Папа для потеряшек (СИ) - Свит Кэти

— Так что ты хотел-то? — спрашивает, возвращая к началу разговора. — Ты ведь по делу позвонил. Не просто же так?

— Ты знал, что несколько лет назад у Смоленского в пожаре погибла его женщина и ребенок? — задаю Максиму животрепещущий вопрос.

— Конечно! — фыркает. — Хоть информация и закрытого типа, но я про тот пожар очень много чего узнал. У меня друг следователем на нем работал.

Опа-на! Я никак не ожидал подобного расклада.

— Да ты что! — удивляюсь. — Друг хороший? Надежный? — уточняю. Мало ли.

— Ну как тебе сказать, — протяжно. — Смотря что именно тебе нужно узнать.

Все-то ты, Макс, понимаешь. Я ухмыляюсь.

— Раз ты в курсе, то поделись своим мнением о том пожаре, — прошу. Мне очень нужно узнать, не только ли я докопался до правды.

— Блин, Мак, — заминается. — Давай не по телефону.

Смотрю на циферблат, стрелки неутомимо спешат по кругу. Меня нет уже довольно-таки долго, Ипполит сидит один и ждет.

— Тебе сколько до меня ехать осталось? — уточняю у друга.

— Около часа, — вновь перевожу внимание на часы.

— Давай, — соглашаюсь в итоге. — Приедешь, и поговорим.

— Хорошо, — говорит Майоров и завершает вызов. Я продолжаю сидеть в кресле и крутить в руках телефон.

Если я прав, то пожар был поджогом. Кто-то при помощи него вывез женщину и ребенка Ипполита, спрятал их и выставил все как несчастный случай.

Причем все сделал настолько умело, что ни у кого, помимо меня, вопросов не возникло.

Мда…

Выхожу из кабинета, возвращаюсь к Смоленскому. Жестом показываю Федору, что он может удалиться. Вновь остаемся с Ипполитом одни.

— Ты так и не сказал, где мои дети? — смотрю на мужчину не моргая.

Давай! Колись! Ты ведь не хочешь оставаться со мной врагами. Тебе я нужен в статусе друга. Ведь так?

— Они в безопасности, — уклончиво отвечает.

— Где? — не отступаю. Я дожму тебя!

— Не у меня, — сдается под моим напором. — Я не трогал твоих дочерей.

Смоленский смотрит на меня внимательным и уставшим взглядом. Он, как побитая жизнью псина, держится на ногах лишь благодаря собственному упрямству.

— Я болен, Мак, — признается. — Сильно и неизлечимо.— А вот тут уже настала моя очередь удивляться. — Единственное, что я бы хотел, так это отдать свое наследие в надежные руки.

— И поэтому ты выбрал меня? — усмехаюсь. Ну нет! Я не вернусь к темным делишкам! Вышел оттуда и счастлив, что жив.

— Ты принципиальный. Порядочный. Стоишь на своем до последнего, — начинает петь мне дифирамбы.

— Ипполит, в чем подвох? — не выдерживаю и задаю важный вопрос. Уверен, он не просто так выбрал меня в свои преемники.

— А в том, что этот гаденыш отжал бизнес у моего мужа, сам встал во главу, но не справился с управлением и понимает, что ты единственный, кто в состоянии эту ношу вытащить со дна! — В гостиную заходит Татьяна Дмитриевна. Удивленно смотрю на женщину. — Или ты, увалень, думал, что я ничего не знаю про ваши темные дела?! — накидывается на Ипполита.

— Но…— Он аж опешил. — Откуда?..

— От верблюда! — выплевывает со злостью. — Значит, так! Ты встаешь и немедленно убираешься из этого дома! Макар мне как сын! А ни один из моих сыновей больше не полезет в эту грязь!

— Если я не найду преемника, то все рухнет! — говорит обреченно. — Мне жить осталось не больше пары недель! Опухоль мозга прогрессирует, ее не берет ни одно лекарство. Она не операбельна!

— А мне плевать! — рявкает Татьяна Дмитриевна. — Черный бизнес уничтожил моего мужа! Я не позволю, чтобы он забрал еще и моих сыновей!

— Тогда, может быть, вы согласитесь занять мое место? — не унимается. — Если у меня не будет преемника, то начнется война.

Торковская-старшая открывает рот, но я тут же ее пресекаю.

— Нет! Она не станет заниматься этим делом! — жестко отрезаю. — Найду я тебе преемника. Не переживай, — расставляю точки в конце предложений. — Ты, главное, раньше времени не помри, — ухмыляюсь. Не могу сдержать сарказм.

