Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не хотела! Честно! — сквозь слёзы, заикаясь, призналась во всём матери. — И ещё! — отняла заплаканное лицо, — я влюбилась! Да! А он, — не договорила, заглянула ей в лицо.
— Надо уезжать! — внезапно жёстко проговорила мать. — Иначе…
— Снова?! — подняла зарёванное лицо дочь, — не хочу! А он?!
— А он? Он останется в твоей памяти навсегда! — снисходительно, иронично ответила, сама, чуть не плача, крепко прижала к себе дочь. — Поверь, я знаю, что говорю!
— Н-е-е-т! — отрицательно качая головой в ответ, прошептала та. — Я без него не смогу!
— Сможешь, милая! — взяла дочь за плечи. — Или, — тюрьма, колония! Ты не выдержишь у следователя в кабинете, будешь каяться! Имеются у них приёмчики, чтобы расколоть! Я знаю! Они не поймут! — Мотнула головой куда-то в сторону. Затем снова, слегка тряхнула за плечи, стараясь вразумить, привести в чувство. Поправив растрёпанные волосы дочери, тихо проговорила:
— И, слава богу, что закончился учебный год. В новой школе будет проще начать!
Девушка долго стояла у окна, задумчиво глядя вдаль. Мать видела, как по щекам текли слёзы. Сердце сжалось. Боль пронзила тонкой иглой под лопаткой, тупо отозвалась в левой половине. Перед глазами всё поплыло, потемнело.
— Мама! Мамочка! — очнулась от крика. — Тебе плохо?! — испуганно кричала дочь. — Я вызываю Скорую!
— Не надо! Принеси! На кухне, в дальнем шкафчике! — Дочь поняла. К сожалению, мамины лекарства «от сердца» по-прежнему были в доме, под рукой, никуда не испарились.
— Я всё сделаю, как скажешь! — капая в стакан капли, приговаривала дочь. — Не волнуйся так! — поднесла лекарство, — только не болей, не умирай! Мама! — Снова громко разрыдалась.
Прошла ещё неделя. Мама выздоровела. Или делала вид, что здорова. Девушка никуда не выходила. Всё это время стирали, гладили, в общем, паковали вещи. Больше молчали. Коллеги с маминой теперь уже, бывшей работы, помогли погрузить багаж. Затем, как в тумане, она села в поезд. Повернув голову к окну, заметила рыжий жёсткий ёжик. Петя пытался протиснуться сквозь толпу провожающих на перроне. Побежал вдоль вагона, заглядывая в окна.
Мать видела, что происходило за окном, пристально взглянула на дочь. Глаза их встретились. Мать резко дёрнула занавеску, — окончательно, навсегда, отгородив обеих от мира, который они покидали.
Глава 16
Франция. Лион. Наши дни.
— Мэтр Филипп? Кто это?
— Мастер из Лиона! Филипп Ницье. Его лучший друг — Папюс основал в Париже Школу магнетизма!
— Как я понял, Лера, это вроде, магической школы? Связано с этими штуками, — неопределённо повертел кистью в воздухе, — астрал, аура, целительство? Что-то в этом роде, да? — произнёс насмешливо.
— Зря веселитесь, дорогой товарищ! — серьёзно посмотрела на спутника. — Отвернулась. Спустя пару минут: — А ты знаешь, Валери? Вот послушай! Это интересный исторический факт!
И Лера рассказала о Филиппе Ницье. Мастер Филипп из Лиона. Так называли его современники. Его имя было связано с Русским двором, кажется, в году 1900 Великий Князь Владимир навестил Филиппа в Лионе. Потом князь возвратился в Россию и пригласил Мастера к себе. Другие русские благородные особы поведали о том, что они тоже виделись с Филиппом во время мессы на холме Фурвьер. Фурвьер называли тогда «высоким городом» Лиона. В проповеди священник вдруг заявил, — чудеса, описанные в Библии, не следует воспринимать буквально. После мессы Мастер пожелал поговорить со священником. Сообщить, что тот явно ошибается. — Пусть молния ударит в эту церковь, если я поверю этому! — ответил священник. Мастер посмотрел тому в глаза. Неуловимый жест Филиппа. И! Молния сверкнула в соборе, ударила им под ноги. Затем раздался оглушительный гром. Русская знать была поражена.
— В исторических документах о его «русских» подвигах говорилось, что в России его воспринимали как мага. Он был способен остановить даже молнию! Члены царской семьи, приехав во Францию, также навестили Мэтра Филиппа. Так он познакомился с Императором и его женой. Они пригласили его в Россию. Приглашение было принято. Царь был привязан к Мастеру, всегда интересовался его мнением. Филипп, будучи при императорском дворе, предсказал рождение царского сына, военное поражение и даже революцию.
— Выходит, — начал Валерий, — кроме Григория Распутина, при дворе был Мастер Филипп?
— Об этом, к сожалению, давно забыли! Распутин появился намного позже. Хотя, можно предположить, что царю было, скорее всего, недостаточно одного Мастера. Без сомнения, царь был в восторге от Филиппа. Он даже просил Министра Иностранных дел о том, может ли Французское правительство дать ему, наконец, официальную степень доктора, чтобы он мог приглашать его к Императорскому двору, не вызывая внутренних разногласий.
