Даханавар (СИ) - Ляпин Оле

В этот момент Илае и Сибрис показалось, будто где-то в лесу звонко лопнула струна. Клык, опустившись матушке Иеле на грудь, засветился нежным мерцающим светом. Свет рос, окутывая фигуру женщины, как мерцающая радужная дымка и в этой дымке тело ее менялось. Осанка стала горделивой и величественной, глубокие морщины на лице начали разглаживаться, кожа наливаться молодостью и силой. Редкие седые космы вдруг заискрились золотом, превращаясь в волну белокурых завитков, спадающих по спине молодеющей на глазах женщины, прямо до самых её пят. Матушка Иеле взмахнула руками и грязное рубище превратилось в белоснежное платье из тончайшего кружева, будто сотканного из серебристой паутинки. Она засмеялась и звонкий, как серебряный колокольчик, смех разлился над деревьями, стремясь к самому небу. Высохший цветочный венок в ее волосах превратился в тонкую золотую диадему, усыпанную жемчугом и самоцветами. Волшебство трансформации свершилось и это было прекрасно!

Илая и Сибрис стояли пораженные увиденным чудом, не в силах вымолвить ни слова.

— Теперь, когда я вновь обрела свою силу, я смогу снова сделать эту рощу прекрасным местом. — счастливо улыбаясь сказала Матушка Иеле, и ее прекрасные зеленые глаза наполнились слезами. — Пойдемте, я покажу вам.

Женщина легко спустилась с холма к болотцу, Илая и Сибрис еле поспевали за ее резвым шагом. Она встала у самого края воды, спустившись вниз по пологому склону. Босые пальцы ног и подол белоснежного платья погрузились в мутную, зеленоватую воду. Матушка Иеле подняла руки и запела заклинание, над болотцем начал сгущаться молочный туман. Илая потянулся к мечу, испугавшись за женщину, ведь именно в таком тумане прошлой ночью приходили пелли, но Сибрис остановила его. Она мягко положили руку ему на плечо и покачала головой, призывая не вмешиваться.

Женщина пела, туман тек по зеленоватой поверхности покрытой ряской воды прямо к ее ногам. Когда плотный завиток обвился вокруг ее лодыжки и из его недр высунулась морда пелли, женщина ласково прикоснулась к монстру рукой, не прекращая петь, и из тумана на берег выскочил кролик. Маленький, белый и пушистый зверек с алыми бусинками пытливых глаз. Так происходило с каждым пелли, к которому прикасалась женщина. И вот на берегу уже собралось добрых три дюжины пушистых и безобидных зверьков. Матушка Иеле прекратила петь, улыбаясь она повернулась к Илае и Сибрис. За ее спиной таял на солнце озерный туман. Чистейшая кристальная вода искрилась от солнечных бликов. Озеро исцелилось, и оно было прекрасно, как живой алмаз.

— Это чудо! — выдохнула завороженная Сибрис. Тут к ее ногам подскочил один из белых кроликов, Сибрис инстинктивно дернулась все еще опасаясь, что животное опять может обернуться болотным уродцем. Видя ее смущение Матушка Иеле засмеялась, она взяла на руки одного из пушистых кроличьих собратьев и подойдя к девушке протянула его, чтобы Сибрис погладила зверька по мягким розовым ушкам.

— Не бойся, теперь они не укусят. — весело сказала она, когда девушка прикоснулась к кролику. — Еще раз благодарю, что помогли вернуть мне мою силу. А теперь прощайте! — и с легкой улыбкой на губах женщина стала подниматься на холм, окруженная кроличьим выводком.

Взяв Сибрис за руку Илая, мягко потянул ее к привязанным у холма лошадям.

— Пойдем, нам тоже пора. — ласково сказал он подруге.

— А как же…? — Сибрис посмотрела на клубок, который все еще сжимала в руке.

— Думаю, это ее прощальный подарок. — ответил Илая. — Свяжешь из него мне теплые носки.

— Вот еще чего удумал! — фыркнула Сибрис, но в голосе ее не было ни капли гнева.

Миновав рощу, юноша и девушка поехали по дороге мимо деревни, в которой этим утром побывал Илая. Еще издали они увидели поднимающийся в воздух столб дыма, в воздухе пахло гарью. Это горел дом кудесника. Алое пламя охватило его, пожирая и красное крыльцо, и расписные ставни. На улице, перед горящим домом, столпилась много народу: мужчины, женщины, дети и старики молча взирали на пожар. Никто не спешил тушить огонь, на лицах людей блуждали улыбки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Почему они не гасят огонь? — удивленно спросила Сибрис.

