется, если возникнет острая необходимость, прийти на помощь Уорту Кендаллу.

Хорошо хоть Лукас пообещал проследить, чтобы Рис не допился до гробовой доски, поэтому ходил за ним по пятам, не давал упиться вдрызг и слушал его дифирамбы леди Джулиане.

Мысли о влюбленном герцоге и подозреваемом в предательстве не занимали много времени, и Белл поневоле думал о Марианне с самыми неприятными для себя физическими последствиями. Он видел ее каждый день, их пути постоянно пересекались, а поскольку лорд и леди Копперпот занимали смежные спальни, они часто сталкивались в коридоре, когда выходили из спален своих хозяев.

Апартаменты леди Вильгельмины располагались напротив, и если Марианна не выходила из комнаты леди Копперпот, где заменяла миссис Уимбли, здоровье которой оставляло желать лучшего, то заходила в комнату молодой хозяйки или выходила оттуда.

Белл всегда вежливо кивал Марианне. Иногда они перебрасывались несколькими словами, но по большей части оба вели себя так, словно едва знакомы. И уж точно, глядя на них, никто бы не заподозрил, что они провели вместе несколько страстных ночей.

Со своей стороны, Марианна, похоже, не испытывала никаких трудностей с выполнением их договора о партнерских отношениях. Раз в неделю они ненадолго встречались, чтобы обменяться информацией и сопоставить наблюдения. Как правило, это происходило по утрам в понедельник.

Покончив с утренними делами, Марианна в половине девятого выходила из спальни леди Вильгельмины. Примерно в это же время Белл заканчивал подготовку одежды для лорда Копперпота, которая могла ему понадобиться в первой половине дня. Он выходил из хозяйской спальни и встречался с Марианной в крохотной каморке под лестницей для слуг.

Они проводили вместе не более пяти минут, и Беллу всякий раз приходилось делать вид, что аромат ее волос не вызывает в нем желания немедленно вытащить из них все заколки. Он из последних сил притворялся, что веснушки на ее переносице не вызывают в нем желания поцеловать каждую, а еще ему приходилось скрывать, что от ее близости у него едва не лопаются брюки. Тем не менее все это было очевидно – бесполезно отрицать, – и Белл чувствовал, что медленно, но верно сходит с ума.

Говорить было, в общем, не о чем: Белл уже давно понял, что лорд Копперпот не преступник. За несколько недель, проведенных в его поместье, он успел узнать всех слуг, которые умеют писать, и проявил чудеса изворотливости, но получил образцы их почерков. Ни один не походил на почерк, которым был написан донос.

Таким образом, на еженедельных совещаниях напарники обычно сообщали друг другу, что новой информации нет, потом чинно раскланивались и расходились. Все это безумно раздражало, и Беллу всякий раз, глядя вслед удалявшейся Марианне, хотелось проломить кулаком стену.

Удалось выяснить только одно: оказывается, подозреваемые обсуждали тогда в кабинете бал. Не что-нибудь важное, а чертову вечеринку! Ничего тайного. Ничего подозрительного. А когда Белл восстановил в памяти обрывки разговора, которые ему удалось услышать, все встало на свои места: заботливые папаши решили организовать бал для своих незамужних дочурок. Местом для проведения мероприятия был выбран городской дом лорда Копперпота, а датой – 14 октября. Агенты получили приказ следовать вместе с семейством в Лондон и продолжать расследование.

После двух мучительных месяцев в деревне наконец-то Копперпоты собрались в Лондон. Отъезд был назначен на следующий день, и Белл уже придумал, как остаться в экипаже наедине с Марианной.

Глава 30

Теплым погожим утром Марианна устроилась в экипаже для слуг и принялась ждать, когда к ней присоединятся еще две горничные. Прошло полчаса, но никто так и не появился, и она уже встревожилась, что бы могло их так задержать.

Когда экипаж поехал, она хотела было высунуться в окошко и крикнуть кучеру, чтобы подождал остальных, но тут дверца экипажа распахнулась, внутрь запрыгнул Белл и, расположившись на противоположном сиденье, как ни в чем не бывало заулыбался.

Марианна растерянно заморгала.

– Что ты задумал? А где мисс Харпер и миссис Уимбли?

Улыбка Белла стала еще шире.

– Я уговорил их поехать с лакеями.

– С лакеями? Но это неприлично!

– Да, но та сумма, которую я им дал, позволяет на время забыть об этом.

Марианна положила руки на колени.

– Ты вот так запросто можешь откупиться от любого и получить то, что хочешь, да?

Его лицо вытянулось.

– Вовсе нет. Я думал, они будут довольны: обе получили больше, чем зарабатывают за полгода.

– Не все можно купить! – отрезала Марианна и, сжав кулаки, спрятала их в складках юбок.

– Если у меня есть деньги, то не вижу смысла их не использовать, тем более на благое дело.

– Мне этого не понять: я никогда не была богатой.

– Тебя так раздражает перспектива ехать в Лондон наедине со мной? – решил сменить тему Белл.

Марианна посмотрела в окно, обдумывая ответ. Ехать им полдня, не меньше, и вряд ли все это время они будут в экипаже одни, но в любом случае ей было почему-то тревожно.

По правде говоря, переживала она не за него, а за себя. Именно поэтому она старалась не оставаться с ним наедине, за исключением их еженедельных встреч в каморке под лестницей, потому что в них никакой опасности не было.

Все бы ничего, если бы не ночи, когда Марианне требовались все силы, чтобы не пойти к нему. Временами она была готова, забыв про все запреты, просить его, умолять заняться с ней любовью.

Но Марианна не могла пойти к нему, во‐первых, потому, что именно она предложила направить их отношения в строго профессиональное русло. Если она явится к нему и завалится в постель, то будет выглядеть полной идиоткой. А во‐вторых, у их отношений в любом случае нет будущего: он – маркиз, а она – служанка. Они никогда не смогут быть вместе. Марианна совсем не хотела жить после расставания с разбитым сердцем, так что единственный выход – держаться от него подальше.

– Я полагаю, у тебя была серьезная причина остаться со мной наедине, иначе не потратил бы столько времени и денег, – сказала она наконец, причем довольно громко, чтобы заглушить стук колес экипажа, катившегося по грунтовой дороге к выезду из поместья.

– Да, ты права. – Белл кашлянул. – Мы… нам необходимо продумать, как действовать, пока будем в Лондоне.