Развод. Моя (не) желанная - Лада Зорина

вас с Алиной Сергеевной.

Какого…

— Это странно, не находите?

Да это не странно. Это уже, мать его, за гранью! Жаль только, что он лишь сейчас всё это узнаёт. Иначе их сегодняшний разговор с Плотниковым развивался бы совсем по-другому.

— Нахожу. Но, возможно, его интерес объясним, — Яр скрипнул зубами. — У нас общее прошлое. Со школы знакомы. А ещё он держатель моего долга.

Вот теперь он мог впечатлиться — ему удалось удивить Лисицына.

Потому что его собеседник округлил глаза и тихонько присвистнул.

Яр угрюмо кивнул.

— Вот такая тут у нас санта-барбара.

— Он может доставить вам какие-то ощутимые неприятности?

Если честно, Яр понятия не имел, с чего вдруг Лисицын взялся расспрашивать его о Толе-маньяке, но причин утаивать информацию, так или иначе, не видел. Это не секретные данные, которые следовало хранить и оберегать. Пусть уж лучше он из его уст услышит, что Плотников — чокнутый, повёрнутый на прошлых обидах социопат, возмечтавший о вожделенном реванше.

Но к его удивлению, прямо сейчас Лисицын не спешил развивать эту тему, хотя она наверняка породила у него множество вопросов и, не исключено, подозрений.

— А что ещё вас гнетёт, Ярослав Дмитриевич?

— А с чего вы решили, что меня ещё что-то гнетёт. Кстати, — он качнул стаканом в сторону своего собеседника. — Плотников меня не гнетёт. Он меня раздражает. И если продолжит в том же ключе, получит заслуженное.

— Я ему не завидую, — усмехнулся Лисицын. — Но я не о Плотникове сейчас говорю, хоть эта тема оказалась и неожиданно интригующей.

— О чём же тогда?

— Я говорю о вашей супруге.

Глава 39

Ну вот, стоило на секунду расслабиться, и Лисицын тут же напомнил ему, с кем приходится иметь дело. С человеком, который так виртуозно соскальзывал с темы на тему, что только держись.

— О моей супруге? — Яр сделал вид, что упоминание Митиной вызвало в нём не более чем недоумение.

— Если вы, конечно, не возражаете.

Этот хитрый лис давал своей жертве возможность оступиться. Нопопробуй откажись, и он наверняка вынет свой чёрный блокнот и что-то туда начеркает.

— Не вижу поводов возражать. Что вы хотите узнать?

— Не поймите меня неправильно. Сейчас я максимально далёк от того, чтобы что-то у вас выведывать.

Врёт и не краснеет. Очень полезное умение для таких вот неуёмных шпионов.

— А я думал, это ваша прямая обязанность, — приподнял одну бровь Яр и приложился к своему стакану.

— Но я ведь могу позволить себе и передышки, — Лисицына его ирония ничуть не задела. — Как и любой другой человек.

— Справедливо. Так почему мы собрались о Ми… Алине сейчас говорить?

Он выругался про себя. Называть её по имени было дико непривычно, почти неправильно. Ему всеми силами хотелось отбрыкнуться от этой необходимости.

Вот он называет её Алиной, и теперь она до опасного близко. Как будто под кожу пробраться к нему собралась.

Не зря он Занозой её называл.

— Потому что, как мне кажется, она и есть причина вашего сумрачного настроения.

А вот это уже что-то новенькое. Яр рассматривал собеседника с новым интересом.

— И почему вы так решили?

— Наблюдения.

— Исчерпывающий ответ.

— Ярослав Дмитриевич, вы только на мои слова не сердитесь. Меньше всего я хочу умножать ваши печали и добавлять вам хлопот, но…

Само собой, обязательно есть какое-нибудь очень важное «но».

— …мне грустно видеть, как даже самые успешные и состоявшиеся люди повторяют одни и те же глупые ошибки.

Да что он ещё успел натворить? Они же с Митиной на глаза ему больше не попадались. А их перебранки оставались сугубо между ними, потому что проходили обычно вдали от чужих глаз, например, в спальне. Охрененное достижение, надо сказать.

Нормальные супружеские пары в своих спальнях куда более приятными вещами обычно занимаются.

В воображении яркой вспышкой мелькнуло альтернативное развитие их отношений. Прижатое к нему обнажённое женское тело — горячее, гибкое, распалённое. Под его пальцами прохладный шёлк светлых волос…

Яр кашлянул и выпрямился в кресле.

Кажется, крыша у него совсем потекла… Его Лисицын на разговор с какими-то мутными целями вытягивает, а его башка продуцирует ненормальные фантазии — секс с Митиной!

Секс с Митиной…

— Ярослав Дмитриевич?..

— Я не уверен, что понимаю, о каких ошибках вы сейчас говорите.

Сбой в программе. Такого больше не повторится. Ему в ближайшее время стоило бы напроситься в гости к Илоне.

— О глупых ошибках, — со значением повторил Лисицын. — Знаете… я ведь сам на этом когда-то обжёгся.

Если что-то и могло отвлечь его от больных фантазий, так это подобное заявление.

— Каким это образом? Извините, но в такое сложно поверить.

Лисицын метнул на Яра короткий взгляд, и ему показалось, он уловил в нём неподдельную грусть.

— Представьте себе, я был женат. Но жил как двоеженец.

Если бы его глаза обладали способностью вываливаться, прямо сейчас они бы бултыхнулись в стакан, который он продолжал греть в своей ладони.

— Да не смотрите вы на меня так! — неожиданно рассмеялся Лисицын. — У меня была жена, но я изменял ей с работой.

Ах вот оно что…

— Пропадали по долгу службы?

— Днями, а то и неделями. Иногда даже забывал позвонить и в очередной раз сообщить, что задерживаюсь. В последний год перед разводом она даже горько шутила, что лучше бы уж я настоящую любовницу себе завёл. Что с женщиной из плоти и крови она, может, её потягалась бы. Но не с подобного рода обсессией. Лида посчитала, что бороться с ней бесполезно. И ушла.

— А вы? — невольно вырвалось у Ярослава.

Лисицын повернул свой бледный профиль к весело потрескивавшему в камине огню.

— А я её не остановил.

Вот тебе и разговор…

— Мне жаль. Жаль, что у вас всё так сложилось.

— Благодарю за сочувствие, — Лисицын не отрывал взгляда от огня. — Но в этом случае жалости я недостоин. В том, что мой брак развалился, целиком и полностью моя вина. Очень бы не хотелось, чтобы в вас я обрёл брата по несчастью, а заодно и по глупости.

Яр моргнул, наконец отчётливо сообразив, к чему вело это информативное и неожиданное вступление.

— Вы считаете…

— Алине Сергеевне очень вас недостаёт.

Его пальцы невольно сжали стакан чуть крепче обычного.

— Откуда такие выводы?

— Она ваша супруга, но совершенно не чувствует себя здесь на своём месте. И оживает только когда вы появляетесь.

Это… слишком громкое заявление. Лисицын наверняка что-то путал или попросту принимал свои иллюзии за истину.

Но вырази он свои сомнения вслух, и Лисицын тут же что-нибудь заподозрит. Разве в любящих супружеских парах разлука