Психология проклятий (СИ) - Либрем Альма

Котэсса была совсем ещё юной — двадцать, может быть, двадцать один год? Её родители, она сама сказала, почти что из деревни, и вряд ли они сейчас пожилые люди. Сколько им, что они не могут работать?

— Моя мама, — промолвила Тэсса, — сейчас приболела. Она написала письмо, что без моих денег у неё просто не хватит на лечение. Я и так попыталась переслать всё то, что у меня осталось, но она назвала сумму, а этого мало…

Сагрон понимал, что мог предложить ей свои деньги, но знал, что Котэсса откажется. Да и эти болезни…

— Странно, — продолжила девушка, казалось, доверившись ему хоть немного, — что она заболела летом. Обычно у мамы обострение именно зимой, а в тёплую пору, когда я возвращаюсь, она чувствует себя неплохо. Это я, наверное, виновата. Не приехала к ним, подумала, что им не понадоблюсь, не рассказала Литории о том, что должна быть дома. Мне Элеанор посоветовала проявить твёрдость — я ещё и написала маме, что не смогу отправлять им с отцом деньги!..

— Сколько твоим родителям лет? — оборвал её Сагрон, впрочем, довольно мягко, чтобы не спугнуть, не заставить разорвать нить этого плавного, доверительного разговора.

— Маме сорок три, отец на полгода старше, — отозвалась девушка. — А что?

— И ты в семье одна?

— Ну…

— Скажи мне, солнце, — он коснулся её щеки кончиками пальцев, и в этом парке всё казалось таким понятным, таким простым и таким логичным, что Котэсса даже не попыталась его оттолкнуть, — сколько работала твоя мать? Она работала, когда ты жила ещё дома?

— Нет, — неуверенно откликнулась девушка.

— А она тогда болела?

— Нет…

Ответы приводили только к одному выводу. Как бы ей ни хотелось отрицать подобные варианты ответа, как бы ни хотелось заявить, что родители у неё были замечательными, идеальными, ни за что не попросили бы ни гроша у собственной дочери, если б не нужда, Котэссе необходимо было признать очевидное. Её мать просто давила на жалость.

Но — может быть, она просто слишком доверилась логике?

Девушка запрокинула голову, глядя на странное дерево. Она только теперь заметила, насколько причудливой была его кора — покрытая какими-то золотистыми вензелями, на первый взгляд невероятно ценная.

В родном лесу, в отличие от столичного парка, она никогда такого не видела. Может быть, заморское растение?

Правда, сейчас было не до размышлений о подобных деревьях. Котэсса предпочитала не думать и о том, что родители могли поступать так с нею вот уж три года.

— На самом деле, — промолвила она, — мама ничего плохого мне желать не может. Жениха вот мне нашла… — в полтора раза старше, шире, короче!

Сагрон обнял её чуть крепче. Казалось, в этом даже чувствовалась некоторая ревность, и девушка тяжело вздохнула, утыкаясь носом ему в плечо. В руках Сагрона она чувствовала себя почти в безопасности — почти, потому что ни на секунду не забывала о проклятии. Если б не оно, как же, стоял бы здесь мужчина, пытался б её утешить и отыскать варианты решения её проблемы!

Разумеется, Котэсса могла бы попытаться подыскать работу. И найдёт, наверное, у неё есть даже шанс на какое-то пристойное место. Но не в этом было дело. Стоило только позволить матери подумать, что она может отправить желанную сумму, как мама просила больше, больше…

Папа вообще практически не писал. Он был не из тех, кто особо хорошо учился в школе, грамотностью тоже не страдал, а мама говаривала, что закончил только первые четыре года обучения. Или пять лет? Котэсса не могла вспомнить точное число, но оно и не имело сейчас значения.

Сейчас ничто, кроме какой-то странной заковырки в письме матери, которую она никак не могла уловить, не имело значения.

— Если хочешь, — промолвил Сагрон, — мы можем наведаться к твоей маме. Ведь она болеет, верно?

— Но…

— Я поговорю с Отйко, — заверил он девушку. — Мы с тобой поедем в эту деревню, ну, в ваш городок. Я давно хотел немного прокатиться по стране. Мы можем снять повозку на двоих, — Дэрри весело подмигнул Котэссе. — Ну или, если ты считаешь это недопустимым, поехать в общей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— В общей! — уверенно кивнула Тэсса. — Но разве у тебя есть свободное время на подобные поездки?

