Измена хуже предательства (СИ) - Летинская Лита

— Я подожду тебя. — утвердительно заявляет.

— Не надо, я возможно надолго задержусь. — пытаюсь отказаться.

— Хорошо. — только и отвечает Валера, как-то чересчур быстро соглашаясь.

Выхожу из больницы с маленькой распечаткой моего малыша на ней. Его первым снимком. Когда врач показала мне на экране маленькое, движущееся пятнышко, такое невероятное чувство затопило, нежности и умиления, что невольно выступили слезы на глазах. Такой маленький, а уже машет маме ручками. Теперь Совершенно точно ясно, что будет мальчик. На прошлом узи малыш отворачивался и не хотел показываться, а на этом узистка успела поймать момент и раскрыть эту тайну. Папа расстроится. Он же так хотел девочку. Но ему придется смириться.

В голове благодаря маме засела занозой и крутится мысль — надо рассказать Радиму. Но вместе с тем, роятся сомнения. Как он отреагирует на новость о моей беременности? Что он предпримет? Ведь он уже живет с Ликой, устраивает свое "гнездышко", готовится стать отцом, обустраивая все для малыша. Как мой малыш впишется в его новую жизнь? Не будет ли он лишним?

Эти мысли снова повергают в уныние, никак не удается насовсем выкинуть их из головы. Они возвращаются снова и снова, продолжая мучать меня.

Мерное гудение мотора за спиной навязчиво вторгается в мои мысленные рассуждения, заставляя прерваться и оглянуться.

Черная машина на низком ходу пристроилась позади и катит за мной. Улица темная, не все фонари горят, но я разглядела через лобовое стекло двоих мужчин. Заднее стекло опускается и оттуда высовывается еще один, вальяжно облокотившись он оценивающе разглядывает меня. И вот в его взгляде чувствуется интерес.

Я быстро отворачиваюсь.

Мужской неприятный оклик:

— Девушка, а девушка, — вызывает волну липких мурашек, поднимающих волоски на затылке.

39

Открывается еще одно окно, переднего пассажирского и оттуда выглядывает еще одна макушка.

Сначала их тон скорее доброжелателен.

— Девушка, а девушка, давай знакомиться.

Не обращаю внимания, продолжая идти. Парни шутят, веселятся, надоест — проедут мимо. Моя стратегия оказывается ошибочной. Веселье им не надоедает, а преследование и мой игнор только распаляет и раззадоривает.

— Девушка, а девушка, а вашей маме зять не нужен? — и ржут аки кони.

— Садись в машину, детка, прокатим, выберешь себе жениха, — уже другой, более наглый голос.

— Ты одна, а нас много, будешь на расхват. — теперь в их тоне стеб, пополам с ехидством, больше никакой доброжелательности.

Вряд ли они догадываются о моем положении. Инстинктивно прикрываю живот рукой, другой вцепившись в сумочку. Боюсь отпустить, как будто она мое единственное спасение.

Надо же было так попасть. Почему не попросила Валеру подождать? В какой момент я стала магнитом для неприятностей? Не может же мне так не везти. Или меня кто сглазил?

И почему в последнее время влипаю в такого рода ситуации. Я вроде не одета вызывающе, да даже не накрашена! Что ж я действительно бедочка такая, как говорит Анна Николаевна — мама Радима. Эх, а Радим не бросил бы меня в больнице одну.

Почему я никогда не попадала в такие ситуации, когда была с Радимом. Одно его присутствие словно бы разгоняло все тучи надо мной и развеивало неприятности. Может это флюиды защиты и покровительства, которые он всегда излучает, дарящие чувство безопасности.

Словно я вышла из его защитного поля и на меня резко повалились все эти беды.

Такая невыносимая тоска накатила, так захотелось увидеть его. Чтобы оказался рядом, защитил. Отвез домой и отогрел.

Я отгоняю от себя эту тоску, нет его рядом и эти чувства лишние, отравляют меня своей заманчивостью.

Если б я знала, что мое желание так скоро сбудется само собой, желала бы сильней.

