Италия: вино, еда, любовь - Майкл Такер

Мы положили себе еще макарон, снова наполнили бокалы, поделились историями о кулинарных фиаско, которые напомнили мне, что пора глянуть, как там поживают курицы. Потом Джил убрала грязные тарелки и расставила чистые — для второго, а я нарезал куриц на порции: к счастью, они хорошо прожарились, но при этом не подгорели. Мейес и Каролина собирались завтра утром отправиться на прогулку в горы, и Джил напросилась с ними. Это означало, что дамы теперь могут без зазрения совести потребовать добавки.

Когда Джил поинтересовалась работой Бруно, он признался, что в последнее время стал куда более привередлив — ему все тяжелее уезжать из домика в Умбрии и переносить разлуку с Мейес. Та решительно покачала головой:

— Нет, нам нужны деньги. Мы еще берем заказы. — Она с серьезным видом нахмурила лоб, отчего стала похожа на маленькую девочку. — Да и дело не только в деньгах. Я люблю свою работу.

Я взглянул на Бруно. Он улыбнулся и пожал плечами. Из раза в раз он с успехом справлялся с заданиями. Теперь он как бы говорил, что готов к следующему этапу в жизни:

— Впрочем, Мейес права. Деньги лишними не бывают.

Мы все рассмеялись. Бруно становился мне все более и более симпатичен. Нас привлекли сюда не только дом, здешние красоты, сама Италия, но и Бруно с Мейес, первая встреча с ними и разговор в беседке. Обед удался на славу. Цель была достигнута. Il ghiaccio era rotto. Лед растаял.

Глава 17

Осознание того, что мы всего через неделю уезжаем, привело нас в состояние шока. Пока не посыпались приглашения на отвальные, я просто не мог поверить в наш отъезд.

— А кто уезжает-то? — всякий раз спрашивал я.

Практически каждый вечер в нашу честь устраивали пиршество. Мартин и Карен познакомили нас со своими друзьями — кто-то из них был родом из Германии, кто-то из Штатов. Мартин с Карен приготовили блюда тайской кухни, причем ради того, чтобы приобрести нужные ингредиенты, Мартин заглянул в Меркато-Коперто рядом с вокзалом в Риме. Меркато-Коперто — часть рынка под открытым небом, расположенного на пьяцца Витторио. Рынок знаменит тем, что там можно купить продукты со всего света. Понятное дело, лемонграсса, тайских перцев-чили и рыбного соуса в Умбрии не найдешь. Брюс и Джоджо позвали нас на форель, жаренную на углях в камине.

Такой вкусной рыбы я давно уже не едал. Брюс вообще мастер готовить блюда на угольях. Мейес приготовила нам на ужин тальятелле с порчини, доказав, что она многому научилась со времен pasta va fa'nculo. Потом вся компания устроила нам шикарную отвальную в «Palazzaccio». Веселые иностранцы, перебравшись в Италию, готовы закатить пирушку по любому поводу, и наш отъезд в Штаты стал вполне законным основанием для празднеств, длившихся целую неделю, когда один ужин сменялся другим. Я понимал, что буду страшно скучать по моим друзьям.

На самом деле Каролина с нетерпением ждала возвращения в Милл-Вэлли. Ее ждали мокрые от пота друзья из команды по триатлону, готовые к новым спортивным победам; новая работа, требовавшая максимум внимания, и толпа поклонников, мечтавших вытащить ее на свидание. Кроме того, ей начали надоедать макароны.

Однако мы с Джил никак не могли понять, зачем нам возвращаться. Нет, никто не спорит, в Милл-Вэлли нам было очень хорошо, но мы не могли избавиться от ощущения, что собираемся сменить один отпуск другим. А как насчет работы? Все наши друзья в Умбрии были людьми творческими и обожали свою работу ничуть не меньше красивого отдыха. В результате общения с ними мы поняли, что пора снова приниматься за дело. Мы провели в Калифорнии чудесные восемь лет. За это время из потухших звезд телеэкрана мы снова превратились в обычных людей. И вот теперь нам предстояло сделать следующий шаг: превратиться из обычных людей (состояние, в котором мы вечно чувствовали себя немного не в своей тарелке) в театральных актеров.

Пока суть да дело, нас пригласили в спектакль в Марин-театр, располагавшийся буквально в нескольких шагах от нашего калифорнийского дома. Пьесу написал молодой драматург из Нью-Йорка. Мы обеими руками ухватились за этот шанс. Я с огромным удовольствием вернулся на сцену. Оказалось, не так уж и плохо встряхнуться и возвратиться к работе. Для Джил произошедшее стало настоящим откровением. Она вцепилась зубами в роль, как питбуль, и не ослабляла хватку, пока полностью не вжилась в образ. У меня нет слов, чтобы описать, насколько убедительно она играла. Я не мог избавиться от мысли, что Джил достойна большего. С таким талантом она вполне могла выступать и в Нью-Йорке.

Я позвонил нашему агенту в Лос-Анджелесе и пригласил его на спектакль, сказав, что Джил никогда прежде не была так хороша. Агент отказался наотрез. Он заявил, что сейчас в Лос-Анджелесе снимаются пилотные версии новых сериалов и поэтому он лучше останется в городе и попытается вернуть нас на телевидение. Я попытался ему объяснить, что он не сможет адекватно представлять интересы Джил, пока не увидит, как она играет в новом спектакле — сейчас ее талант заиграл новыми гранями, о существовании которых он и не подозревал. Мне все сильнее начинало казаться, что мы живем не в том штате, не на том побережье и, возможно, даже не в той стране.

Еда нас тоже не устраивала. А еда для меня — всё. В первый же день после возвращения из Италии мы отправились в наш любимый китайский ресторанчик, располагавшийся в центре Милл-Вэлли. На протяжении шести недель мы были лишены радостей китайской кухни и вот, прихватив с собой Каролину, отправились на обед. Сели за столик, сделали заказ и через двадцать пять минут уже стояли на улице, щурясь от солнца и пытаясь понять, что именно с нами произошло. Это что, обед называется? Какой же это обед? Обед длится два с половиной часа, после него можно прилечь и подремать. Это главное событие дня, а не пятиминутная остановка на заправке.

Вообще вопрос с питанием ставил в тупик. В Штатах Джил не может есть ни лука, ни чеснока, хлеб и макароны тоже исключены. Кроме того, она пытается по возможности избегать молочных продуктов. У Джил очень нежный желудок. Но при этом в Италии она все это ела, и никаких проблем с пищеварением не наблюдалось. Так в чем же разница? В отношении? В образе жизни? Разумеется. Но главная причина кроется в итальянской кулинарной культуре, насчитывающей тысячи лет, и земле, одаривавшей нас. Ну и конечно, не будем забывать о самом важном — свежести продуктов.

В Милл-Вэлли мы, как и все преисполненные осознанием долга яппи, закупаемся в огромных мегамаркетах, где громоздятся гигантские горы продуктов и специй. На упаковках всюду написано, что продукты «натуральные». Может, они и вправду натуральные, кто спорит, вот только не надо пытаться меня убедить в том, что они свежие. Выглядят они прекрасно, как на картинке, но стоит их попробовать, и создается впечатление, что они провалялись неделю-другую в каком-нибудь грузовике.