Кахатанна. Тетралогия (СИ) - Виктория Угрюмова

… Лондэк оторопело помотал головой. Только что у него над ухом глубокий, мощный и слегка рассерженный голос произнес:

— Да иду, иду!

Это вполне можно было бы считать ответом великого бога, но капитан замковой стражи не счел возможным поверить в то, что Верховный Владыка Арнемвенда говорит с ним лично. И потому немного испугался.

— Где он? — спросил рыжий.

— Кто? — искренне заинтересовался Джоу Лахатал, опоясываясь мечом.

— Молящийся, — пояснил Арескои.

— В Сарагане. Ругается, что я не мудрый и не справедливый. А кто ему, интересно, утверждал обратное? С того бы и спрашивал…

— Постой, брат! — Победитель Гандарвы протянул руку в черной латной перчатке и придержал Змеебога за локоть. — Не торопись. Я пойду с тобой.

— Зачем? — Лахатал приподнял правую бровь. — Я туда и обратно.

— Я тоже — туда и обратно. Не волнуйся, в Сарагане не останусь. Просто не нравится мне эта история.

Джоу Лахаталу история эта тоже не нравилась, но упрям он был неимоверно. И хотя в последнее время характер его отчасти улучшился, но все же не настолько, чтобы взять и сразу согласиться с зеленоглазым богом.

— Я пока еще не беспомощный младенец и не нуждаюсь в том, чтобы меня за ручку водили в опасные места.

— Зануда ты, братец, — сообщил га‑Мавет, а сам подумал: «Как, однако, мы изменились — прежде никто бы не рвался сопровождать Джоу, скорее уж ждали бы, когда трон освободится. Но и занудой я бы мог назвать его в первый и последний раз в жизни».

Наверное, Змеебог подумал о том же, ибо внезапно переменил решение:

— Хорошо, собирайтесь. Только поскорее, а то мне этот, как его, Лондэк уши прожужжит насквозь. Что там стряслось, хотел бы я знать.

— Что сейчас на Арнемвенде может произойти хорошего? — резонно возразил га‑Мавет.

— Особенно меня радует твое настроение, — сказал Арескои, широким движением надевая на голову свой знаменитый шлем.

Шлем из черепа дракона Гандарвы.

* * *

Когда каменная стылая стена как бы растворилась, пропуская трех высоких, широкоплечих мужчин ослепительной красоты, Лондэк только охнул. Удивительно, но, молясь, люди обычно не задумываются над тем, что их молитвы кто‑то услышит. И хотя только что капитан замковой стражи требовал справедливости для умирающих страшной смертью детишек, теперь он испугался. Да ведь и нечасто являются к простому воину Верховный Владыка в сопровождении желтоглазой Смерти и Победителя Гандарвы.

— Это ты меня звал? — сурово спросил Джоу Лахатал. Голос его в замкнутом пространстве небольшой комнаты звучал несколько приглушенно, напоминая отдаленные раскаты грома.

— Я, — ответил капитан, стараясь держаться молодцом.

— Что могло здесь случиться? — спросил га‑Мавет, оглядывая мрачную комнатушку, заваленную оружием. — Что это за противное местечко? Заметь, Арескои, как оно напоминает мой храм…

— Это Змеиный замок, — ответил ему Лондэк. Он бы с огромной радостью избежал разговора со Смертью, но отчаянно страшился обидеть своих гостей неуважительным отношением.

Джоу Лахатал с любопытством отметил, что Малаха га‑Мавета люди боятся больше. Наверное, это было естественным состоянием смертных, но Змеебог впервые задумался об этом только сейчас. И сразу же удивился полному отсутствию ревности в своей душе.

— Это замок сараганского мага Змея Могашшина, — говорил тем временем Лондэк. — Я звал тебя, могучий Лахатал, потому что обычный человек не в силах противостоять моему господину. А противостоять ему нужно, ибо он замышляет недоброе. В недрах Змеиной горы, прямо у нас под ногами, Змей Могашшин содержит чудовищное создание — мантикору. И откармливает ее мясом невинных детей. Я ничего не придумываю, — воскликнул он, заметив недоверчивый взгляд га‑Мавета. — Я видел ее собственными глазами, видел, как она пожирает детей, и горячо сожалею об этом.

— Мантикора, — задумчиво молвил Арескои. — Никогда бы не подумал, что они еще сохранились на планете.

— Почему бы и нет, — ответил Лахатал. — Драконы ведь остались, и Аврага Дзагасан все еще шипит… Сердито так шипит: я ему позавчера хвост отдавил. Уверен, что для него это нечувствительно, но он всячески показывает, как несчастен и обижен… Ладно, человек, ты, возможно, и прав, что позвал меня, и все же — неужели мантикора могла испугать храброго воина?

