Друзья и враги Анатолия Русакова - Георгий Тушкан

Он растерялся, захлопнул ящик и вдруг глухо спросил:

— Значит, ты имеешь моторную лодку? А какой мотор?

Спросил, и сразу ему стало стыдно. Румянец залил не только щеки, но даже уши.

Юра, большими шагами ходивший по комнате, сильно потер пальцами лоб, отвернулся к окну и с мукой в голосе сказал:

— Знаешь что? Поди ты к черту!..

Анатолий вскочил, подбежал к Юрию, заглянул ему в глаза:

— Т-ты д-д-умаешь, я хам, ничего п-п-понять не могу и поэтому н-н-насчет мотора б-брякнул? — От волнения он стал заикаться. — Думаешь, что огрубел я среди воров и в колонии, что подыму тебя на смех? Скажу, как п-п-последняя сволочь, что девок, мол, много… Да? А ты? Испугался, что чуть не открыл душу такому, как я?

— Толька!

— Ну, с-с-скажи, прав я или нет? Соврешь — век не прощу!

Глаза Анатолия, не моргая, смотрели в глаза Юрия.

Тот не опустил взгляда.

— Отчасти ты прав!

— Отчасти?

— Пойми… Тебе первому сказал об Оле… Ну, испугался, смутился, что ли. Как-то стыдно выставлять напоказ сокровенное… Понимаешь? Потому и послал тебя к черту. А ты уже подумал совсем другое…

— П-п-понимаю! Вначале и я все переживал в одиночку. Впервые, да и то не сразу, заговорил только с Иваном Игнатьевичем, это наш воспитатель. Такой человек! Потом расскажу… Значит, ты тоже никого не подпускаешь к своей душе? Ты не думай, я не набиваюсь на такие разговоры…

Юра грустно улыбнулся и, глядя в окно, сказал:

— Я ведь даже Оле никогда не говорил о своей любви. Словами такое трудно сказать. Старыми словами не хочется, а новых — не выдумаешь… Но мы понимали друг друга без слов… Знаешь, думая об Оле, я иногда чувствовал такую силу, что если бы нашел кольцо в земле, за которое можно ухватиться, то, кажется, мог бы поднять земной шар! И вдруг после смерти Оли нашел такие слова для нее, такие слова! Ладно… Хватит об этом. Только не надо меня жалеть. Понятно?

— Юра, я очень боялся, что встретимся, а говорить будет не о чем и разойдемся, «как в море корабли». А ты, ты настоящий парень, что надо!

— Толька, если бы я был помоложе или постарше, — Юра взял Анатолия за плечи, — я, может, расчувствовался бы и чмокнул тебя. Но давай без громких фраз… — Юра сжал плечи Анатолия.

Анатолий смутился, толкнул Юру в грудь, и они схватились в борьбе, как два медведя. Через полминуты Анатолий был повержен. Он уселся тут же, на полу, и, обхватив колени руками, сказал медленно и серьезно, выбирая слова:

— Вот что, Юрка! Ты не думай, что я любитель громких фраз. Меня от них тошнит. Воры меня подцепили, как карася, на громкую фразу. А тот, кто на собственной шкуре узнал, «почим ковш лыха», как говорил мой учитель шоферского дела — дядько Грицько, тот не споткнется дважды об один и тот же камень. Ты во мне не сомневайся. Ненавижу весь этот блатной мир. Хозяина того самого здесь пока нет, но могут появиться его Дружки. Водиться с ними ни за что не стану, но задевать их тоже не собираюсь. Черт с ними!

Юра помрачнел:

— Значит, «моя хата с краю»? Непротивление? Прямо скажи, что струсил.

— Да ты что? — Анатолий вспылил. — Я комсомолец, активист и вдруг здрасте — непротивленец! Конечно, я дам сдачи, если меня тронут, но задирать их первым я не хочу и не буду. Не хочу даже прикасаться…

— Гнилая теорийка, — возразил Юра. — Надо на них наступать, а не обороняться. А ты хочешь по-обывательски спрятаться: лишь бы меня не трогали… Эх, ты!

— Может быть, ты и прав, Юрка, — неуверенно сказал Анатолий, все еще сидя на полу. — Я еще сам не знаю, как быть. И в дороге, в вагоне, думал об этом и твердо решил обходить за два километра всю эту гниль. А вот на вокзале случай вышел, пришлось вмешаться… Потом расскажу. Видно, одно дело— план, а другое дело — жизнь…

— Да ты поменьше философствуй! В случае чего — советуйся со мной.

— Эй! — крикнул Анатолий, вскакивая и становясь в театральную позу. — Эй вы, воры-жулики, враги мои! Не подходите и не уходите, пока я не посоветуюсь со своим другом!

Оба засмеялись. Юра вскочил:

— Что же мы сидим! Поехали. Поговорим в дороге. Но ты действительно шофер?

— Третьего класса.

— А ну, покажи свои шоферские права.

Анатолий молча протянул Юре книжечку.

