Эффект Плацебо - Vladi N

на меня. Вроде бы глаза устремлены точно на мое лицо, но зрачки пробивают сквозь кожу. Он смотрит, но не видит, потому что находится глубоко в своих переживаниях.

— Лейкимия. Она сгорела за считаные месяцы.

В гостиной снова воцарилась тишина. Я чувствовала мужскую руку на своей ладони, ощущала скорбь, которая проникла в каждый уголок пространства, заволакивая все по милиметру. Не оставляя способности дышать свободно. Спокойно. Как прежде.

— Боже, Тиф… — Хоггард потянулся ко мне и крепко сжал в объятиях. — Мне так жаль. Господи, как мне жаль.

— Здесь нет ничьей вины, Ник, — глажу мощную спину и утыкаюсь носом в плечо. — Иногда мне кажется, что это карма сыграла с ней злую шутку за то, что она бросила меня с человеком, который проиграл в карты ребенка. Но я больше не виню ее. Уже нет.

Мужчина отстраняется и ловит в плен голубых зрачков мои.

— Расскажи мне. Пожалуйста, расскажи все.

Киваю. Отстраняюсь, откидываясь на спинку кресла, и переношусь в две тысячи двадцать первый, в тот самый январский день, когда я очнулась в неизвестном мне месте. Закрываю глаза и начинаю говорить.

— Знаешь, столько времени прошло, а я помню, словно это было вчера, — грустно улыбаюсь. — Помню все: от своего состояния в разный период той жизни без вас, до мельчайших деталей нашего уединенного все эти месяцы быта.

В ответ мне звучала лишь тишина, знаменующая, что оба собеседника внимательно меня слушают.

— Вы были правы. Меня действительно забрала мама со своим новым мужем. Рон… Представляешь, мы очень сдружились с ним. Действительно сроднились так, как не смогли за все эти годы с отцом. Но сначала он показался мне не таким дружелюбным. Именно он был первым человеком, которого я увидела в совершенно незнакомом мне месте, где меня держали взаперти. Тогда мне казалось, что я пленница. К тому же, я не помнила ничего, что произошло накануне.

Сглатываю и распахиваю веки, встречаясь с двумя парами глаз.

— Мне каждую ночь снился Киллиан. Я сходила с ума от того, что вы не знаете, что со мной. Единственный ответ на вопрос, который я задала Рону, дал мне понимание, что я не в руках Петтифера и его людей. Что меня пытаются скрыть от них. Но, Боже… В какой агонии я находилась, что никак не могла сообщить об этом вам, — сжимаю кулаки, прокручивая в воспоминаниях то свое состояние. — А потом я вспомнила, что случилось в ночь после юбилея Ричарда. Но лучше бы я этого не вспоминала…

— Тиф…

— Не надо, Ник. Что было, то было. Столько времени прошло. Я не виню его.

— Тиффани, послушай меня, — Николас подвигается вплотную и разворачивает мое лицо к себе, заставляя смотреть ему прямо в глаза. — Я знаю, как это выглядело. И я бы подумал абсолютно то же самое, что и ты. Да что говорить, я именно так и подумал. Но… Понимаешь, Кил не подарок. Я всегда говорил, что у него дерьмовый характер и странные принципы, но единственное, что нужно понимать — он никогда не предает тех, кого любит. Он тебе не изменял.

Смотрю на него непонимающе. Я же точно знаю, что видела.

— Кила накачали, — Хоггард тяжело выдыхает и оглядывается на Сэм. — Та сука, Майа, все разыграла. Она и Джейсон сымитировали отменный спектакль, потому что работали на Петтифера. В ту ночь его люди должны были забрать тебя, но их опередили.

Закрываю рот руками. Пытаюсь осознать сказанное Ником, но мозг катастрофически отказывается принимать полученную информацию. Потому что я уже свыклась с той мыслью, что отпустила Килиана. Что больше не имею на него права. И сейчас отчаянно борюсь с собой, чтобы не отказаться от собственных убеждений.

— Майа появилась у дверей Киллиана как раз перед папиным юбилеем. Избитая, в подраных вещах. Кил просто не смог пройти мимо, ты понимаешь это, — неосознанно киваю головой, слушая монолог мужчины. — Она рыдала, говорила, что на нее напали. Тот велел ей оставаться в квартире, а сам уехал к нам. К тебе. Но она позвонила в разгар вечера… Якобы кто-то выбивает входную дверь. Кил поэтому и сорвался, помнишь?

— Да…

— Она напоила его. Под видом невменяемой истерики заставила пить с ней и подмешала в пойло какую-то дрянь, — мужской голос вибрирует от сквозящего в нем гнева. — А картинно выносил дверь не кто иной, как спарринг-партнер Киллиана.

— Боже… — задыхаюсь в ужасе, — он же доверял ему безусловно.

— В этом и загвоздка, Тиф, — Ник качает головой и тоскливо опускает глаза, — от него он этого не ожидал.

— Как… — сглатываю, пытаясь подобрать слова и унять дрожь, разбившую тело. — Как вы узнали обо всем?

— Когда Киллиан очнулся утром, он был в бешенстве. И эта дрянь сказала, что они переспали. Я думал он убьет ее… Он все твердил, что не мог. Что не мог тебя предать.

— Майа сказала мне тогда, что я сложная. Именно поэтому Киллиан сдался. Он просто устал, — грустно улыбаюсь, пытаясь воспринять адекватно открывшуюся реальность. — Когда-то это должно было произойти. Поэтому я безоговорочно поверила.

— Да пойми ты, Тиф! — Ник резко хватает меня за плечи и встряхивает. — Он каждый день методично уничтожал себя. После того, как увидел на тех сраных камерах, что ты пропала, ему осталось только выть от безысходности. Он готов был убить каждого, кто причастен к этому. За всю свою жизнь я не знал брата в таком отчаянии, ты понимаешь? — мужчина сверлит меня своими пронзительными зрачками, разгоняя по телу жгучий адреналин. — Он был похож на зверя, которого загнали в клетку. Я думал, что она Майу и Джейсона просто убьет, когда все вскрылось.

— Что стало с ними? — хриплю на пониженных оборотах, замечая сочувственный взгляд Саманты.

— Оба получили по заслугам.

Воцаряется оглушающая все нервные окончания тишина. Каждый переваривает озвученную информацию. Я же просто взрываюсь каждой клеткой своего тела в бешеной агонии сердца, сходящего с ума за ребрами.

— А что было с ним? — наконец выдаю почти шепотом, но Николас слышит. Грустно отводит взгляд и обнимает Сэм.

— Киллиан занимался самоуничтожением после того, как тебя увезли. Бухал напропалую, постоянно дрался. Однажды мы с Чарли вытащили его из такого дерьма… Казалось, что по кускам собирали. Тогда слегла мама, когда увидела все, что с ним происходит. Только это смогло его немного образумить, — Николас шумно выдыхает, вспоминая те тяжелые дни, а у меня душа разрывается на части от услышанного. — Вроде бы он перестал творить лютую дичь, но теперь связался с какими-то серьезными типами в своем окружении. И, думается мне, нихрена это не