Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Зато на стороне «белых» выступил Золотой Интернационал: в интервенции в разные регионы России приняли участие США, Япония, Англия, Франция, Италия, Канада, Германия, Австро-Венгрия, Греция, Румыния, Польша, Чехословакия, Турция, белая Финляндия и даже Китайская империя, чьи войска несли охранную службу на Дальнем Востоке…

Есть снимок, вполне символический – летом 1918 года на роскошной городской лестнице Владивостока снят патруль международной полиции: в первом ряду – офицер и рядовые чехословацкого корпуса, за ними – американские пехотинцы, далее – японские и английские моряки.

Это фото – неплохая информация к размышлению и для жителей современного Владивостока…

Если же мы начнём пересчитывать только великорусские антисоветские «правительства» времён гражданской войны, то их наберётся за несколько лет более десятка, не считая трёх украинских (Рада, Скоропадский и Петлюра), трёх закавказских и трёх прибалтийских… Относительно последних, скажу, что мало известны три советские прибалтийские республики времён гражданской войны, а ведь они были в 1918–1919 годах – советские Литва, Латвия, Эстония… Была, вообще-то, в 1918 году и советская Финляндия… И все четыре были подавлены преимущественно внешней силой. Это – отдельная страница и в нашей истории, и в жизни Ленина.

На Гражданскую войну недавно был высказан интересный взгляд историком Александром Широкорадом, который пишет, что гражданская война – это «в первую очередь война Красной Армии с сепаратистами, и лишь во вторую – с белогвардейцами»[1038].

Александр Борисович – человек, порой увлекающийся своими идеями, но понять его можно – интересных идей у него хватает. К тому же, подобный взгляд подтверждается и свидетельством, например, Черчилля. Он говорил о том, что в инициируемом одновременном походе на Советскую Россию должны принять участие «14 государств», причём Антантой подразумевался весьма своеобразный состав участников: США, Англия, Франция, Япония, Италия, Польша, Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Украина, Грузия, Азербайджан и Армения… Ровно половина в перечне Черчилля – как раз сепаратисты различного толка…

Был даже назначен срок взятия Петрограда и Москвы этой многонациональной ратью – декабрь 1919 года[1039].

Почти все национальные «новоделы» на территории бывшей Российской империи не рискнули открыто идти против РСФСР под флагами Антанты, но, так или иначе, в интервенции против России участие принимали. И если А. Б. Широкорад вряд ли точен в оценке численности националистических и сепаратистских сил в бывшей Российской империи на уровне от 3 до 5 миллионов штыков, то сама по себе постановка вопроса о значимости этих сил в гражданской войне более чем корректна – не «белым», а «красным» приходилось воевать с националистами на внутренних фронтах.

А это тоже затягивало войну.

Банды, к слову, – а их суммарная численность была велика, тоже оказывались «головной болью» прежде всего большевиков.

Основную угрозу для новой России представляли, при всём при том, два «белых» режима: «южный» режим Алексеева – Деникина – Врангеля и «сибирский» режим Колчака. И тут надо понимать следующее…

Если коренные социальные перемены совершаются в интересах не менее 70 % населения, то эти перемены следует признать необходимыми, назревшими и полностью социально оправданными.

Не так ли?

Но в обществе, где велико социальное неравенство, коренные положительные перемены в интересах 70 % неимущего населения почти автоматически означают коренное ухудшение положения 5—10 % имущего населения.

Это тоже понятно.

В России с её примерно 150 миллионами тогдашнего населения даже 5 % давали абсолютную цифру в 7–8 миллионов человек, которым революция однозначно несла лишения, резкое – до катастрофического, снижение социального и жизненного уровня… Уже в Декрете о земле, опубликованном 28 октября (старого стиля) 1917 года на первой полосе «Известий Центральнаго Исполнительнаго Комитета и Петроградскаго Совета Рабочих и Солдатских Депутатов» было ясно сказано:

«За пострадавшими от имущественного переворота признаётся лишь право на общественную поддержку на время, необходимое для приспособления к новым условиям существования».

Иными словами: «Кто не работает, тот не ест»…

Могло ли это понравиться десятку миллионов тех, кто или вообще ел, не работая, или – так или иначе работая, ел не просто досыта, а обжирался?

Всего 10 % от этих миллионов, взявшись за ружьё, составили бы миллионную армию! И этот миллион дрался бы не за справедливые интересы народа, а за возврат собственных несправедливых привилегий… Причём этому миллиону объединиться было легче – эти знали, за что идёт война!

(В скобках замечу, что непосредственно военные действия часто вели с обеих сторон далеко не миллионные массы войск, но тут уж многое объяснялось спецификой боевого снабжения. По оценкам экспертов в Первую мировую войну пехотный полк за день активного боя расходовал до двух с половиной миллионов патронов! Позволить себе такую роскошь не могли ни «красные», хотя они имели ряд патронных заводов, ни «белые», хотя один только Колчак получил в августе 1919 года от США 92 миллиона винтовочных патронов).

Нельзя забывать и то, что социальное сознание масс и до Октября 1917 года, и после Октября 1917 года по мере сил деформировали эсеры в деревне и меньшевики – в городе. Поэтому, например, немало рабочих казённых уральских заводов – таких как Ижевский, Мотовилихинский, воевали некоторое время в «Народной армии Комуча», а потом – у Колчака. Здесь сказались как агитация меньшевиков, так и относительно неплохое положение рабочих оружейных заводов.

Но даже «историки»-антисоветчики вынуждены признавать, что «красные» смогли привлечь в Красную Армию около 1 миллиона рабочих, в том числе почти полмиллиона – промышленных, а в «белых» войсках служило приблизительно 70 тысяч рабочих.

Фельдман М. А. Рабочие Урала в составе Красной и Белой армий. Вопросы истории., № 9, 2013 г., с. 60.

На основании последнего факта кое-кто делает вывод о якобы «несостоятельности попыток представить рабочих промышленности как единое целое»[1040], однако цифры, приводимые «ниспровергателями мифов», их же и опровергают. Соотношение «100 к 7» в пользу Ленина для той исторической ситуации убедительно доказывает почти полную его поддержку рабочими.

Да – не полную, а почти полную, но могло ли тогда быть иначе?

Так вот, если понимать выше сказанное, то становится ясным и то, что интересы всех граждан России Ленин не мог выражать объективно – в обществе, социально расслоенном на имущее меньшинство и неимущее трудящееся большинство (где тоже имеется некоторое расслоение), это просто невозможно!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});