Развод. Моя (не) желанная - Лада Зорина

ведь?

В целом-то Егоров прав. Должен быть прав. Разведутся — и всё снова станет как прежде. Он будет воспринимать её исключительно как чудаковатую соседку по саду. И если уж Плотников продолжит ей досаждать, он вмешается только если Митина сама его об этом попросит.

— А как только вы с ней разбежитесь, сможешь наконец-то о нормальной, настоящей семье подумать.

Яр нахмурился:

— Сомневаюсь, что после развода мне приспичит снова на себя подобную ношу взваливать.

Егоров хмыкнул:

— А я бы на твоём месте подумал. Как минимум о более выгодной партии. Хотя бы и с финансовой точки зрения. Тебе бы сейчас отыскать состоятельную невесту, чтобы после слияния капиталов голова больше не болела о том, что появится какой-нибудь Плотников…

Невзирая на некоторую циничность такой позиции, Яр не мог отрицать выгодности такого подхода. Необходимость выплачивать солидную сумму, которую даже не сам задолжал… приятного мало. Особенно когда статьи твоих доходов пока не слишком-то впечатляют.

Он успел провести несколько финансовых консультаций со своей командой, и пока его положение не вызывало повода для оптимизма.

Нужно ускорить работы по восстановлению производства и полноценно включать завод в работу, иначе Плотникову будет что праздновать за его счёт. И уже очень скоро.

В доме стояла уже привычная для этого времени суток тишина. После гибели родителей он вообще жил здесь, считай, бирюком. Ну а отношения со свежеиспечённой супругой к веселью тоже не располагали.

Стоило о ней подумать, как Митина показалась в дверях коридора, ведшего из фойе в одну из гостиных. Одной рукой она прижимала к груди здоровенную тетрадь на кольцах, во второй держала недоеденный бутерброд.

Их взгляды встретились.

— Так ты не шутила, — он окинул взглядом её фигуру, надёжно скрытую под мешковатым спортивным костюмом бежевого цвета. — Ты всерьёз настроилась третировать своей прилежностью несчастных московских профессоров. Знаешь, я уже им сочувствую.

Что-то внутри так и подзуживало её уколоть. И нет, это никак не было связано с тем фактом, что его компании она предпочла скучную зубрёжку.

— И тебе приятного вечера, — она сунула в рот остатки бутерброда, явно давая понять, что разговоров с неё на сегодня хватит.

— Что, и в постель тебя скоро не ждать?

Всё-таки дотянулся. Её лицо моментально вспыхнуло, и она чуть не подавилась своим перекусом. Бросила на него злой взгляд и скрылась в коридоре.

— Охренеть поговорили, — пробормотал он, злясь скорее на себя за то, что не удосужился сдержаться.

И только сейчас обратил внимание, что в фойе он не один. Слева, в дверях выводившего в столовую перехода маячил, словно призрак, Лисицын.

— Добрый вечер, — он как ни в чём ни бывало улыбнулся хозяину дома и вышел на свет. — Если вас не слишком-то радует перспектива коротать его в одиночестве, могу составить вам дружескую компанию.

Дружескую?..

Яр прищурился, гадая, с чего бы Лисицыну приспичило в друзья ему набиваться. Но способ выяснить был только один.

— Совершенно не радует, — он приглашающим жестом указал в сторону коридора, ведшего не только в гостиную, но и к его рабочему кабинету. — Желаете присоединиться?

Глава 38

— Признаться честно, не был уверен, что мне следует испытывать на прочность ваше гостеприимство, — Лисицын не без удовольствия осматривал убранство кабинета.

Ещё совсем недавно этот кабинет был кабинетом отца, и Яр тут особенно ничего не менял. И не собирался. Сейчас затевать здесь ремонт и подстраивать помещение под свой вкус казалось ему святотатством.

Поэтому весело трещавший дровами камин, массивные кресла под старину и тянувшиеся от пола до потолка книжные стеллажи стали привычным для него антуражем, даже в чём-то полюбившимся, хотя он всегда больше предпочитал хай-тек.

— С чего бы это вам так подумалось, Алексей Вячеславович? — Ярослав двинулся к мини-бару, здраво рассудив, что «разговор по душам» требует некоторой подготовки.

— Ну, тут никакой загадки нет, — Лисицын и не подумал возражать, когда Яр протянул ему массивный стакан с купавшимися в янтарной жидкости кубиками льда. — Вы с супругой наверняка считаете меня занозой в одном всем известном месте. И я эту характеристику целиком и полностью приемлю.

Яр невольно фыркнул, усаживаясь в своё кресло у камина.

Господи, как же хорошо было после суматошного длинного дня вот так расслабиться, протянуть ноги к огню и послать подальше — хотя бы на очень короткое время — все беды и заботы. И даже, что особенно удивительно, компания их местного дознавателя его не напрягала. Скорее, почему-то, наоборот.

Может, ему действительно требовался разговор с кем-то, кто едва его знал. С кем-то, с кем можно было поговорить, не слишком заботясь об эмоциональной реакции собеседника. Ведь ему действительно было глубоко наплевать, что он мог задеть чувства Лисицына, потому что Яр всерьёз сомневался в наличии у него этих чувств. Лисицын выглядел ходячей функцией, автоматом.

— То есть вы всецело принимаете предвзятое к себе отношение? — Яр следил за тем, как его собеседник воздаёт должное хозяйскому угощению.

— Почему нет? Я же прекрасно отдаю себе отчёт в том, что за работу я выполняю. Вы в полном праве меня недолюбливать, — на узкие губы вползла скупая улыбка. — Мягко говоря.

Яр не мог не воздать ему должное — этому человеку в трезвой оценке себя и других не откажешь.

— Вы поэтому на разговор напросились? — иронично осведомился Яр, покачивая своим стаканом.

— По разным причинам. Потому что их как минимум две. Разрешите, начнём с той, что попроще?

— Валяйте.

— Отлично. Просветите меня, Ярослав Дмитриевич, кто такой Анатолий Степанович Плотников.

Яр, конечно, надеялся, что на его лице не отобразилось в полной мере всё то изумление, что он испытал от такого вопроса. Но не мог бы ручаться, что Лисицын не уловил его колебаний.

— А вам вообще о нём откуда известно?

— Вы вряд ли поверите.

Яр сделал глоток и опустил свой стакан на круглый столик-подставку, высившийся между кресел.

— Кажется, сейчас я готов поверить всему, чему угодно.

— Воля ваша. Этот молодой человек встретился мне в саду. Во время моей прогулки. Сегодня днём.

Какого чёрта владения Громовых превратились в какой-то грёбаный проходной двор!

Обстоятельства требовали конкретных действий — он напичкает парк и сад камерами слежения и удвоит охрану. Чтобы никакие Плотниковы тут больше не шлялись.

— Анатолий Степанович какого-то чёрта решил, что обладает правом разгуливать по частным владениям, — процедил Яр и медленно выдохнул, уговаривая себя без толку не распаляться. — С недавнего времени он, к сожалению, наш сосед.

— Вот как, — Лисицын вновь пригубил из своего стакана. — Любопытная личность.

— Да не то слово.

— Он меня, представьте себе, о вас расспрашивал.

— Плотников?

— О