«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го (часть 2) [СИ] - Виктор Побережных

Помимо Мехлиса, там находились ещё два его политработника и Заболотский.

— Садись-садись, нечего тянуться, — Мехлис оторвался от какой-то бумаги и махнул в сторону стола. — Работы полно, некогда политесы разводить.

Дождавшись пока я усядусь рядом с Василием Степановичем, Мехлис продолжил.

— Итак товарищи, теперь все в сборе. Товарищи, меня интересуют ваши первые впечатления Ростове и происходящем вокруг. Вы все сотрудники, имеющие наибольший опыт в подобной работе, именно поэтому совещание в узком кругу. Начнём с вас, Шафик Гарифуллович. И не нужно вставать, давайте с места.

Круглолицый татарин, капитан Гиндуллин, слегка откашлялся, окинул всех взглядом и рубанул.

— Плохие впечатления, Лев Захарович! Очень плохие. У меня сложилось полное ощущение того, что мы приехали не на нашу освобождённую землю, а на полностью вражескую территорию.

— На чём основаны ваши слова? — к моему удивлению Мехлис абсолютно спокойно отнёсся к высказыванию Гиндуллина. Складывалось впечатление, что он ожидал именно таких слов.

— Конечно за четыре дня прошедшие с нашего приезда мы ещё почти ничего и не увидели, в том числе благодаря "хлебосольству" местных товарищей, но и то, чему я был свидетелем наводит на определённые размышления. При этом у меня возникло стойкое чувство того, что нам аккуратно противодействуют. Внешне оказывая всю возможную помощь. На самом деле заваливают нас кучей мелочей. Ненужных справок и документов. При этом некоторые сотрудники партийно-хозяйственных органов срочно выехали в различные районы области. А что же касается вражеской территории – взгляды местных жителей, Лев Захарович. Мне трудно объяснить, но именно такое чувство возникает. Очень многие смотрят на нас как на врага. Чем это объяснить, я пока затрудняюсь ответит, — капитан развёл руками. — Вот такие у меня первые впечатления, товарищи.

— Я согласен с товарищем капитаном, — уверенно продолжил Василий Степанович. — По линии прокуратуры схожая ситуация. Тот же вал мелких бумаг, те же командировки ведущих сотрудников. Добавлю только страх и неверие в глазах местных жителей, с которыми мне уже довелось пообщаться. И всплыла очень некрасивая история, с которой, с вашего разрешения Лев Захарович, мы разберёмся совместно с майором Стасовым.

После этих слов, я недоуменно покосился на Заболотского но согласно кивнул. Раз надо – то сделаем!

— А у вас какие впечатления? — Мехлис усмехнулся глядя на меня. Ведь знает, что у меня проблемы с местным начальством!

— Я согласен с товарищами. Только у меня небольшая проблема. Меня могут обвинить в предвзятости по отношению к местному руководству из-за ранее имевшегося конфликта с нынешним заместителем начальника управления НКВД по области.

— Ну, бояться обвинений не стоит, они всё равно будут, вне зависимости от того – был конфликт или нет, — Мехлис как-то грустно усмехнулся. — А с вашими ощущениями, товарищи, я полностью согласен. Что-то здесь очень сильно не так. Будем разбираться…

Через час, обсудив предварительные планы, Мехлис закрыл совещание. Выйдя на улицу, прикурил папиросу, в очередной раз вспомнив своё обещание бросить, повернулся к так же выпускающему дым Василию.

— Степаныч, а поподробней про дело, в котором я нужен сейчас можешь сказать?

— Могу, Андрей, и скажу, — Заболотский усмехнулся. — Есть в Ростове госпиталь. И произошла там странная история…

Вот и сижу я теперь как оплёванный у нар, на которых умирает забитый моими коллегами врач. Который ещё месяц назад был здоровым, сорокапятилетним мужчиной. А медсестра, которая была объектом "любви" обкомовской мрази лежит в соседней камере. Больше похожая на половую тряпку, чем на красивую, двадцатидвухлетнюю девушку, которой она была месяц назад. Был Была… А о скольких ещё, благодаря местным сволочам можно сказать? Ну ничего, ничего… Разберёмся! Видимо из-за таких уродов, как в местном управлении, и ходили все рассказы о "кровавой гебне"! Ну уж хрен они у меня вывернутся! Не позволю!

Интерлюдия, Москва, Кремль, рабочий кабинет президента РФ, апрель 2012 г.

— Это что, первоапрельская шутка? — Медведев неуверенно усмехнулся. — Если да, то не очень смешно, Володя.

— Да какая там шутка! — премьер матюгнулся. — Как я и боялся, информация ушла. Только вот поверили они в неё или нет – не знаю. Но шевеления уже пошли. Оперативно работают, гады. И у нас зашевелились, от Думы до оппозиции, мать их. Но я всё же склоняюсь к мысли, что или не поверили, или информация неполная. В ином случае давление было бы на порядок серьёзней, или вообще… впрямую бы потребовали поделиться информацией и оборудованием в интересах мирового сообщества.

— А есть чем делиться? Кроме информации, что это в принципе возможно? — Дмитрий Анатольевич скептически усмехнулся. И сам же ответил. — Есть…

— И даже более чем! — Владимир Владимирович толкнул по столу к Медведеву тонкую папочку. — Утром доставили. Вчера получилось открыть окно! Правда всего на минуту… Вернее на пятьдесят три секунды, потом оборудование из строя вышло. Но получилось!

Глава 18

— Представляете, Лев Захарович? Эти  эти уроды почти всех местных жителей переживших оккупацию считают фашистскими наймитами! И относятся к людям соответственно! — Заболотский был не просто зол, разъярён! И я его полностью поддерживал, особенно после общения с женщинами, проживающими поблизости от нас. Про посещение тюрьмы при управление НКВД я уже вообще молчу! А Василий Степанович продолжал.

— И при всём этом, только за двое суток работы по жалобам местных жителей мы выявили пятерых. Повторюсь – пятерых(!) настоящих немецких прислужников. Причём они не просто не скрывались, а заняли должности в Ростовской администрации! Это уже  я даже не знаю как назвать! — Заболотский развёл руками.

— Зато я знаю! — Мехлис выглядел  страшно. Скорее всего именно таким его видели те, кого по рассказам он лично расстреливал. — Через три дня в Ростов прибудет спецбригада, сформированная по приказу товарища Сталина из сотрудников государственной безопасности и органов прокуратуры. А завтра  завтра в город прибывает отдельный конвойный полк НКВД, который поступает в моё полное подчинение. Помимо этого мы получили разрешение на привлечение к операции любых воинских частей, постоянно базирующихся на территории Ростовской области. Майор Заболотский, майор Стасов, капитан Гиндуллин. По прибытии полка НКВД, в ваше распоряжение переходят два взвода, с которыми ваша группа выдвигается в город Ейск. Старший группы майор Заболотский, заместитель – майор Стасов, заместитель по политической работе – капитан Гиндуллин. В состав группы также входят четыре бойца осназа, с чьими конкретными кандидатурами решим позднее. Задача группы – наведение порядка как в самом городе Ейске, так и прилегающих к нему районам. Предварительный список преступлений местных властей у вас есть. Для наведения порядка и реабилитации партии и Советской власти разрешаю вам применять самые жёсткие меры, но при этом не скатиться в беззаконие, как эти… все ваши действия будут строго проверяться на соответствие социалистической законности, не забывайте это! Всё ясно, товарищи? Товарищ Заболотский, вы и ваша группа свободны!

— Ну и как вам приказ? — Заболотский прикурив папиросу серьёзно посмотрел на меня с Гиндуллиным. На улице было уже темно, но озабоченное выражение лица "прокурорского" было прекрасно видно.

— Приказ нормальный, работа не очень, — Шафик недовольно покрутил рукой, разбрасывая искорки от зажжённой папиросы. — Похоже обстановка в области ещё хуже, чем мы с вами думали.

Да уж, думали! Последние два дня запомнились спорами до хрипоты. Я утверждал, что здесь просто бардак, из-за попустительства или непрофессионализма секретаря обкома Строкова. Шафик кричал о троцкистско-андреевском заговоре с целью тотальной дискредитации партии и Советской власти, что подобное он уже видел во время поездки с Мехлисом в Среднюю Азию. Степаныч же склонялся к смеси наших версий но с добавлением шпионских игрищ. И кто из нас прав, я бы не стал уверенно утверждать, тем более информации недостаточно. Напрягал меня ещё один момент: несмотря на напутствие Меркулова, трогать руководство областного НКВД мне запретили, Причём запретил сначала Мехлис, а потом и из Москвы рявкнули, куда я сдуру обратился за разрешением действовать. Оно вроде и не очень-то и нужно, но неприятный осадок остался. Правда насчёт районных отделов ничего не говорилось, поэтому посмотрим!

— Андрей, а чего это ты так злобно ощерился? — толчок Заболотского в плечо выкинул меня из размышлений. — Колись, о чём так задумался?

— О том, что трогать районных коллег мне никто не запрещал, — честно ответил я и услышал радостное ржание мужиков.