Очерки по истории политических учреждений России - Михаил Ковалевский

Понять причины этого нетрудно. После завоевания Крыма и областей, составивших Новороссию, в царствование Екатерины II Россия не только обогатилась громадными плодородными землями с крайне редким населением, землями, требовавшими быстрой колонизации, но и получила непосредственный выход к морю и вместе с тем возможность вывозить за границу продукты своего сельского хозяйства.

Последний представитель Венецианской республики в Петербурге Венье в 1795 году обратил внимание своего правительства на выгоды от коммерческих связей со страной, столь богатой естественными продуктами, как Россия. В 1812 году за несколько месяцев до начала великой борьбы с французами за политическую независимость, испанский посол в одной из своих депеш, взвешивая шансы обоих противников в будущей войне, подчеркивает тот факт, что Россия хорошо снабжена съестными припасами на многие годы, и выражает мнение, что ее экономические интересы могли бы пострадать только от прекращения ее внешней торговли. Все свидетельства единогласно признают тот факт, что уже в начале века площадь обрабатываемой земли была очень велика. Конечно, это не способствовало добровольному отказу со стороны собственников от дарового труда, тем более что класса свободных сельскохозяйственных рабочих еще не существовало и крепостных некем было заменить.

Нет поэтому ничего удивительного в том, что за пятидесятилетний с лишним период с 1803 года по 1855 год получили свободу всего 115 734 крестьянина, принадлежавших только 384 помещикам. Гуманные воззрения меньшинства русских дворян, находившихся под большим или меньшим влиянием теорий Роберта Оуена, Рочдельскую колонию которого Николай посетил во время своего недолгого путешествия в Англию, проявлялись не в освобождении крепостных, а в своеобразной организации труда на коммунистических началах. Так, например, некоторые дворяне Харьковской губернии пробовали устроить на своих землях нечто вроде коммунистической организации, которая, впрочем, была очень выгодна и для помещика. Польское восстание 1830 года обратило внимание правительства на необходимость создать себе политических сторонников в лице крестьян этих присоединенных провинций посредством улучшения их социального положения; проведенная для этого реформа не освободила крепостных, но установила заработную плату и определенную норму обязательной работы. Но Николай I не осмелился бороться с рабством в коренных русских губерниях; он ограничился назначением комиссии, которой поручено было изучить способы будущего освобожденья. Эта комиссия работала очень медленно, а Крымская война, отвлекшая внимание правительства и потребовавшая напряжения всех сил страны, отодвинула реформу, по крайней мере на время. Но уж один тот факт, что могущественная империя оказалась такой слабой, не сравнительно с превосходившими силами врагами, а сама по себе, благодаря внутренней гнилости своих учреждений, сделался новым фактором для решения вопроса об освобождении. Дело освобождения, как это будет сейчас показано, было счастливо совершено в царствование Александра II и сделалось отправным моментом общей перестройки социального, административного и юридического здания России.

Мы пытались показать, что царствование Екатерины должно рассматриваться как начало новой эры в жизни русской провинции. Мы указали на тесную связь между управлением уезда и губернии, установленную посредством общих собраний дворян, предводителей дворянства и остальных выборных местных дворян, занимавших административные и судейские должности, но мы ничего не сказали еще о реформе городского управления, совершенной Екатериною же в 1785 году. Правда, в этой реформе ее опередил Петр, который пробовал, хотя и безуспешно, ввести в русских городах по примеру прибалтийских выборные советы. Эти советы, называвшиеся магистратами, получили право заниматься городскими делами. Члены их выбирались не из всех жителей города, но исключительно из купцов и ремесленников, которые как таковые были внесены или в списки купеческих гильдий или ремесленных цехов. Русские писатели, наилучшим образом изучившие историю третьего сословия, и между ними покойный профессор Дитятин, установили, что не было никакой прямой связи между магистратами, созданными Петром, и городскими советами или думами, введенными Екатериной II. Уже в царствование непосредственных преемников великого реформатора магистраты перестали существовать, по крайней мере, в некоторых городах, в остальных же они до такой степени были подчинены власти губернатора, что потеряли всякое действительное значение. Из одного юридического документа того времени видно, что большое количество управителей признавалось бременем для населения и что наиболее удовлетворительным признавалось средоточение власти в одних руках. Хотя Елизавета пыталась оживить эти городские советы, но только при Екатерине II советы сделались представителями всех слоев населения, а не только купцов и ремесленников.

О первом случае выбора городского головы упоминается при созыве знаменитой комиссии 1767 года. Как дворянам было предложено выбрать в каждом уезде предводителя, который председательствовал бы при избрании делегатов в комиссию, точно так же и с тою же целью горожанам предложили выбрать городских голов. В 1785 году по грамоте, дарованной императрицею, люди всех слоев населения без различия сословий, при единственном условии, чтобы они занимали в городах определенную квартиру или были земельными собственниками, получили право выбирать делегатов в два собрания — думу и шестичленный совет, род исполнительной комиссии. Этот последний скоро монополизировал всю реальную власть и недружелюбно относился к более многочисленному городскому совету или думе. То обстоятельство, что все сословия одинаково пользовались правом голоса, позволило дворянству укрепиться и в городском самоуправлении. Хотя под конец оно отступило пред необходимостью взять на себя новое бремя, вначале дворянство снизошло до выполнения, по крайней мере в обеих столицах, функций городских голов и городских выборных. Между выборными Петербурга и Москвы появились такие лица, как граф Алексей Орлов и князь Вяземский. Шестигласная дума, названная так потому, что каждая из шести частей города имела только один голос, продолжала существовать рядом с городским головой до царствования Александра II. Оба эти учреждения выполняли исключительно административные функции, так как судебная власть в теории, заимствованной у Монтескье, считалась совершенно независимой от власти исполнительной.

Если мы станем искать причины, помешавшие быстрому развитию городского самоуправления в России, несмотря на права, предоставленные ему грамотой Екатерины, то, конечно, мы укажем на ту строгую зависимость, в какой находилось самоуправление от личной власти губернатора. Когда мы слышим о губернаторах, которые вмешиваются в дела думы, арестовывают виднейших членов избранной городской коллегии и отправляют их в ссылку без всякого вмешательства со стороны судебных учреждений, нам нетрудно понять, почему лица, занимавшие известное социальное положение, не старались быть избранными в городские головы. Что же касается тех, которые пользовались действительною властью в городском управлении, то они так раболепствовали пред губернатором, что, по известному выражению сенатора Сафонова, забывали, что они не только должны выполнять приказания губернатора, но и блюсти интересы города, восстановляя нарушенные права его и обращаясь с просьбами от его имени к высшей власти. Некоторые губернаторы сами прекрасно видели главную причину безжизненности городского самоуправления и готовы были признать ее результатом чрезмерной правительственной опеки.

Реформы Александра II должны были вдохнуть новую жизнь в городское самоуправление и уездное, расширив принцип представительства на все классы населения и установив вполне определенные границы, внутри которых местные коллегии могли свободно вести дела, не боясь вмешательства коренных чиновников.

Из городов, уездов и деревенских общин, составлявших губернию, только последние до реформы 1861 года не пользовались никакой самостоятельностью и поэтому, естественно, дворянин — собственник земли и крестьян выполнял судейские и полицейские обязанности в пределах своего именья, которое в то же время было пределами сельской общины. Это не значит, конечно, что крестьяне, жившие в каком-нибудь помещичьем имении, не имели общих интересов и не нуждались в обсуждении их при помощи общих собраний или в каком-нибудь управлении в виде родового управления. Для распределения земельных участков собирались общие собрания крестьян — хозяев изб — «мир». Из крепостных же помещик выбирал старосту, называемого иногда бурмистром (от немецкого слова бургомистр).