— Наверно они больше не хотят играть в кости. — туманно ответил Илая и пришпорил лошадь.

Даханавар. Пляска масок

Даханавар. Часть третья. Пляска масок.

Прошлое не может стать настоящим; мы не можем знать того, чего не знаем. Но прошлое, настоящее и будущее скрыты под одним покровом…

Генри Д. Торо

1

— Думаю нам есть над чем поработать. — Сказала Сибрис. Она опустила свой меч и теперь наблюдала как красный, запыхавшийся и вспотевший Илая пытается отдышаться после ее маленькой проверки. Как и обещала, Сибрис взялась за обучение юноши бою на мечах. Теперь, каждое утро в их лагере начиналось для Илаи с разминки и отрабатывания приемов. которым учила его Сибрис. Перед тренировкой Илая отжимался, подтягивался если поблизости находилось дерево с подходящей на роль импровизированного турника веткой, ходил на руках п приседал, взяв свою стогую учительницу на руки, или же посадив ее себе на шею. Крепкие руки и ноги, ловкость и скорость реакции, правильное дыхание, каждый раз Сибрис заставляла Илаю работать почти на пределе его возможностей. А за частую, требовала от юноши пересечь эту черту. Иногда Илая готов был поклясться, что даханаваром является не он, а его неутомимая напарница. Сибрис смеялась, слыша подобные предположения юноши, и отвечала, что это все годы упорных тренировок и хорошая наследственность. После тренировок юного даханавара всегда ждал хороший завтрак и очередная порция рассказов о том как отец Сибрис учил свою дочь владеть мечом и о том, как позже сама Сибрис не раз побеждала на разнообразных турнирах.

Они уже отработали четыре основных защитных стойки: Плуг, Бык, Глупец и Крышу. И теперь Сибрис заставляла Илаю повторять выученные движения и приемы.

— Запоминай! Шагая влево, шагай с левой ноги, не важно, впереди она, или нет. Шагая вправо, шагай с правой ноги, независимо от того, впереди она или нет. Тебе может показаться, что это слишком просто, Илая. Но это простое правило справедливо ко всем стойкам, вне зависимости от того, какая нога впереди. — Сибрис продемонстрировала юноше, как это делает она. У девушки все выходило легко и изящно. Не движения — а балетные па!

— Отец говорил мне всегда помнить два важных правила: любой ценой избегай пересечения своей стойки — раз, и никогда не поворачивайся спиной к врагу — два. — она провела серию движений и оказалась за спиной Илаи, легонько уколов его между лопаток. — Я же сказала, влево — с левой!

Немного потренировав Илаю нападая то слева, то справа, девушка убедилась, что урок им усвоен и продолжила объяснять:

— Если одна твоя нога стоит позади другой, и она должна проходить мимо передней в проходящем шаге, ты должен совершить рывок. Вот так! Повтори! — она показала движение, Илая успешно его повторил.

— Теперь смотри: если хочешь уколоть вперед с передней ноги, делай выпад. — Сибрис молниеносно вспорола пространство перед собой, на пол ладони не доходя до открытого ворота рубахи на груди Илаи.

Отработав с учеником технику рывка и укола, юная наставница задала ему несколько упражнений, определив юноше в противники старый мешок из дерюги, который они набили сухими листьями и травой. Его они купили на одной из мельниц, когда проезжали мимо. Мешок был подвешен на ветку дуба, стоявшего на краю поляны, где путники разбили временный лагерь. Может для смеха, а может для собственной мотивации, Илая углем намалевал на грубой ткани жуткую зубастую рожу, назвав противника "Вырл". Когда Сибрис удивленно изогнула бровь, он пояснил, что так звали чудовище из его детских кошмаров и теперь немилосердно колол ощерившуюся образину то в глаз, то в пятак носа, то в зубастую пасть. Сотня уколов снизу с правой и левой руки, сотня уколов сверху, сотня уколов двумя руками из правого Плуга, затем сотня — из левого. Сотня переходов из левого в правый Бык и назад. В конце такой интенсивной учебы Илая был весь мокрый, ноги его еле держали, а запястья казалось может отвалиться от руки, но он этого уже даже не почувствует.