— Не помру, — говорит едко. — Уж будь спокоен.

— Тогда по рукам?

Глава 40. Макар

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Позади остались несколько дней кромешного ада, и когда это все кончится, не представляю. Я поглощен делами Смоленского настолько, что едва успеваю не забросить свои!

Мне некогда спать, про еду и вовсе молчу! Спасибо Татьяне Дмитриевне, она за моим питанием тщательно следит.

Если бы она не приносила мне в кабинет завтрак, обед и ужин, то так и помер бы с голоду еще пару-тройку дней назад. Не до еды совсем!

Времени нет.

Сводки, графики, статистика, телефонные номера… Все смешалось! В голове одна сплошная муть и мура. Сквозь дебри не продерешься, а надо! И я раз за разом пробираюсь сквозь них.

На время расследования Ипполит остался жить у меня.

Он распустил свою охрану, попросил дать доступ в дом медикам и занял гостевую спальню. Татьяна Дмитриевна ни на секунду не оставляет без внимания Смоленского и его людей.

Бдит.

Повезло же мне с тещей! Только дорогу переходить ей не стоит. Раздавит одним махом! Проходили уже.

— Мак, я говорю тебе! Узнать то, что ты хочешь, нереально! — возмущается Макс.

— А мне плевать! — не отступаю. — Если она жива, то я должен знать об этом! Сын Смоленского жив, я в этом уверен на все двести процентов! Теперь нужно узнать, смогла ли выжить его любовница.

— А-а-а! — Майоров хватается за голову. — Ты не представляешь, насколько сложно все это сделать! — вновь пытается достучаться до здравого смысла. Но не выходит. Я слишком упрям.

У Ипполита редкое и крайне быстро прогрессирующее заболевание. Ему осталось совсем чуть-чуть.

— Макс, — поднимаю глаза на друга. — Я хочу знать, жива ли его женщина. Пацан жив, и это нам немного все усложняет. Нужно будет взять его жизнь под полный контроль, понимаешь? — пытаюсь объяснить другу причину принятого решения. — Нельзя допустить, чтобы мальца против нас натравили. В конце концов, у меня дочки растут! А он немногим их старше. Прикинь, что будет, если хоть одна из них его в дом приведет?

— Да ну брось! — отмахивается Майоров. — Ерунда это все! Так не бывает.

— Это жизнь, — заверяю друга. — Она очень любит шутить, — не свожу с него глаз. — А то ты не знаешь, — ухмыляюсь.

Про то, что Майоров совершил ошибку, отпустив любимую девушку, знают все. Как и про то, что нынешний муж этой девушки направо и налево ей изменяет, а Макс рвет и мечет по этому поводу.

Вывод прост:нечего было отпускать!

— Мак, лучше об этом молчи, — бурчит недовольно. Его настроение тут же меняется.

Женщины —наше спасение и наша погибель. В них все.

Но об этом лучше пока промолчать. Не время для философских размышлений, сейчас нужно доделать дела.

— Вот чтобы не было сюрпризов, я должен все проконтролировать, — упираюсь. — Найди мне его мать, — прошу друга. Затем добавляю: — Пожалуйста!

— Фига ты, — удивляется моим словам. — Ладно, найду, — меняет гнев на милость.

Я практически все сделал, осталось немного. Найти преемника по теневому бизнесу.

Достаю старую записную книжку, кручу в руках, думаю. Все никак не решу, кому лучше набрать. Но сотовый сам оживает.

— Слушаю, — не глядя, принимаю вызов.

— Привет.— Голос любимой успокаивающе действует на мои нервы. — Как ты?

— Все хорошо, — коротко ей отвечаю. Оля не должна знать о проблемах, которые мне нужно решить. Они ее не касаются. — Вы все там же?

— Да, — улыбается…Я даже сквозь расстояние слышу, что она улыбается. И сам улыбаюсь в ответ.

— Ты просто так или по делу? — спрашиваю. — Я безумно соскучился. Сил никаких нет, — признаюсь.

— Мак, у меня задержка, — взволнованно произносит Оля. Осекаюсь. Сердце срывается с ритма, ускоряет темп.

— Задержка? — переспрашиваю. В горле вмиг пересохло.

— Ага. Так бывает, когда люди сексом занимаются без должной защиты, — ерничает. А мне так сильно хочется ее обнять и расцеловать! Всю!