Христианум Империум, или Ариэля больше нет. Том III - Сергей Юрьевич Катканов

ли руками не замахал. – Только императору и дела, что с двоечниками заниматься.

– Ты не знаешь императора. Он явно не сочтёт мою просьбу пустяком. Ведь речь идёт о будущем империи.

– А какое отношение имеет моя скромная персона к будущему империи?

– Предоставь судить об этом императору. Даже если он не выполнит мою просьбу, то во всяком случае не сочтёт её глупой.

Через три дня Эрлеберт подошёл к Северину:

– Я поговорил с отцом. Тут вот какое дело. Он сейчас раз в неделю встречается с одним молодым историком, Робером…

– Это мой друг! – выпалил Северин.

– Тем лучше. Так вот. Отец приглашает тебя на его очередную встречу с Робером, там как раз речь пойдёт о политике. Посидишь, послушаешь. Потом сможешь задать вопросы, если таковые возникнут. Император, конечно, не будет читать тебе лекций, но на вопросы ответит, а может быть и сам о чём-нибудь спросит.

– Каждое слово императора драгоценно. Если он скажет мне всего десять слов, они могут перевернуть всю мою жизнь.

– Правильный настрой, – рассмеялся Эрлеберт. – Но не переусердствуй с изъявлением верноподданнических чувств. Отец не любит, когда перед ним заискивают.

– А я даю повод подозревать меня в склонности к подхалимству? – спина Северина выпрямилась, в глазах блеснула сталь.

– Нет, конечно, нет, мой дорогой рыцарь, – улыбнулся Эрлеберт. – Моё предупреждение было совершенно излишне.

– Я не рыцарь.

– Ты рыцарь, дорогой Северин. Дело не в посвящении. В рыцари посвящают только тех, кто уже является рыцарем.

– Откровенно говоря, у меня коленки дрожат от мысли, что я окажусь в резиденции императора. Посоветуй, как мне себя держать.

– Будь сдержанным и немногословным, но не зажимайся, будь проще. Будь искренним и открытым. Ну а держать себя с достоинством тебя учить не надо. Впрочем, мы вместе пойдём. Всё будет нормально.

***

Эрлеберт и Северин на хороших конях в сопровождении одного рыцаря и двух сержантов императорской гвардии прибыли к мосту, ведущему на апостольскую гору, к резиденции императора. Перед мостом спешились, уздечки их коней тут же подхватили сержанты. Северин всю дорогу молился и сейчас чувствовал себя совершенно спокойно, колени не дрожали. Когда он шёл по мосту на другую сторону, то подумал, что пересекает границу миров, в одном из которых обитают простые люди, а в другом всё овеяно мистической аурой верховной власти. Мир власти казался ему почти волшебным, и вот прямо сейчас он должен будет прикоснуться к этому волшебству и даже стать его частью.

С моста они вступили на первый ярус резиденции, здесь располагались казармы гвардии, конюшни и прочие подсобные службы. Дорогу им перекрыл караул – рыцарь и два сержанта. Сержанты с суровыми каменными лицами стояли по обе стороны лестницы, ведущей на второй ярус. Рыцарь с лицом куда более живым и даже с весёлой искоркой в глазах прохаживался по площадке. Увидев принца, он поклонился ему со словами: «Ваше высочество». Эрлеберт кивнул в ответ. Северин поклонился рыцарю, а тот в ответ кивнул, весело и одобряюще глянув на юного воспитанника орденсбурга. Волшебство началось. Он уже там, где бывали очень немногие и весьма не часто, причём находился среди людей, которые бывали здесь постоянно, а то и жили прямо здесь. Подошёл Робер, они с Северином дали друг другу понять, что знакомы, только сдержанными улыбками. Потом все вместе поднялись на второй ярус, где стояло только одно здание – одноэтажное, из плотно подогнанных, но не слишком тщательно обработанных камней, судя по всему, добытых прямо здесь, когда в горе вырубали террасу. Здание венчала крыша под обычной терракотовой черепицей. Оно было простым, бесхитростным, но выглядело чрезвычайно основательным, крепким, как сама империя. Для Северина это был урок политологии в камне. От Эрлеберта он знал, что здесь расположен личный кабинет императора, где он никого не принимает, а так же зал со столом на 12 персон, где император проводит совещания, а иногда приглашает кого-нибудь на обед. Императору случается обедать в обществе простых крестьян, ремесленников, трактирщиков, старых боевых товарищей, включая сержантов. Первых лиц империи, министров и графов, здесь встречают с тем же уважением, что и простых крестьян.

Их провели именно в этот небольшой зал, усадили в начале стола рядом с пустующим пока местом императора, предложили по высокому хрустальному стакану родниковой воды. Они уселись, не говоря друг другу ни слова. Через пару минут в комнату даже не вошёл, а буквально влетел император в развевающемся белом плаще с широкой пурпурной каймой. Он занял своё место, сделал несколько больших глотков воды из стакана и просто сказал: «Здравствуйте, господа. С Божьей помощью начнём».

***

– Истёк срок объявленного вами военного положения, ваше величество, – сказал канцлер Перегрин. – Орден должен передать власть.

– Кому? – полюбопытствовал император.

– Как кому? Народу. Разве не за народное благо мы сражались?

– С этим трудно спорить, но я считал, что у нас уже есть власть, которая действует в интересах народа. Ты предлагаешь мне отречься от престола?

– Вовсе нет, государь. Но один император не может править страной. И правительство, сформированное императором, не может быть единственной властью. Сегодня власть императора опирается только на Орден, то есть исключительно на военное сословие, а должна опираться на все сословия общества.

– Зачем?

– То есть как «зачем»? Неужели мы сражались только за себя, а не за свою страну?

– Ты откопал хранилище книг внешнего мира?

– Вам уже доложили?

– Никто мне об этом не докладывал, – рассмеялся император, – но та чушь, которую ты несёшь, могла быть заимствована только из книг внешних людей. Из практического здравого смысла твои суждения не вытекают.

– Но разве нам не следует опираться на опыт мудрецов внешнего мира?

– Подлецов там куда больше, чем мудрецов. Вот что я скажу тебе, любезный канцлер. Сегодня мы имеем уникальный шанс опираться на здравый смысл, не будучи связанными никакими традициями, мифами, теориями. Внешний мир тащит на себе огромный воз всевозможных благоглупостей, накопленных за столетия, правители там вынуждены считаться с каждым предрассудком, который кто-то когда-то объявил истиной. Там очень много разных политических теорий, много партий, представляющих разные группы, а правители вынуждены делать уступки каждой партии, склоняться перед каждым предрассудком, даже если они взаимоисключающи. Зачем нам впрягаться в этот воз чужих предрассудков, если нас ничто к этому не вынуждает? Мы имеем замечательную возможность управлять так, как лучше, а не так, как принято.

– О каких предрассудках вы говорите?

– Для начала о том, который ты озвучил. Ты говоришь: мы сражались за народ. Согласен. Но ты делаешь вывод: значит власть должна принадлежать народу. Это предрассудок.

– Но это логично.

– Это не только не логично, но и совершенно абсурдно. Государством правит император. Он обладает единой волей. Эта воля направляет страну. Теперь представим себе, что государством правит народ. Он единой волей не обладает. В народе существует множество разнообразных стремлений и представлений. Как же