Моя дикая страсть - Юля Гром

оказываюсь в коридоре, пока Батура перехватывает какая-то тучная тетушка с поздравлениями и поцелуями. Можно перевести дух, меня никто здесь не увидит. Положив руку на грудь, дышу глубоко, пытаясь привести дыхание в норму. Услышав шаги за спиной, оборачиваюсь, но в темноте разглядеть ничего не могу. Заметив рядом приоткрытую дверь, недолго думая, залетаю в комнату. Побуду здесь минут десять, пока накал эмоций не стихнет. Батур успокоится, и я выберусь из своего убежища.

В темноте спотыкаюсь, задеваю пустое ведро, которое с грохотом катится по полу.

— Да чтоб тебя, — свет включить не решаюсь, стараюсь не делать резких движений, чтобы больше ничего не уронить.

В комнате высокие стеллажи с бытовой химией, швабры, ведра, стиральная машина.

— Попалась, Дикая, — вздрагиваю от неожиданности, услышав мужской голос с явными нотками раздражения.

Даже в кромешной темноте вижу, как сверкают яростью его ледяные глаза. Делаю шаг назад, пока не упираюсь спиной в подоконник.

— Ты правда думаешь, что сможешь спрятаться от меня? — хмурит взгляд.

Он подходит вплотную, прижимается ко мне. Руки по-хозяйски сжимают мою талию.

— Отпусти, — пытаюсь вырваться из его хватки, но ничего не выходит.

— Натворила сегодня столько дел и просишь отпустить, — рычит мне в ухо, при этом пальцы проходятся по ребрам вверх. Пока не доходят до груди. Через тонкую ткань платья я ощущаю жар его ладоней. Еще сильнее прижав меня к подоконнику, не дает мне дышать. Кажется, я сейчас задохнусь от лавины эмоций, обрушившихся за секунду. Его глаза полыхают огнем, от которого тает моя ледяная броня. Ничего не говорит, только быстро дышит и водит губами по коже, целует, кусает.

— Батур, не надо, — пищу тихо. Это все, на что я сейчас способна. Впиваюсь ногтями в подоконник. Ватные ноги еле держат меня. Я возбуждаюсь за секунду как шлюха. Мое тело отзывается на его нетерпеливые ласки. В темноте все чувства обостряются. Мы на краю и скоро сорвемся. Никогда такого не испытывала с Андреем.

— Мне не нужно твоего разрешения. Ты в моей власти, и тебе придется ответить за свои шалости, — низкий голос звучит устрашающе.

Предпринимаю еще одну тщетную попытку убрать его руки. Бесполезно. В бедро мне упирается нехилая выпуклость в штанах Батура. Доигралась, Марина. Что ему помешает сейчас меня трахнуть на стиральной машине среди швабр и тряпок? Ничего, отвечаю сама себе. А буду ли я сильно против? Скорее нет, чем да. Но провоцировать, возбуждать Батура до предела и в последний момент ускользать из его рук — отдельный вид наслаждения. Удовольствие граничит со злостью на неверного мужа.

— Неужели так за свою любовницу переживаешь? Ты будешь трахать горничных, а наказания получать мне. Это слишком даже для Батура Юкселя.

— Я переживаю за твою честь, Марина. Какого хрена на платье такой разрез? Еще и трусики не надела. Опозорить нас хочешь? Я же просил купить скромный наряд. Я с тебя еще спрошу за наряд в клубе.

— Я выбрала приличное платье. Ты просто ищешь повода придраться ко мне. А клуб вообще не считается. Тогда я не была твоей невестой, — Батур замирает, морщится. Хватает за подбородок, фиксируя мое лицо. И продолжает смотреть не моргая.

— Была. Всегда была. Никаких Андреев, Рюзгаров. Только моя, — требовательные голодные губы захватывают мои.

Меня никто и никогда так не целовал, напористо и нагло. Моя… он говорит так, будто я ему нужна и что-то значу. Еще немного, и я поверю в это.

Муж задирает платье выше и вклинивается коленом между моих ног, заставляя расставить их шире. Вздрагиваю как от удара током, когда его пальцы накрывают мою влажную плоть.

— Без трусиков. Плохая девочка, — от хриплого шепота по коже расходятся мурашки.

Не церемонясь, Батур погружает в меня сразу два пальца, которые беспрепятственно проникают внутрь. Я давно мокрая. Умелые пальцы ласкают так, что я едва сдерживаю себя, чтобы не кричать от удовольствия в полный голос. Мне хочется его всего, мне чертовски мало.

Я шарю по его плечам, рукам, шее, пытаясь рассмотреть в темноте каждую напряженную мышцу, каждую вздутую от накала венку.

«Моя. Хочу», — говорят его глаза и руки. Не хочу ему поддаваться, вспоминая секс мужа с другой. Гнев моментально остужает кожу, разгоряченную возбуждением. Но нескольких умелых движений его рук хватает, чтобы все запреты и стоп-краны полетели к чертям. Батур словно с цепи срывается, шепчет пошлости, обжигая кожу горячим шепотом, ведет носом по моим волосам, с шумом вдыхая аромат. Мышцы его так напряжены, что натягивают ткань рубашки до предела. Его напор заводит, а ласки вышибают из реальности.

— По моим пальцам течет твое возбуждение. Ты так сильно меня хочешь? Что же ты вытворяешь со мной, Дикая. Я ведь не железный, — прислоняется своим влажным лбом к моему. Встретившись с его полупьяными глазами, чувствую, как в ушах все отчетливее нарастает гул.

Он втягивает в рот мой сосок, прижимается еще сильнее. Не могу сдержать порыв, мои руки сами зарываются в его жестких волосах.

Горячий язык проникает в рот, сталкиваясь с моим. Крепкая ладонь обхватывает горло и сжимает его. Зажмурившись, не могу сдержать стон. Таких острых, граничащих с безумием ощущений я еще не испытывала. Сердце бьется бешено, и голова кружится. Мой сдавленный крик эхом разлетается по комнате.

— Меня чертовски заводит твоя ревность. Хочешь, чтобы я тебя трахал, а не ее? Тогда просто попроси, — прикусывает кожу на шее.

— Фиктивных мужей не ревнуют. Просто не хочу, чтобы из меня делали дуру, — еле говорю задыхаясь.

— Это тебе за фиктивного мужа, — мощный шлепок опаляет ягодицы.

— Ай, — громкий стон то ли от боли, то ли от удовольствия.

Бедра судорожно сводит от экстаза. Я не здесь, не в темной комнате, я парю. Жаркое томление уже разлилось по всему телу, и я так близка к разрядке. Еще совсем немного. Его губы не дают мне передышку, я задыхаюсь. Невероятное наслаждение граничит с потерей сознания. Сквозь наши стоны пробивается настойчивый звонок телефона.