И мне будет тепло - Денис Витман

— Все, — проронил стоявший рядом Андрес. — Отъездилось наше стеклышко.

— Замолчи! — процедил Эдвард. — Дальше мы повезем хрусталь на себе. Тебе понятно?

— Да ты что? — выдохнул позади высокий нескладный киллмен. — Нас же тогда лемуты догонят и перережут. Нас всего восемь человек осталось.

— А ты о том подумал, что толстяк Пьюза там умирать остался только для того, чтобы мы стекло в Мельт привезли? Понятно?

— Да на кой черт, — киллмен резкими движениями перекрестился, прося у бога прощения, — нам эти стекляшки. Без них прекрасно жилось, проживем дальше.

Эдвард подошел к говорящему, схватил его за отворот замшевой куртки.

— А для того, лемутское семя, чтобы у нас в поселках дети здоровые рождались, чтобы мужики взрослые по ночам не мучились, за простуженные спины хватаясь, чтобы женщины рожали без боли… — Малейн отбросил киллмена в сторону, подошел к лорсу, ударом секиры разрубил упряжь. Схватил зверя за ноги, покраснев от натуги, оттащил в сторону. Смахнув с грязного лба пот, налег на дощатый край телеги. Повозка, заскрипев колесами, качнулась, выбралась из ямки и медленно покатилась по мокрому песку.

В следующее мгновение Малейн почувствовал, что толкать стало легче и, повернув голову, увидел рядом широкое плечо Андреса, а еще через мгновение еще трое киллменов налегли на деревянный край. Для оставшихся троих не хватило места, но и без них телега довольно споро побежала по плотному песку.

* * *

Кивин и Браян на руках тащили раненого Сагеная. Впереди замаячили пушистые метелки камыша. Киллмены прибавили ходу, надеясь успеть скрыться в зарослях тростника. Сзади всего в каких-то пятистах ярдах маячили приземистые фигуры глитов. Лемуты медленно приближались.

— Уберите жгуты… — пробормотал Сагенай. — Они лезут мне в голову. Уберите…

Нели жалобно заглянул Сагенаю в глаза, лицо исказилось от боли и беспомощности.

— Что мне делать? — просительно-жалобно произнес Нели.

— Возьми сокола, — Сагенай с трудом расстегнул ворот рубахи, оборвал ремешок, протянул маленькую золотую фигурку. — Он тебе пригодится. Да ведь, если честно, ты его выиграл — твоих стрел попало в цель больше, чем моих, — священник слабо улыбнулся.

После фестиваля лучники носили фигурку по очереди — день один, день другой. И Нели казалось, что маленький сокол приносит ему удачу. В те дни, когда фигурка доставалась ему, солнце светило немного ласковей, а каша получалась необычайно рассыпчатая и ароматная. Все даже самое маленькое дело выходило лучше, быстрее и доставляло больше удовольствия.

Молодой лучник осторожно взял сокола, завязал ремешки у себя на шее. Радостно повернулся к Кивину. Старый воин смотрел сурово и печально. В поседевших глазах замерла уверенная жестокость.

— Тебе придется задержать их, — негромко произнес он. — Тогда мы сможем добраться до остальных. А иначе — мы все погибнем. Ты, я, Браян, и совершенно беспомощный Сагенай.

Нели кивнул, забрал у Браяна запасную связку стрел, развернулся и пошел навстречу лемутам. Спрятался, укрывшись за небольшим валуном. Отряд глитов раскинулся по степи редкой цепью. Их оставалось еще больше четырех десятков. Блестели сабли в длинных руках, оранжевые глаза горели неприятным жирным светом. Нели показалось, что чьи-то невидимые руки оглаживают его мозг, бесстыдно лезут в душу. В отвращении лучник откинул их от себя, прошептал слова молитвы, заодно усиливая свой ментальный щит.

Нели натянул лук, выглянул из-за камня. Тонкая стрела пробила переднему глиту голову, бронзовый наконечник выглянул с другой стороны. Раненый лемут сделал несколько шагов и упал в траву. Вражеская цепь остановилась. Нели почувствовал, как сгущаются вокруг ментальные щупальца. Вечерний воздух окрасился зеленым, молодая трава зашумела под ветром, будто сотни врагов подходили со всех сторон.

Нели вздрогнул, выглянул из-за камня. Глиты, зарывшись в невысокую траву, ползли к нему. Тщательно прицелившись, Нели снова выстрелил. Но то ли лемут ощутил направленную в него стрелу, а может и по дурной случайности, глит успел откатиться в сторону. Бронзовый наконечник чиркнул по граниту.

Нели вскочил, перебежал к другому камню, выхватил из колчана стрелу. В голове шершавым шаром ворочалась одна-единственная мысль: «я должен убить троих».

— Я должен убить троих, — вслух повторил Нели.

— Двое уже мертвы, — негромко размышлял он, разглядывая степь и укрывшихся в траве лемутов. — Нечистый и глит. Значит, остался один. Хотя нет, не один. Еще троих я должен уничтожить за Сагеная. Ведь он скорее всего не сможет стрелять.

Нели высунулся из-за камня, выпустил несколько стрел по выглядывающим из травы врагам. Снова укрылся.

— Чего я боюсь? — подумал он. — Ведь у них нет луков, они не смогут стрелять в ответ.

Лучник спокойно вышел из-за камня, медленно прицелился, отпустил тетиву. В ответ раздалось тихое шипение. Раненый глит завозился по земле, из пробитой ноги торчала стрела. Нели достал из кожаного вышитого колчана следующую стрелу, приложил к губам, благословляя в полет. Натянул до уха жильную тетиву. Выстрелил почти в небо. Стрела взвилась вверх, черной точкой застыла на фиолетовом звездном бархате. Негромко насвистывая мелодию смерти, ринулась вниз.

Проткнутый насквозь глит вскочил на ноги, побежал вперед, ухватившись чешуйчатыми пальцами за смятое оперение. А за ним змеиной волной побежали все остальные. Нели, с неожиданной болью в груди, вспомнил соревнование. Лемуты исчезли, смешались, превратившись в маленькую дощечку мишени. И как тогда, на соревновании, руки слились в сплошной непрекращающийся круговорот. Стрелы нагоняли друг друга в воздухе, разлетались щепками. Вздрагивала под ударами дощечка, стонала, шипела не по-человечески.

На шестом выстреле порвалась тетива. Обрывок жилы больно стеганул по лицу, рассек кожу. А со всех сторон уже подступили глиты. На узких чешуйчатых лицах замерла хладнокровная ненависть. Нели упал, схватившись за разрубленное плечо. А следом, расширив жадные до крови пасти, кинулись лемуты. Сверкнул в последнем луче заходящего солнца маленький золотой сокол.

* * *

Раненого Сагеная положили поверх ящиков. Поредевший отряд отходил на юг. Остались позади много миль океанского побережья. Лемуты, подстегиваемые последней волей С'Тонака, не отставали. А точнее, медленно приближались.

Первым погиб широкоплечий, приземистый Андрес. Тугодумный киллмен сам вызвался задержать глитов. Воин вынул из карманов несколько медных монет, снял с груди серебряный знак, и достав из сумки запасной колчан стрел, затаился в скалах, около неприметного изгиба.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});