Замогильные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

— И Рахиль непремѣнно этого требуетъ?

— Непремѣнно.

— Довольна ли она моимъ поведеніемъ?

— Совершенно… что дѣлать?… непріятно… терпѣніе… постоянство… отвратить подозрѣнія… боится брата… надо, говоритъ, молчать и ждать… всего два-три дня… старики угомонятся… будете блаженствовать оба.

— Есть отъ нея какія-нибудь порученія?

— Любовь… неизмѣнная привязанность… нѣжное влеченіе. Сказать ли ей что-нибудь отъ твоего имени?

— Любезный Альфредъ, — отвѣчалъ невинный м-ръ Топманъ, съ жаромъ пожимая руку своего друга, — отнеси къ ней мою безпредѣльную любовь и скажи, что я горю нетерпѣливымъ желаніемъ прижать ее къ своей пламенной груди. Объяви, что я готовъ, скрѣпя сердце, безусловно подчиняться всѣмъ распоряженіемъ, какія ты сегодня поутру передалъ мнѣ отъ ея имени. Скажи, что я удивляюсь ея благоразумію и вполнѣ уважаю ея скромность.

— Очень хорошо. Еще что?

— Ничего больше. Прибавь только, что я мечтаю каждую минуту о томъ счастливомъ времени, когда судьба соединитъ насъ неразрывными узами, и когда не будетъ больше надобности скрывать настоящія чувства подъ этой личиной притворства.

— Будетъ сказано. Еще что?

— Милый другъ мой, — воскликнулъ м-ръ Топманъ, ухватившись за руку кочующаго актера, — прими пламенную благодарность за твою безкорыстную дружбу и прости великодушно, если я когда словомъ или мыслью осмѣлился оскорбить тебя чернымъ подозрѣніемъ, будто ты остановился на перепутьи къ моему счастью. Чѣмъ и какъ, великодушный другъ, могу я когда-либо достойнымъ образомъ отблагодарить тебя за твою безцѣнную услугу?

— О, не стоитъ объ этомъ распространяться! — возразилъ м-ръ Джингль, — для истиннаго друга, пожалуй, я готовъ и въ воду.

Но тутъ онъ остановился, и, казалось, будто нечаянная мысль озарила его голову.

— Кстати, любезный другъ, — сказалъ онъ, — не можешь ли ты ссудить мнѣ десять фунтовъ? Встрѣтились особенныя обстоятельства… отдамъ черезъ три дня.

— Изволь, съ величайшимъ удовольствіемъ, — возразилъ обязательный м-ръ Топманъ, — только вѣдь на три дня, говоришь ты?

— На три, никакъ не больше.

М-ръ Топманъ отсчиталъ десять фунтовъ звонкою монетою, и м-ръ Джингль съ благодарностью опустилъ ихъ въ свой карманъ. Потомъ они пошли домой.

— Смотри же, будь остороженъ, — сказалъ м-ръ Джингль, — ни одного взгляда.

— И ни одной улыбки, — дополнилъ м-ръ Топманъ.

— Ни полслова.

— Буду нѣмъ, какъ болванъ.

— Обрати, какъ и прежде, всю твою внимательность на миссъ Эмилію.

— Постараюсь, — громко сказалъ м-ръ Топманъ.

— Постараюсь и я, — промолвилъ про себя м-ръ Джингль.

И они вошли въ домъ.