— И что же французы?
— Отклонили прошение! Царь был готов уже самолично дать ему звание Доктора. Но министры заявили: любимчик должен сдать экзамены.
А экзамен был весьма необычным. Было созвано жюри. Мастер попросил его членов предоставить список номеров больничных кроватей. Не приближаясь к больнице на близкое расстояние, Мэтр продиагностировал каждого больного. Через некоторое время заявил: все больные исцелены. Профессора без промедления прибыли в больницу, — проверить, так ли это. Таким образом, Ницье получил звание Доктора Медицины.
— Уже из Лиона, — продолжала Лера, — Мастер написал царю, заявив, что оно является, в сущности, его завещанием, потому как час смерти его близок и называет дату своей кончины — 1905 год. Предсказал в письме падение Российской Империи в следующем десятилетии. Также то, что это повлечёт уничтожение многих христиан и всей Императорской семьи. Он писал, что видит столетие ужасов в России. Его глубокая печаль о судьбе России была закончена такими словами: «Россия восстановит свой законный суверенитет и наследование Императорской династии, которое выведет её к великому процветанию и миру. Я вернусь в образе ребёнка, и те, кто должны будут меня признать, сделают это».
Они помолчали.
— Знаешь, у моей бывшей жены, — тихо заговорил Валерий, — была подруга. Господи, что это я? Она и сейчас жива. У неё замечательная семья. Вадим, её муж — мой старый друг. Обязательно познакомлю! Она тоже…
Валерий не успел договорить, — по реке на высокой скорости прошло совсем небольшое прогулочное судно. Вечерние огни задрожали в чернильной бездне. Поднятые гребни тёмных волн, словно смыли остатки света. Лишь через небольшой промежуток времени, — сноп воды обрызгал с ног до головы влюблённую пару. Разноцветные огни снова, как ни в чём не бывало, празднично зажглись в чернильной водной глади.
— Вот гады! — не сдержался Валерий. — Зуб даю! Наверняка, наши развлекаются!
— Кому ты даёшь зуб? Зачем? — рассмеялась женщина.
— Лерка, как выражаются мои дети, — шутливо, — ты достала! Пора привыкать! Есть такая русская поговорка, — помогая ей отряхнуться, насмешливо продолжал, — сия поговорка означает полную уверенность в том, что говоришь! Почти клятву!
— Сложно! — она повернула к нему лицо. Он заметил в волосах мелкие брызги. Они переливались в свете уличных фонарей. Лера положила руки ему на плечи, глядя в глаза: — Боже, как всё сложно в русском языке!
— Не то!
— Что не то?
— Не это ты хотела сказать! Я чувствую, прочитал по глазам. Верно?
— У вас что, в России, все вот так читают мысли? Экстрасенсы?
— Вот приедем и узнаешь! — Уловив лёгкую перемену в её настроении, Валерий шутя: — Неужели раздумала побывать в России, на земле своих предков? Не верю!
Обняв, Лера взяла его под руку. Склонив голову к плечу, тихо произнесла:
— Поедем! Обязательно поедем! Осталось совсем немного: кое-что сделать! Посетить кое-что, кое — кого, и — вперёд! На родину предков!
— Лерка! А ты, оказывается, толковая рассказчица! И всё это почти без акцента! Услышал бы раньше, не будучи знаком, не поверил! Прямо, как наша!
— Не «наша», а своя. — Валерий погладил её руку. Потянулся к виску с поцелуем. Попал в облако душистых волос. Они пахли речной свежестью Роны, французской Ривьерой, совместным будущим, и ещё чем-то, необъяснимо, приятным.
Утренний ветерок проник в открытое окно, приподняв лёгкую штору, прошёлся краем по лицу Валерия. Он, не открывая глаз, протянул руку, ощутил прохладу и пустоту. Пальцы споткнулись о бумажный листок. Разомкнув веки, приподнялся всем корпусом. Сидя на кровати, потряс головой, прогоняя остатки сна. Прочёл: «Извини, дела! Люблю, люблю, люблю! Целую! Звони! «Своя».
Наскоро приняв холодный душ, спустился вниз, прошёл один квартал и очутился в маленьком кафе, — они с Лерой полюбили его за короткий срок пребывания в Лионе. Хозяин заведения, — араб с явной примесью французской крови, узнав Валерия, радушно приветствовал гостя. Сверкнул зелёными глазами. Через секунду на столе — большая чашка ароматного крепкого кофе и круассаны.
- Дом на Турецкой улице - Дэшил Хэммет - Крутой детектив
- Развороченная могила - Джоан Роулинг - Крутой детектив
- Положите ее среди лилий - Джеймс Хэдли Чейз - Детектив / Крутой детектив
- Ты будешь одинок в своей могиле - Джеймс Хэдли Чейз - Детектив / Крутой детектив
- Санки - Анна Кудинова - Городская фантастика / Крутой детектив / