Потерянные и забытые воспоминания - Эстрелла Роуз

меры, то можем потерять нашу подругу!

— Может, поговорить с мистером Джонсоном? — предлагает Терренс.

— А что он может предложить? — удивляется Эдвард. — Ему будут нужны доказательства, а на словах мы вряд ли докажем ему и полиции причастность того типа к издевательству над Анной.

— К тому же, мы не знаем, как зовут того типа, кто он такой и где работает, — добавляет Наталия.

— Я вроде бы слышал, как Анна называла его имя, — задумчиво признается Питер, настолько разволновавшись из-за того, что произошло с Анной, что напрочь забывает о том видео, которое он снял. — Кажется… Джулиан… Точно! Его зовут Джулиан…

— Очень ценная информация! — бубнит себе под нос Хелен. — В Америке живут миллионы Джулианов, а каждого проверить невозможно.

— Однако правда… — резко выдыхает Ракель.

— Мы в тупике, ребята! — разводит руками Наталия. — Анна в опасности, мы не знаем адреса и телефоны ее родителей, никто из нас не знает их лично, у Даниэля амнезия, и он не может сказать хотя бы чей-то адрес… И вещественных доказательств вины того типа у нас нет…

— Да, ситуация не из легких… — потирает лоб рукой Терренс.

— Тем не менее, надо найти способ донести до родителей Анны то, что они губят свою дочь, — уверенно говорит Ракель. — Погубят окончательно и обрекут ее на несчастье, если согласятся выдать Анну замуж за того типа.

— Сейчас все зависит от Даниэля, — задумчиво говорит Питер. — От того, когда он все вспомнит. Без его помощи мы ничего не сможем сделать.

— Так мы можем прождать черт знает сколько! — восклицает Эдвард. — А если Перкинс реально поверит, что мы якобы лжем ему, и пошлет нас к черту, то надежда на спасение практически пропадет. Останется лишь ждать, когда к нему вернется память, а его мозги встанут на место.

— Господи, я не понимаю… — качает головой Ракель. — Не понимаю, как можно не видеть, что с твоим ребенком что-то не в порядке? Почему Сеймуры этого не видят? Почему они так легко готовы отдать Анну на растерзание тому подонку? Который быстро так изведет ее, что она и жить не захочет.

— Возможно, отец Анны утешает себя тем, что его дочка просто очень переживает из-за расставания с Даниэлем, — предполагает Питер. — Хотя я и сам не понимаю, как этот человек может быть настолько слеп и не замечать, что Анна очень плоха.

— Может, он и замечает, но наверняка винит во всем Даниэля, — предполагает Хелен.

— Кстати, Хелен, ты говоришь обо всем этом так, будто знаешь о насилии все, — задумчиво отмечает Терренс.

— Знаю кое-что. Имела дело с одной жертвой насилия. Работала с ней пару лет. Ее насильник тоже зверски избивал, оскорблял и унижал ее… Устраивал тотальный контроль, заставлял ее молчать обо всех его делишках и притворялся идеальным мужчиной в глазах других. Из-за него та девушка даже уволилась с работы и перестала общаться с друзьями и близкими, говоря, что ее мужчина очень ревнивый. Она вообще всячески оправдывала его и обеляла. Хотя только слепой мог не увидеть, что эта девушка врет.

— Значит, Анна тоже может оправдывать того типа, выдумывать причины, чтобы не встречаться с друзьями, как угодно скрывать свои побои и врать, что она сама виновата? — спрашивает Эдвард.

— Так оно и будет, Эдвард, я уверена в этом. Кроме того, мы еще не все знаем. А ситуация в этом случае может быть куда сложнее и опаснее.

— Прости за любопытство, Хелен, а как ты вообще узнала о той девушке и ее насильнике? — слегка хмурится Наталия. — Раз ты говоришь, что она всем лгала и ушла с работы…

— Я встретила ее где-то недели три назад. Мы посидели в кафе, выпили кофе и немного поговорили. Вот она и рассказала мне всю правду о том, что с ней произошло, и почему ей пришлось уволиться.

— Неужели ей удалось сбежать от насильника? — интересуется Ракель.

— Да. В какой-то момент ей все-таки удалось сбежать от него и начать новую жизнь. Помогли близкие люди и несколько сеансов у психолога. Конечно, иногда она вспоминает то ужасное время, но винит уже не себя, а его самого. Что она просто связалась с больным человеком с кучей психологических проблем, которые он пытается компенсировать агрессией в сторону слабых и невинных.

— Значит, и Анна будет винить себя в том, что тот тип дубасил и унижал ее? — округляет глаза Наталия.

— Будет. Потребуется время, чтобы убедить ее в том, что она ни в чем не виновата. Но если мы все будем рядом, то все будет хорошо.

— Но мне уже страшно за нее, — с грустью во взгляде вздыхает Питер. — Ведь она выглядела просто ужасно… А тот тип не стеснялся говорить ей, какая она страшная, бестолковая и бесполезная.

— О, боже мой, как же все это сложно… — устало стонет Наталия, проведя руками по своему лицу.

— Остается лишь надеяться на Даниэля, который может дать нам адрес родителей Анны, — спокойно говорит Терренс, скрестив руки на груди. — Он бывал в квартире Сеймуров много раз, пока ее родители куда-то уходили. А значит, может помочь нам разыскать хотя бы одного из ее родителей.

— Мы уже говорили, что это может отнять уйму времени, — отвечает Эдвард. — А тот тип успеет сделать с ней такое, о чем мы все и подумать боимся.

— Ладно, но сейчас-то мы что должны делать? — разводит руками Ракель. — Сложить руки?

— А может, нам действительно поговорить с мистером Джонсоном? — предлагает Хелен. — Этот человек очень умный и наверняка что-то посоветует.

— Ну мы-то, конечно, поговорим с ним… — почесав затылок, обещает Терренс. — Только толку от этого никакого не будет. Питер прав: все дороги ведут именно к Даниэлю. Нам придется ждать, когда он все вспомнит.

— Тем не менее поговорить с ним стоит, — кивает Эдвард. — Тем более, что я хочу расспросить его о поисках Уэйнрайта. Может, есть какие-то новости…

Все замолкают на несколько секунд и устало смотрят друг на друга, будучи в отчаянии из-за того, что у них нет никаких доказательств вины Джулиана в издевательствах над Анной. Сэмми все это время стоит рядом со всеми и очень внимательно слушает их разговор, иногда жалобно поскуливая и прижимаясь то к одному, то к другому, дабы попытаться утешить их. Но какой-то момент пса что-то внезапно привлекает, и он начинает громко лаять, переведя взгляд куда-то в сторону.

— Сэмми, ты чего? — спокойно спрашивает Терренс.

— Почему ты нервничаешь, малыш? — почесав Сэмми за ухом, удивляется Ракель.

Сэмми продолжает громко лаять и отбегает на несколько шагов в сторону, будучи немного взволнованным.

— Сэмми, стой! — громко восклицает Питер. — Вернись! Ко мне! Сэмми!