Обѣденная сцена повторилась и вечеромъ съ одинаковымъ успѣхомъ. Три дня сряду и три вечера м-ръ Треси Топманъ отлично выдерживалъ свой искусственный характеръ. На четвертый день хозяинъ былъ въ самомъ счастливомъ и веселомъ расположеніи духа, потому что, послѣ многихъ доказательствъ, пришелъ къ положительному заключенію, что клевета, взведенная противъ его гостя, не имѣла никакихъ основаній. Веселился и м-ръ Топманъ, получившій новое увѣреніе отъ своего друга, что дѣла его скоро придвинутся къ вожделѣнному концу. М-ръ Пикквикъ, спокойный въ своей совѣсти, всегда наслаждался истиннымъ блаженствомъ невинной души. Но грустенъ, невыразимо грустенъ былъ поэтъ Снодграсъ, начавшій питать въ своей душѣ жгучую ревность къ м-ру Топману. Грустила и старая леди, проигравшая въ вистъ три роббера сряду. М-ръ Джингль и дѣвственная тетка не могли съ своей стороны принять дѣятельнаго участія ни въ радости, ни въ печали своихъ почтенныхъ друзей вслѣдствіе весьма основательныхъ причинъ, о которыхъ будетъ сообщено благосклонному читателю въ особой главѣ.

Глава IX. Изумительное открытіе и погоня

Ужинъ былъ накрытъ и стулья стояли вокругъ стола. Бутылки, кружки, рюмки и стаканы въ симметрическомъ порядкѣ красовались на буфетѣ, и все обличало приближеніе одного изъ самыхъ веселыхъ часовъ на хуторѣ Дингли-Делль.

— Гдѣ же Рахиль? — сказалъ Уардль.

— Куда дѣвался Джингль? — прибавилъ м-ръ Пикквикъ.

— Странно, — сказалъ хозяинъ, — я ужъ, кажется, часа два не слышалъ ихъ голоса. Эмилія, позвони въ колокольчикъ.

Позвонила. Явился жирный дѣтина.

— Гдѣ миссъ Рахиль?

— Не знаю-съ.

— Гдѣ м-ръ Джингль?

— Не могу знать.

Всѣ переглянулись съ изумленіемъ. Было уже одиннадцать часовъ. М-ръ Топманъ смѣялся исподтишка съ видомъ совершеннѣйшей самоувѣренности, что Альфредъ и Рахиль гуляютъ гдѣ-нибудь въ саду и, безъ сомнѣнія, говорятъ о немъ. Ха, ха, ха!

— Ничего, однакожъ, — сказалъ м-ръ Уардль послѣ короткой паузы, — придутъ, если проголодаются; a мы станемъ дѣлать свое дѣло: семеро одного не ждутъ.

— Превосходное правило, — замѣтилъ м-ръ Пикквикъ.

— Прошу покорно садиться, господа. И сѣли.

Огромный окорокъ ветчины красовался на столѣ, и м-ръ Пикквикъ уже успѣлъ отдѣлить для себя значительную часть. Онъ приставилъ вилку къ своимъ губамъ, и уста его уже отверзлись для принятія лакомаго куска, какъ вдругъ въ эту самую минуту въ отдаленной кухнѣ послышался смутный говоръ многихъ голосовъ. М-ръ Пикквикъ пріостановился и положилъ свою вилку на столъ. Хозяинъ тоже пріостановился и незамѣтно для себя выпустилъ изъ рукъ огромный ножъ, уже погруженный въ самый центръ копченой ветчины. Онъ взглянулъ на м-ра Пикквика. М-ръ Пикквикъ взглянулъ на м-ра Уардля.

Раздались тяжелые шаги по галлереѣ, и вдругъ съ необыкновеннымъ шумомъ отворилась дверь столовой: парень, чистившій сапоги м-ра Пикквика въ первый день прибытія его на хуторъ, вломился въ комнату, сопровождаемый жирнымъ дѣтиной и всею домашнею челядью.

— Зачѣмъ васъ чортъ несетъ? — вскричалъ хозяинъ.

— Не пожаръ ли въ кухнѣ, дѣти? — съ испугомъ спросила старая леди.

— Что вы, бабушка? Богъ съ вами! — отвѣчали въ одинъ голосъ молодыя дѣвицы.

— Что тамъ y васъ? Говорите скорѣе, — кричалъ хозяинъ дома.