— Чтобы ездить по Москве, на этом удостоверении нужен штамп Московского ОРУДа. А для этого необходимо будет заново сдать экзамен по правилам уличного движения. Ясно?

— Ясно, товарищ начальник. Но ведь мне не к спеху. Может быть, пойду работать слесарем на автозавод. Коля обещал помочь устроиться.

— А если тебе предложат работать шофером?

— Спрашиваешь! Конечно, если только вечера будут свободны для занятий.

— А ты «Победу» водишь? — спросил Юра.

— Водил немного… — Анатолий бросил шоферское удостоверение в ящик стола.

— Возьми права в карман… Значит, и «Москвич» сумеешь вести?

Анатолий понимающе подмигнул:

— Юрка, ты настоящий друг!

— Но только за городом. Поехали!

2

День выдался пасмурный. С серого неба густо сыпались мелкие капли, налипали на ветровое стекло. Юра включил «дворника». Анатолий с опаской поглядывал на блестящее мокрое шоссе и ревниво присматривался к тому, как Юра ведет машину. Все машины двигались осторожно, на уменьшенной скорости.

Выехав за город, Юра свернул на обочину шоссе, заглушил мотор и предложил Анатолию поменяться местами.

Анатолий сел за баранку с горячим желанием «показать класс». Он повернул ключ, уверенно нажал стартер и, когда мотор заработал, выжал левой ногой сцепление и перевел скорость на первую. Понемногу «давая газ» правой, он отпустил левую ногу и тем включил сцепление, но, вместо того чтобы плавно двинуться, машина резко дернулась и заглохла. Юра обидно хохотнул и сказал:

— Ручной тормоз! Забыл?

Анатолий покраснел и уже не улыбался. Машина тронулась, и Анатолий повел ее со скоростью сорока километров в час.

— Ты, Толька, не представляешь, какая перед тобой выдающаяся личность. Ты ведь не знаешь о последних моих работах?

— О каких работах?

Юра протянул руку на заднее сиденье, взял портфель и вынул из него два продолговатых ящичка.

— Ну, электрические фонарики может смастерить и не очень выдающаяся личность, — заметил Анатолий.

— Фонарики? Эх, ты! Это же «ЮК-ПЯТЬ УК-РАФ». Смотри на часы. Когда я скажу: «начал», заметь показание секундной стрелки. Готов?

— Да.

— Начал! — Юра что-то повернул в одном, потом в другом ящичке.

— Сколько?

— Десять секунд.

— Готовы к действию! Это — «Юрия Кубышкина пятая модель ультракоротковолнового радиофона». Сокращенно — «ЮК-ПЯТЬ УК-РАФ». Как думаешь, сколько весит?

Анатолий прикинул на ладони:

— Полкило?

— Триста двадцать три грамма. Это приемо-передаточный радиоаппарат. Представь себе — мы в горах, альпинисты, нам необходима связь. Пожалуйста!

— Юрка, так ты же гений!

— Это что, это детские игрушки, вот например… — горячо начал Юра и вдруг замолчал, откашлялся и сказал более спокойно: — Работает на расстоянии до пятидесяти километров. Один экземпляр вручаю тебе. Но пока ты не показывай радиофон «всем, всем, всем». Это для наших личных разговоров. Надо будет тебе записаться в секцию коротковолновиков и выправить удостоверение. Я рекомендацию дам.

Анатолий с восхищением поглядывал на радиофон.

— Чтобы наладить прием или передачу, надо шесть — десять секунд. Весь секрет в полупроводниках. Вместо усилительных ламп — крошечные полупроводники. Новая, брат, штука. Генератор собран на кристалликах триодах. Видишь ручку — это переключатель, чтобы перейти с приема на передачу. За этими отверстиями чувствительный микрофон. Смотри не стукни. А пуговица на проводе — телефон. Сейчас испытаем. Остановись у обочины.

Анатолий остановил машину. Юра вылез, перескочил через кювет и исчез за деревьями. Анатолий вложил пуговицу радиофона в правое ухо.

— Слушай меня, слушай меня, говорит Марс, — запищало в пуговке. — Слышно? П-р-р-р-ием!

Анатолий засмеялся, повернул клемму на прием, поднес аппарат ко рту и сказал:

— Я слышу тебя отлично! Как погода на Марсе? Прием! — Он поднес аппарат к уху.

— Погода на троечку, моросит. Через полторы минуты приземлюсь возле тебя. Надо успеть доехать дотемна. Кончаю сеанс. Ну как? — спросил Юра.

Анатолий не скупился на похвалы.

— Хвали, хвали! — пробасил Юра. — Оставь аппарат себе, и мы, когда придет охота, будем болтать. В радиофоне есть позывной зуммер. — Он нажал бляшку на передней стенке, и аппарат Анатолия негромко зажужжал.

— Ты его всегда носи с собой, — сказав Юра. — В любой момент можешь вызвать меня. Понял?

— Спасибо, друг!

Анатолий был растроган. Минут десять он рассматривал аппарат, пока наконец не спрятал его в карман.