Превратности судьбы - Мэйдлин Брент

Когда я впервые увидела дворецкого, я решила, что он старый человек. Теперь я поняла, что ошиблась. У него были седые волосы, короткие и густые, а лицо — молодое, гораздо моложе, чем я думала. Он двигался спокойно и легко, как молодой человек. Вполне возможно, что мистер Грешем старше. На нем был фрак. Он держался с вежливым достоинством. Лакей тоже был во фраке. Позже я узнала, что в некоторых домах лакеи носят ливреи.

Аманда спросила дворецкого:

— Миссис Троубридж приготовила что-нибудь специальное к ужину, Марш?

Я была потрясена тем, как она грубо с ним разговаривает, называя его по фамилии. Но дворецкий, как ни в чем не бывало, ответил, сдержанно улыбаясь:

— Я думаю, что будет ее фирменный фасолевый суп, затем тушеное «сладкое мясо» и запеченное седло барашка, мисс Аманда. — Он повернулся в мою сторону: — У мисс Люси есть все, что нужно?

Я не знала, как разговаривать с таким мужчиной. Он был старше меня, в нем было столько достоинства. Аманда просто сказала:

— Да, все нормально. Пойдем, Люси. Я покажу тебе наш альбом с фотографиями. В прошлом году мы ездили отдыхать во Фринтон. Мы там фотографировались: я стою по пояс в воде.

Когда мы оказались в гостиной я, смущаясь, спросила:

— Аманда, а для чего все эти ножи и вилки на столе?

Она удивленно посмотрела на меня.

— Для разных блюд. Господи! Вы пользовались палочками в Китае?

— Нет, в основном ложками.

— Как же вы ели мясо? Наверное, делали фарш? Просто начинай с тех приборов, что с краю. Если сомневаешься, смотри, как я делаю.

Мы полчаса рассматривали альбом с фотографиями, затем появились мистер Грешем и Эдмунд, следом за ними пришли миссис Грешем и Эмили. Все были красиво одеты. Эдмунд уселся в кресло, откинулся на спинку и, сложив пальцы вместе, сказал:

— Вы прекрасно выглядите, Люси. Какое хорошенькое платье!

Аманда вздохнула:

— Мужчины такие глупые. Ты что, не видишь, что оно ей не идет? Оно было сшито на кого-то другого и переделано для нее. — Она обратилась к отцу: — У нее должна быть приличная одежда, папа. Люси не в чем выйти.

— Мы посмотрим, что можно сделать, — с готовностью отозвался мистер Грешем. — Бекки, дорогая, я думаю, это по твоей части.

— Конечно, — откликнулась его жена без особого энтузиазма, — мы обязаны делать то, что должны. Но миссис Коллинз просит теперь столько за шитье, просто уму не постижимо! — И следующие несколько минут миссис Грешем и Эмили обсуждали портних и платья, которые те шили, а мистер Грешем и Эдмунд не проронили ни слова. У меня была возможность во время путешествия немного привыкнуть к английскому образу жизни, но поведение женщин по-прежнему изумляло. Они начинали разговор, не дожидаясь, когда с ними заговорят. Они демонстрировали свое недовольство. Они не соглашались с мужчинами и даже сердились на них.

В Китае женщины не сидели за одним столом с мужчинами, а лишь прислуживали им. Для женщины спорить с мужчиной было делом неслыханным. Женщинам не разрешалось так много говорить, как это делали англичанки. По китайским законам муж имел право развестись с женой, если та слишком болтлива.

Эмили принесла с собой маленького белого котенка и теперь играла с ним на большой кушетке. Когда в разговоре наступила пауза, миссис Грешем посмотрела на меня с улыбкой, которая, видимо, далась ей нелегко, и спросила:

— В Японии есть кошки, Люси?

Неожиданный вопрос застал меня врасплох, и я ответила в замешательстве:

— Думаю, да, миссис Грешем. У нас в Китае есть.

— Я это и имела в виду, дорогая. Думаю, тебе не следует с такой готовностью поправлять старших, но больше не будем об этом. Итак, у вас в Китае есть кошки. Ты любишь кошек?

— Лучше кошка, чем ничего, миссис Грешем, но кроличье мясо вкуснее.

Ее глаза вдруг остекленели. Я оглянулась: все смотрели на меня с изумлением. Эмили прижимала котенка к груди, словно защищая от меня. Я бросилась объяснять:

— О, простите, я не поняла, что мы говорим о кошках, как о домашних животных, миссис Грешем. В Китае только богатые люди держат кошек как домашних животных. Но там много бродячих кошек и, когда голод…

— Благодарю! — перебила меня миссис Грешем ледяным тоном. — Довольно, Люси.

Я сидела, глядя на свои руки, чувствуя, как горят щеки, и не понимая, что я такого сказала, почему все в шоке. Мисс Протеро сама меня учила, как отличить освежеванного кролика от кошки, потому что они в таком виде похожи, и иногда торговцы мясом пытаются выдать кошку за кролика. Я всегда проверяла почки. У кролика они расположены низко и на одном уровне, а у кошки — выше и смещены по отношению друг к другу. Если мисс Протеро об этом знала, значит, люди в Англии тоже иногда ели кошек, когда голодали. А может, и нет. Я вдруг подумала, что за сорок лет, прожитых в Китае, мисс Протеро привыкла к таким вещам, которые казались бы ей невероятными, живи она в Англии.

Я знала, что допустила еще одну оплошность, и вздохнула с облегчением, когда мистер Грешем прервал нависшую тишину, затеяв довольно чопорный разговор с женой. Я вздохнула с еще большим облегчением, когда вошел мистер Марш и объявил, что ужин подан. Хотя солнце еще не село, на стенах столовой горели ослепительные газовые лампы с лебедиными шеями. Мы сели за длинный дубовый стол. Серебряные приборы сияли на белоснежной скатерти. Мистер Грешем прочел молитву, и молодой лакей и горничная под бдительным оком мистера Марша начали подавать ужин.

И снова Аманда нарушила напряженную атмосферу:

— Мама, почему мы должны ужинать так? Было гораздо удобнее, когда блюда стояли на столе и мы сами себе накладывали. Нужно ждать целую вечность, пока Альберт и Мэгги возятся с подносами.

— Так модно, дорогая, — твердо сказала ее мать. — Я прочла об этом в дамском журнале. Это service a la russe, в наши дни так подают во всех лучших домах.

Даже если бы я не нервничала, я бы все равно не смогла съесть все, что подавали, но еда была замечательная, даже лучше, чем на корабле. Постепенно успокаиваясь, я начала получать удовольствие от изумительного ужина.

Я не принимала участия в разговоре. Мистер Грешем говорил мало. У него был отсутствующий взгляд, как будто он думал о чем-то не очень приятном. Когда Альберт и Мэгги наконец ушли, подав восхитительный десерт из персиков, сиропа и сливок, мистер Грешем сказал, что будет пить кофе здесь, а не в гостиной. Мистер Марш сам принес кофе на серебряном подносе с маленькими чашечками и блюдцами, и сам поставил кофе на маленькую плитку-спиртовку, чтобы тот не остыл.

Когда мы все закончили, мистер Грешем очнулся. Откинувшись на спинку стула, он вытер губы салфеткой и улыбнулся мне своей быстрой стеклянной улыбкой.