— Они уѣхали, сэръ, — отвѣчалъ лакей, — то есть, если позволите доложить, ужъ и слѣдъ ихъ простылъ.

При этомъ извѣстіи, передовой м-ръ Топманъ неистово бросилъ свою вилку и поблѣднѣлъ, какъ смерть.

— Кто уѣхалъ? — спросилъ м-ръ Уардль изступленнымъ тономъ.

— Миссъ Рахиль, сэръ, и вашъ сухопарый гость… покатили на почтовыхъ изъ гостиницы "Голубого Льва". Я видѣлъ ихъ, но не могъ остановить и прибѣжалъ доложить вашей милости.

— Я заплатилъ его прогоны! — заревѣлъ Топманъ съ отчаяннымъ бѣшенствомъ, выскакивая изъ-за стола. — Онъ взялъ y меня десять фунтовъ! Держать его! Ловить! Онъ обморочилъ меня! Не стерплю, не перенесу! Въ судъ его, Пикквикъ!

И несчастный джентльменъ, какъ помѣшанный, неистово бѣгалъ изъ угла въ уголъ, произнося самыя отчаянныя заклинанія раздирательнаго свойства.

— Ахъ, Боже мой, — возгласилъ м-ръ Пикквикъ, устрашенный необыкновенными жестами своего друга, — онъ съ ума сошелъ. Что намъ дѣлать?

— Дѣлать! — откликнулся м-ръ Уардль, слышавшій только послѣднія слова. — Немедленно ѣхать въ городъ, взять почтовыхъ лошадей и скакать по ихъ слѣдамъ во весь опоръ. Гдѣ этотъ скотина Джой?

— Здѣсь я, сэръ, только я не скотина, — раздался голосъ жирнаго парня.

— Дайте мнѣ до него добраться! — кричалъ м-ръ Уардль, порываясь на несчастнаго слугу. Пикквикъ поспѣшилъ загородить дорогу. — Мерзавецъ, былъ подкупленъ этимъ негодяемъ и навелъ меня на фальшивые слѣды, сочинивъ нелѣпую исторію насчетъ общаго нашего друга и моей сестры. (Здѣсь м-ръ Топманъ упалъ въ кресла)… — Дайте мнѣ добраться до него!

— Не пускайте его, м-ръ Пикквикъ! — заголосилъ хоромъ весь женскій комитетъ, заглушаемый однакожъ визжаньемъ жирнаго дѣтины.

— Пустите, пустите, — кричалъ раздраженный джентльменъ, — м-ръ Пикквикъ, м-ръ Винкель, прочь съ дороги!

Прекрасно и во многихъ отношеніяхъ назидательно было видѣть, какъ посреди этой общей суматохи м-ръ Пикквикъ, не утратившій ни на одинъ дюймъ философскаго присутствія духа, стоялъ среди комнаты съ распростертыми руками и ногами, заграждая путь вспыльчивому джентльмену, добиравшемуся до своего несчастнаго слуги, который, наконецъ, былъ вытолканъ изъ комнаты дюжими кулаками двухъ горничныхъ и одной кухарки. Лишь только угомонилась эта суматоха, кучеръ пришелъ доложить, что бричка готова.

— Не пускайте его одного, — кричали испуганныя леди, — онъ убьетъ кого-нибудь.

— Я поѣду съ нимъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Спасибо вамъ, Пикквикъ, — сказалъ хозяинъ, пожимая его руку, — Эмма, дайте м-ру Пикквику шаль на шею, живѣй! Ну, дѣти, смотрите хорошенько за бабушкой; ей, кажется, дурно. Готовы ли вы, Пикквикъ?

Ротъ и подбородокъ м-ра Пикквика уже были. окутаны огромной шалью, шляпа красовалась на его головѣ и лакей подавалъ ему шинель. Поэтому, лишь м-ръ Пикквикъ далъ утвердительный отвѣтъ, они впрыгнули въ бричку.