Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону - Виктор Васильевич Петелин

Дунай и начать наступательные операции, но она не знает, что в начале апреля здесь только сходит снег, только оголяются поля, нет еще корма для лошадей, сохраняются перебои с доставкой провианта, она не знает, что великий визирь молчит, не отвечает на его письма, в которых есть предложения о заключении мира на прежних условиях…

Появление младших сыновей отвлекло графа от сиюминутных раздумий. Он знал, почему они явились к нему.

После обычных приветствий граф согласился дать благословение сыновьям на поездку, а во время обеда Сергей, как самый самоуверенный из братьев, задал отцу вопросы, над которыми он только что размышлял, пытаясь ответить императрице и Военной коллегии.

– Ладно, об этом поговорим потом, меня вот один только вопрос интересует, как обустраивается там, в Петербурге, мой генерал Григорий Потемкин, слухи разные сюда долетают, не хочется им верить…

– Императрица дала ему чин генерал-адъютанта, своего прежнего фаворита Васильчикова уволила в отставку, наградив его состоянием, Петербург в ожидании замер. Все говорят, что генерал-адъютант Потемкин вскоре станет фаворитом императрицы, – сказал Николай.

– Ох, как ждал этого мига в своей жизни мой генерал, жадный до успеха, но так мало сделавший как командир воинской части. Не было бы мне худа от него, – жестко заявил граф Румянцев.

– Нет, батюшка, худа не будет, он покровительствует Михаилу, хорошо отзывается о вас как о победителе турок, – успокоил отца Сергей.

Граф Румянцев подвел своих сыновей к карте военных действий и начал объяснять действия своих войск в надежде, что сообразительные юноши расскажут в Петербурге подробнейшие действия русских войск на Дунае.

– Пора выводить войска с зимних квартир, но нет еще подножного корма, трава, может быть, появится через неделю, а кормить лошадей надо уже сейчас. Только что прибыли из отпуска генерал-поручик Каменский и генерал-майор Суворов, Михаилу Федоровичу я приказал принять команду над 3-й дивизией и ехать для того в город Измаил. Гренадерские роты, кавалерийские полки уже направились к устью Дуная, чтобы воспрепятствовать неприятельским войскам иметь связь с морем. Оградивши себя от покушения с моря, я приказал Каменскому переправить свой корпус за Дунай, там, на сопротивном берегу, как донесли, трава для полевого корму произрастает и можно этим воспользоваться. Первым делом повелел я остановиться в Бабаде, если не окажется неприятельских войск, то дойти до местечка Карасу и установить взаимную связь с войсками Александра Суворова, который будет держать Гирсовский пост против покушения неприятеля от Силистрии, а потом ударить по Силистрии, овладеть ею и предложить свои условия мира. В Силистрии, как доносят разведчики, нет весьма большого войска, но нужна осторожность с турками, сейчас нет, а завтра уже прихлынут паши с отрядами. А Суворову я приказал принять резервный корпус, которым командовал Григорий Потемкин, и двинуть его к Гирсовскому замку и начать свои действия против Силистрии. Неприятельские войска собираются воздвигнуть понтонный мост через Дунай, разведчики донесли, что понтоны уже спущены с берега. И Суворову я приказал установить связь с Каменским, по возможности действовать сообща.

Кроме того, я дал указания и генерал-поручику Ивану Петровичу Салтыкову перейти с войсками Дунай и привести в страх рущукского неприятеля, а потом овладеть Рущуком и другими неприятельскими постами. А вот тогда, когда осуществим наши воинские притязания, можно снова говорить о заключении мира, Алексей Михайлович Обресков давно мечтает об этих мирных переговорах. Мы желаем обладать крымскими крепостями и Крымом, приобрести неограниченное мореплавание, а остальное уже мелочи. Вот, дорогие мои дети, то, чем занимается ваш отец. А теперь прогуляемся по городу Яссы, там тоже увидите кое-что любопытное.

Граф Румянцев никогда столько внимания не уделял своим детям, тем более никогда не раскрывал военные секреты, не говорил столько о положении на войне, но сейчас сыновья перед выбором своей судьбы. Ясно, что станут придворными, может, дипломатами, их дед Александр Румянцев соблазнял его самого стать дипломатом, но душа военного возобладала в нем.

Действительно, Николай и Сергей вскоре вернулись в Петербург, императрица 14 апреля 1774 года подписала указ об увольнении Николая Петровича Румянцева с должности камер-юнкера и о его поездке за границу, «без вычета жалованья во всю его бытность» (Русский биографический словарь. Пг. 1918. С. 494).

Перед отправкой Николая и Сергея Румянцевых Екатерина II решила поговорить с ними о заграничной поездке. По ее приглашению они сели недалеко от рабочего стола императрицы, которая внимательно изучала их смущенные лица. Николай и Сергей хорошо знали о том, что и граф Румянцев просил рекомендации у графа Панина, и матушка немало сделала для их успешного движения на Запад, а Мария Андреевна и Прасковья Александровна тоже не раз говорили об их поездке на учебу и о том, чтобы своими глазами посмотреть на европейский мир. А сколько бесед было проведено дома, не счесть. И вот сама императрица…

– Вам предстоит побывать во Франции и во многих европейских странах, учиться в Лейдене, проехать по Италии, познакомиться с десятками известных людей, изучить национальные обычаи, характеры людские. Ваша задача как можно больше узнать, вы едете за знаниями. Французский король Людовик XV не любит Россию, не любит российскую императрицу, называет нашу страну варварской, дикой, вряд ли вам стоит искать с ним знакомства и близости, хотя победы графа и фельдмаршала Румянцева известны и ему. Единственная цель его политики – как можно дальше удалить Россию из европейской политики, погрузить русский народ в хаос и прежнюю тьму, о развитии отношений с Россией он никогда не думал, а вот наших исторических противников, Швецию, Турцию и Польшу, всегда поддерживал. Но вам стоит познакомиться и, может, сблизиться с наследником французского трона Луи-Августом, герцогом Беррийским, и его женой, герцогиней Марией-Антуанеттой, младшей дочерью австрийской императрицы Марии-Терезии, брак состоялся всего лишь четыре года тому назад, в мае 1770 года, но близости между ними так и не было, как писал мне и графу Панину наш посол во Франции князь Иван Сергеевич Барятинский. Кстати, генерал-поручик Барятинский всего лишь на четырнадцать лет старше вас, а уже сделал блестящую карьеру, при Цорндорфе как поручик он попал в плен, вернувшись из плена, он стал флигель-адъютантом Петра III. Как-то император приказал ему арестовать меня, но князь не послушался, видно, испугался, сказал об этом дяде императора, принцу Голштинскому, а тот уговорил Петра отменить приказание, потом, в 1763 году, я назначила Барятинского быть при наследнике, а потом уж он, генерал-поручик, был отправлен в Париж. Это я для того вам рассказала, чтобы при встрече с ним вы бы знали некоторые подробности его биографии… Так вот, из писем Барятинского мы узнали много