Паникую, нервно оглядываюсь по сторонам в поисках помощи. Никого нет, улица пуста, только где-то далеко с другой стороны улицы, у магазина, стоит машина с зажженными фарами. Я всего лишь немного отошла от входа на территорию больницы, там за углом спасительная безопасность, но чтобы вернуться туда мне придется пойти навстречу страху, как-то прошмыгнуть мимо их цепких лап.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ускоряю шаг. Но это не помогает сбежать от преследующей меня машины.

Нырнуть в подворотню? Но там темно и сомнительно, что я спасу себя этим шагом. А в темной подворотне мои шансы избавится от навязчивого преследования сведуться к нулю, если парни решат пойти за мной.

Когда слышу хлопок двери за спиной и вовсе сердце подпрыгивает к горлу. Мне нельзя волноваться, нельзя нервничать. Я не хочу этого внимания со стороны мужчин. Мозг на удивление начинает соображать быстрее и просчитывать варианты побега. Подворотня не вариант. Добежать до конца улицы, где шумит магистраль не успею. Крик тоже вряд ли привлечет доблестных спасителей, может служителей правопорядка, но где они когда людям так остро нужна их помощь?

Позвонить никому уж точно не успею, нужно было раньше об этом думать.

Останавливаюсь и разворачиваюсь встречая опасность лицом к лицу.

Замечаю на капоте машины аэрографию. Волк с оскалившейся пастью. По телу пробегает озноб пробирая мурашками. Я мгновенно вспоминаю свой сон, и я уже не так уверена в своих силах.

Страх натягивает нервы. Заставляя холодеть конечности. Тронь меня и я рассыплюсь на мелкие льдинки.

— Эй, Серый, не помни там малышку, — и снова дикий ржач.

А мне вот не смешно. От их шуточек становится по настоящему страшно.

39.2

— Пойдем, малышка, прокатимся.

Нет, определенно Серый мне не нравится. Как и все остальные в машине.

Какая я ему малышка? У меня у самой скоро будет малыш! Продолжаю держаться за свой округлившийся живот, неосознанно защищая. Но под свободным кроем пальто его не особо заметно, если только придержать под животом, тогда отчетливо видна округлость

— Не могу, меня муж ждет, — выпаливаю первое, что приходит в голову, надеюсь, твердым голосом.

А у самой ноги начинают дрожать. А ну как схватит и потащит в машину, что мне тогда делать? А если еще дружки его высыпят из машины. Сопротивляться тогда бесполезно. Один этот парень явно сильнее меня.

— Да ладно тебе, какой муж? Такая ладная малышка, а сопротивляешься. Пойдем угощу тебя мартини. Будет весело, обещаю.

Я отчаянно мотаю головой:

— Мне нельзя мартини, — жалобно пищу.

— Хочешь шампанского без разницы, что захочешь тем и угощу.

Какой настырный молодой человек. Что ж он слов не понимает совсем?

— Я же говорю мне нельзя, я беременная и меня муж ждет.

От волнения начинаю часто дышать и живот потягивает, я опускаю руку ниже, очерчивая округлость и пытаясь рукой успокоить занывший низ живота. Но ничего не помогает.

— Чо, и вправду беременная, что ли? — ошеломленно смотрит он на мой животик. — Круть, беременных у меня еще не было.

Мои глаза, в этот момент, итак круглые от страха, становятся еще больше. И я уже не могу ответить, от волнения и частого дыхания мне становится дурно, голова кружится. Вот вот упаду в забытие, но каким-то чудом еще держу себя в сознании. Так обидно и горько, что слезы выступают на глаза. Что ж вы просто не оставите меня в покое?

По той стороне улицы проезжает машина. Я поворачиваю голову, следя за ней как за спасательным кругом, проплывающим мимо. Во мне бьется отчаянная мысль бросится под колеса, остановить ее. Но она далеко, я просто не добегу в таком состоянии. Закричать?

Этого не требуется. Машина сама выруливает со встречной полосы, резко тормозит передо мной. Я уже не вижу своего спасителя из-за застилающих глаза слез.

Хлопок дверцей и я слышу нотки родного голоса, поднимающие волну радости в душе и заставляющие воспрять духом и улыбаться.

— Эй, мужики, вам что нужно от моей жены?

Меня окутывает знакомый, до боли запах, с примесью чего-то нового, табака?

— Да подвезти хотели. Смотрим малышка бесхозная.