— Поверь, Змеебог, я не трус, — с достоинством обратился к владыке капитан. Он уже немного пришел в себя и даже осознал, что происходящее ему не снится. — Но мантикора эта величины непомерной. Если с кем и сравнится, то лишь с легендарной Алмаках, о которой рассказывала еще моя бабка. Вчера она сожрала двенадцать ребятишек, а сегодня слуги отправились на невольничий рынок за новой партией. — Лондэк прерывисто вздохнул. — Лицо у чудища женское, злобное и страшное. Лапы как колонны, туловище похоже на корабль, на шее висит какое‑то жуткое украшение…

— Так и слагают предания, — вполголоса сообщил га‑Мавет, обращаясь к Арескои.

Лондэк, к несчастью, не обладал даром убеждения, а бессмертные всегда преуменьшали возможности смертных. История с Каэтаной многому научила Новых богов, да только сейчас они об этом не помнили. Судьба подобна мозаике: она складывается из мелочей.

— Мы посмотрим на нее, — пообещал Арескои. — Где она?

— Внизу, — прошептал Лондэк с ужасом. — Сопроводить вас?

— Найдем дорогу, — успокоил его Джоу Лахатал. Он не стал спрашивать у Арескои, зачем тот вообще задавал вопросы смертному. А Победитель Гандарвы не нашел слов, чтобы объяснить брату, как необходимо человеку услышать от бога хотя бы пару простых, привычных фраз.

Оставив капитана в его комнате и приказав ему не высовываться оттуда, трое богов стали спускаться в глубь горы. Они шли не таясь, и стражники уступали им дорогу молча, ни о чем не спрашивая. Кто осмелится спросить о чем‑нибудь широко шагающую Смерть?

Га‑Мавет шел темными извилистыми тоннелями, и глаза его светились ярко‑желтыми гиацинтами. Вертикальные зрачки сузились и стали похожи на тоненькие щелочки. У правого бока висел меч, а обрубок правой руки был тщательно задрапирован складками плаща. Смуглый и черноволосый, он был настолько хорош собой, что какой‑то из солдат Змея Могашшина залюбовался им и только потом, сообразив, с кем столкнулся лицом к лицу, шарахнулся в боковой коридор. Где и затаился, как мышь под метлой. Га‑Мавет неслышно рассмеялся.

Веселился он, однако, недолго. Тоннель опустел, и стражники перестали попадаться на пути. Зато ощутимо потянуло смертельным ужасом, тем самым, каким веяло от окаменевшего посланца Мелькарта в тот самый день, что стоил Богу Смерти его руки. И желтоглазый поежился.

Джоу Лахатал понял, что молитву Лондэка он услышал не зря. Он действительно был необходим здесь, в Змеином замке. Единственное, что его беспокоило, — а сумеет ли он помочь? Мантикора его не страшила, страшило что‑то другое, незримо присутствующее в этом холодном пространстве, как бы повисшем над временем. Он оглянулся на Арескои. Победитель Гандарвы уже добыл откуда‑то из‑за спины Ущербную Луну и держал ее перед собой. Секира Бордонкая придавала ему сил и уверенности. И то, что он нуждался в поддержке, о многом сказало Змеебогу.

— Кажется, тут не все так просто? — обратился он к спине га‑Мавета.

— А никто и не говорил, что просто, — обернулся тот. — Капитаны стражи зря панику не поднимают. У них должность не та.

Еще минуты две шли молча. И внезапно остановились, будто натолкнувшись на каменную преграду. Хотя не было такого камня в мире, который смог бы удержать троих бессмертных. Остановило их огненное красное сияние, которое сполохами бежало по каменным стенам, придавая им вид залитых кровью. Джоу Лахатал невольно прикоснулся к ним рукой в кожаной перчатке, легко так мазнул кончиками пальцев. На ослепительно белой поверхности осталось бурое влажное пятно — кровь была давешняя.

— Пришли, — сказал Змеебог угрожающе.

И в ответ раздался оглушительный вой.

Они ворвались в исполинских размеров подземный зал, где бесновалась у задней стены описанная Лондэком тварь. Ничуть не преувеличил капитан, когда рассказывал о ней, и Джоу Лахаталу пришлось задрать голову, чтобы рассмотреть лицо мантикоры. Но что толку было его разглядывать? Хищный оскал, желтые клыки в локоть длиной, спутанные грязные пряди волос или гривы, красные глаза. Может, они только казались красными в этом дьявольском освещении, но у бессмертных не было времени разбираться в этом.

Мантикора взвыла и бросилась на пришельцев. Страх ей был неведом, да и какой страх могла она испытывать при виде жалких фигурок, копошившихся где‑то внизу? Колонноподобные львиные лапы взрыли пол пещеры перед самым носом у Джоу Лахатала, и он поймал себя на том, что ему интересно, мягкая ли здесь почва или это она так располосовала камень.