Записки драгунского офицера. Дневники 1919-1920 годов - Аркадий Столыпин

Когда мы вернулись на ночлег в Ситковцы, то я почти полночи не мог сомкнуть глаз от радостного волнения. А вдруг дадут Георгий или оружие?

с. Цибулевка

14 декабря 1919 г.

Всё подсчитываем трофеи и роемся в добыче. Офицеры– галичане очень милы и любезны. Одна из сестёр прехорошенькая и теперь временно едет при нашем эскадроне, пока не проберётся к себе на родину (Киев).

Мы сделали мучительный переход – 30 вёрст, черепашьим шагом по мёрзлой кочковатой дороге. Лошади выбиваются из сил, падают, снова поднимаются, телеги ломаются, колёса отскакивают – прямо беда.

У бедного Шамборанта под 40 градусов, и он страдает. Я с ним в экипаже. Пропёрли по морозу от 8 утра до 7 вечера.

м. Устинград (с. Соколивка)

15 декабря 1919 г.

Вчера от моего эскадрона пошло два разъезда. Из них вернулся пока один – Старосельского. Он был обстрелян петлюровцами. Исаева ещё нет. Это меня немного беспокоит. Завтра днёвка. Мороз крепчает.

м. Устинград (с. Соколивка)

16 декабря 1919 г.

Мороз всё крепчает. Прямо дышать нечем. Шамборант уехал. Исаев вернулся. Он тоже был обстрелян петлюровцами. Мы находимся уже на уровне ст. Монастырище.

ст. Нестеровка

17 декабря 1919 г.

Мороз всё крепчает. Бедный корнет Майборода пошёл в ночной разъезд, благо ночь лунная.

с. Кочержинка

18 декабря 1919 г.

Выступили в 6 часов утра и пришли на ночлег в 10 часов вечера. Считая, что отдыхали 2 часа за всё это время, выходит, что 13 часов были на морозе градусов в 15-20. Это тяжело.

с. Вербовка

19 декабря 1919 г.

Опять славное дело. Положительно, наше отступление происходит более чем удачно. Усталые, проспав какие-нибудь 4 часа (это уже вторая такая ночь), утром в густом тумане выступили из Кочержинки. Лица у всех вследствие бессонницы какого-то землистого оттенка. В первом же селе узнали, что какие-нибудь четверть часа тому назад шёл бой.

Отходящая Государственная стража[50] (Киевская, Уманская и др.) наткнулась на село Ладыженское, где находился отряд Красных украинцев (Украiнска Радянска Республика) коммунистов (три полка при 7 орудиях и многочисленных пулемётах). Всего украинцев-коммунистов было человек 500 пехоты. Это был отряд, отколовшийся от Петлюры и под начальством Марка Волохова. Стража была отбита и прошла правее Ладыженского в своём движении на юг к Ольвиополю.

Вообще, теперь с взятием Кременчуга вся Киевская группа войск должна форсированным маршем двигаться по направлению на Ольвиополь. В Ольвиополь мы должны попасть 23 декабря вечером. Выходит в среднем по 30-35 вёрст в день, что, принимая во внимание состояние людей и лошадей, является цифрой ужасающей. Но самое грустное, что мы всё время принуждены пробиваться через неприятельские отряды и вести бои.

Приезжаешь на ночлег ночью. Пока приготовят поесть да чаю напьёшься, смотришь – уже 12 часов ночи. Едва заснёшь, как входит прозябший, злой как собака ординарец и подаёт приказание штаба полка. Приходится основательно просыпаться, иначе забудешь потом содержание записки. Под утро, когда сон самый сладкий, является ещё один ординарец, а там, смотришь, восток светлеет; значит, пора и вставать. Я похудел и стал похож на драную кошку. Почти все больны: в нашем обозе много саней с тифозными и другими больными.

Но возвращаюсь к нашей славной победе над супостатом. Туман, густой, как молоко, обволакивал всю деревню. На площади следы крови, дальше – серая лошадь с задом, оторванным снарядом. Это следы боя стражи с украинцами.

Вышли из деревни. Туман превратился в мелкий, как пыль, дождик. Стало знобить, и сырость проникла через почерневший от воды полушубок.

Сбились с дороги. Вернулись в село и пошли по другой дороге. Прошли мимо Терских батальонов, собирающихся к бою. Смазывали пулемёты маслом, продёргивали ленты и готовили патроны. Настроение так себе. Главное, что продрогли и туман. Я опять заворачиваю дивизионом. Гоппер спокоен и острит. Я тоже стараюсь быть остроумным. Вообще, я заметил, что перед боем все стараются быть спокойными и весёлыми. И это желание казаться остроумными именно и показывает, что люди волнуются.

Между двумя селениями вёрст семь. Скоро раздался пушечный выстрел, и при этом так близко, что я даже вздрогнул. За ним другой и третий. Затрещали винтовки и пулемёты. Пролетел адъютант: «Пулемёты вперёд – вперёд!» По дороге пошёл 6-й эскадрон, правее его 5-й, левее наш, ещё левее 3-й. В густом тумане видно лишь 10-15 всадников, остальные где-то в тумане. Свистят пули, откуда – неизвестно. Лава идёт шагом. Отдельные всадники снимают винтовки и стреляют. Вперёд выезжают тачанки, поворачиваются задом и открывают огонь из пулемётов. Куда стреляют – тоже неизвестно. Иногда сливается из нескольких пулемётов и получается эффектно. Стараюсь держаться на уровне 6-го эскадрона, а 3-й равняется по мне.

Иногда продвигаемся рысью. Иногда переходим в шаг. Передаются по лаве откуда-то справа приказания. Тоже неизвестно от кого. В общем, положение тяжёлое. Где противник – неизвестно, где деревня – тоже неизвестно. Стрельба и справа, и слева, и посередине. Ясно, что нас не видят, но иногда пули так близко пролетают, что кажется, будто нас заметили. Стрельба то затихает, то снова возобновляется.

Пошли рысью по паханому полю. Земля уже отмёрзла, и делается грязно. Спускаемся в овраг, снова поднимаемся вверх по крутому скользкому склону. Перебираемся через болото. Лошади уже сильно выдохлись. Вдруг в тумане что-то обозначается серой массой.

«Шашки вон, вперёд!» Это деревня. Сначала сады. Потом подъём. Узкие кривые улицы. Со мной рядом скачет Старосельский. По деревне отчаянная стрельба. Где-то «ура!». Сверкают шашки – это ворвался 1-й эскадрон. Проскакиваем через плотину мимо замёрзшего пруда. Переходим в рысь, проходим через экономию. Нет никого. Снова подымаем лошадей в галоп. Левее скачет 3-й эскадрон. Опять поле. Поедем: внизу с грохотом что-то несётся.

Громкое «ура!», мелькание шашек, страшные ругательства, и мы врезаемся в какую-то кашу повозок, людей и лошадей. Скачем дальше. Коммунисты убегают через пруд и скрываются в зарослях ивняка. Забираем именных. Кого-то уже рубят, кого-то стреляют. Наконец всё захвачено. Подсчитываем трофеи. 5 максимов, 3 льюиса, 3 траншейных орудия, одно 3-х-дюймовое, 62 лошади, 24 повозки, 2 мула, телефонное и иное имущество. Говорят, было золото, но оно поехало вперёд. Возвращаемся обратно и узнаём, что всего забрано 7 орудий. Словом, разгром неприятеля полный.

Лошади еле идут. Пот льёт градом, но настроение зато весёлое. Все завидуют нам. Опять отличился Нижегородский дивизион. Это редкий случай – такая атака в конном строю в густом тумане.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});