— Есть, — согласно кивнул он. — Более чем. Я вообще давно нигде не бывал, так что теперь с огромным удовольствием прокачусь. И если твоей матери действительно будет что-то нужно, то я помогу с деньгами.

— Не стоит, — возразила Котэсса. — Я и сама прекрасно могу справиться со своими финансовыми проблемами. В конце концов, возьму в банке под залог…

Залог, интересно, чего? Общежития? Или, может быть, места в читательском зале в библиотеке?

— Нет-нет, — вздохнул Сагрон. — Если будет так надо, ну, одолжишь денег у меня, коль не хочешь брать просто так, а потом вернёшь. Я не требую проценты. Так что, это всё — ерунда, проблем не будет.

— Спасибо, — Котэсса казалась счастливой. — Я не ожидала от вас… от тебя подобного. Правда, не ожидала.

— Приятно удивлять таких красивых девушек, — улыбнулся ей Сагрон, а после, склонившись к Тэссе, осторожно поцеловал в уголок губ, будто бы пытаясь закрепить их устный договор хоть какой-то более-менее значимой печатью.

На поцелуй она ответила, не сопротивлялась и, кажется, полагала, будто бы действительно всё это было в порядке вещей.

Дерево довольно сверкало у неё за спиной своими золотыми и серебристыми вензелями.

Глава 10

Когда они выезжали из столицы, дорога была совсем ровной. Сейчас же, когда наконец-то международная трасса, соединяющая две страны — широкая дорога, обычно переполненная всевозможными повозками, — наконец-то закончилась, а они свернули на местную, поуже, всего на две полосы, повозкой подбрасывало на каждом лошадином шагу.

Конечно, можно было воспользоваться паровозом. Но они ездили крайне редко и к пассажирскому транспорту имели весьма сомнительное отношение.

Ещё были, разумеется, водные средства передвижения. Но к родному городку Котэссы ничего не вело.

И она, впрочем, была этому рада, потому что на борту девушку до ужаса укачивало — она сообщила об этом Сагрону, когда тот предложил добраться хотя бы до устья реки, а вот уж оттуда…

Поэтому они взяли быстроходную повозку, рассчитанную на шестерых пассажиров — та как раз направлялась в сторону другого большого города, но миновала её собственный, маленький городок.

Езды было всего часов на шесть. В прошлый раз Котэсса добиралась целых десять, поэтому, учитывая волшебство на повозке, магию, подгоняющую лошадей и придающую им силы, представляла себе, что стоило это удовольствие куда дороже, чем сообщил ей Сагрон. Но всё равно не стала возражать — это было бы по меньшей мере глупо.

Они почти всю дорогу молчали — не потому, что мужчина не желал с нею говорить, а потому, что справа от Котэссы сидела какая-то отвратительная бабка, очевидно, получающая запредельное удовольствие от комментирования каждой произнесённой фразы и каждого жеста со стороны девушки.

— Вот неправильно сидишь! — прошамкала она, улыбаясь своим беззубым ртом. — Ну неправильно! Неровно! И ноги, ноги!

— Чем вас не устраивают мои ноги? — сердито спросила Котэсса.

— Ты в штанах, — фыркнула старушка. — Вот если б ты поехала в пышном платье, то могла бы разложить его по повозке, а ногами к мужику своему прижаться. Тогда б никто ничего не заметил. А так — закинула ногу на ногу, как эти паршивые магички!

— Я и есть магичка, — огрызнулась она. — А паршивая или нет, решать… — девушка скосила взгляд на Сагрона, — да хоть ему же! И он совершенно не мой мужик!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Старушка противно захихикала.

— Правильно, — подтвердил Сагрон. — Не мужик, а горячо возлюбленный мужчина. Разве я похож на какого-нибудь селянина?

— Совсем нет, — вздохнула Котэсса.

Нельзя сказать, что она об этом жалела. В селянах, по крайней мере, по мнению девушки, ничего хорошего не было.

Дочь выбирает мужа, как отца.

Ха!

Да ни за что на свете!