Кочевники неба - Вадим Павлович Калашов

весна украла из нашего Миртару два месяца. Если я опоздаю на крушт, я себе никогда этого не прощу!

С поспешным возвращением из Миртару оказался не согласен не только Варэк.

– Повторяю, – забубнил Келчи. – Пускаться в такое путешествие без денег – авантюра. Вы уже три недели в нижнем мире, а так и не поняли, что им правят деньги, и куются они в больших городах, а не в маленьких сёлах. Ближайший столичный город даст нам всё, что нужно. Гостиницу снимем на деньги от продажи доспехов Варэка, а когда заведём полезных знакомых, продадим аккуратно, через посредников, мой хитин. И всё – комфортная и безопасная дорога к Сонной Долине нам обеспечена.

Варэк мог бы вспомнить Лилле уроки Мудрейшего, что природа стремится к гармонии, и поздняя весна почти всегда компенсируется поздней зимой. Мог бы развенчать десятком фраз мечты Келчи о скором обогащении. Но ему внезапно стало важно, чтобы друзья пошли за ним не по разумным соображениям, а по зову сердца.

– Скажите честно, что я для вас значу?

– И ты ещё спрашиваешь?! – Лилле всё-таки пустил слезу. – После того, как столько лет я был твоим единственным другом?

– А моим единственным другом до тебя была моя сестра, – с тяжёлым вздохом признался Келчи. – Не обещаю плакать о тебе, как Молчун, но скучать буду.

И лишь одна Келли не постеснялась заявить, что Варэк совсем ничего для неё не значит – так, приятный собеседник. И товарищ, конечно, хороший, но на родном круште таких было полным-полно. Нет, она не будет по нему скучать.

Однако дрожь в её голосе убедила Варэка скорее в обратном.

– И вы тоже много значите для меня. Неужели я мог вас подвести? У нас полно времени, я вчера на спине Келчи не блох искал. А впрочем, вы все и с уроков Миртару должны знать, что достаточно выйти к любой реке, которая впадает в быстротечную Орту, и всё. Орта доставит тебя в предгорья через десять, максимум через пятнадцать дней. Если последуете за мной, даю слово, что каждый, кто не хочет оставаться в нижнем мире, успеет в Сонную Долину. Вы можете просто доверять мне, как лидеру, как другу, как человеку? Верить и не задавать лишних вопросов?

– Требует слепого подчинения, – показав пальцем на Варэка, шепнул Келчи сестре. – Нет, он там, в своей голове, видимо, всё-таки стал сыном и наследником барона.

Битый час продолжался спор, но ни к чему не привёл. Каждый слышал только себя, точнее, свои страхи. Один – упустить брата, второй – опоздать в Сонную Долину, третий – путешествовать без гроша в кармане. А Келли просто не хотела оставлять Келчи без присмотра, не испытывая иллюзий насчёт его шансов выживания в одиночку. Именно она подвела итог этой печальной дискуссии:

– Бесполезно, ребята. Давайте просто отобедаем в последний раз вместе и попрощаемся.

Ели молча, стараясь не смотреть друг другу в глаза. А затем настала череда прощальных подарков. Первым её начал Келчи.

– Бери, Лилле, бери. Это единственное, что уцелело у меня от прежнего наряда.

– И зачем мне твоя рубаха? Вспоминать, какой ты был ужасной девушкой?

– Я её так долго носил, что там пропечатался рисунок с моей спины. Ты пойдёшь необитаемым нижним миром, тебе карта нужнее всего.

– Тогда ты держи мою рубаху. Не переживай, крестьяне дали мне сменную.

– Лучше отдай её Варэку. Ему знание языков важнее – может, полмира придётся обойти в поисках брата. А ты, Варэк, держи от меня одну пластину хитина. Но вначале пообещай, что не станешь продавать её лично, воспользуешься моим советом насчёт посредника.

Варэк с благодарностью принял дары и раздал свои. Лилле досталось точило из замка барона и рыцарский кинжал, а Келчи он одарил тем самым кольцом, из-за которого они первый раз поссорились.

– Теперь я могу открыть свою тайну. Не знаю, что означает гравировка, но, по заверениям одного моего знакомого, он принёс его из Миртару, и однажды это кольцо спасло ему жизнь. Надевай его только в крайнем случае. Келли, ты же остаёшься вместе с Келчи? Значит, этот подарок и тебе.

Пришёл черёд Келли. Она начала с Лилле. Для него нашёлся браслет, который она сама сплела из бересты, пока жила в деревне, и богато украсила бисером и ленточками.

– Он же женский! – фыркнул Лилле.

– Конечно, я же его для себя делала, – не поняла, к чему клонит парень, девушка.

– И зачем он мне? – спросил прямо Лилле.

– Подаришь кому-нибудь.

– Я не собираюсь заходить ни в деревни, ни в города.

– Ну, значит, найдёшь кого-нибудь в Сонной Долине. Для парня, который боится даже заговорить с незнакомой девушкой, это бесценный дар. Как ты иначе скажешь, что она тебе нравится?

Поворчав, Лилле принял подарок. Келли посмотрела на Варэка, а потом попросила его подойти его поближе.

На несколько секунд оба мира – и земной, и небесный – перестали существовать для парня по прозвищу Непоседа. Ни один из тех поцелуев, которые он подарил пяти девушкам в Сонной Долине, не шёл ни в какое сравнение с тем, который выбрала своим прощальным подарком девочка Миртару. По правде, целовалась она очень неумело, сказывалось отсутствие опыта, но что-то в душе Варэка так остро резонировало в ответ на движения её губ, что буквально колени подгибались.

Закончив целоваться, Келли приложила палец ко рту Непоседы, предупреждая разговоры.

– Не нужно слов. Совсем не нужно. Это был поцелуй прощания, а не любви. Просто чтобы подольше помнил меня. А я тебя забуду сразу же, как только наши пути разойдутся, даже не сомневайся. А ты меня помни всегда. Пожалуйста.

Последнее, что они сделали перед тем, как открыть личный Миртару, – создали завершающий Крум общего. Текст решили заранее не обсуждать.

«Родина!» – первым оставил метку на дорожном камне Лилле, и, поправив на плече самострел и проверив, не забыл ли сеть, – всё дары добрых крестьян, – двинулся в сторону от дороги, к темневшему вдалеке лесу.

«Родные!» – написали вместе Келчи и Келли и прижались друг к другу, словно в страхе, что могут потеряться.

«Родник!» – таким был вклад в последний общий Крум Варэка. И, чтобы не объяснять его смысл, он буквально побежал по дороге.

А смысл был прост. Непоседа наконец нашёл подходящее сравнение, чтобы понять, что чувствовал, когда получал прощальный дар девочки Миртару.

– Словно испил чистейшей воды… чистейшей родниковой воды, – шептал он на бегу, и скулил, словно побитый пёс, из-за своего характера.

Теперь он точно знал, что больше всего хочет остаться с Келли. И для него не было секретом, почему.

Но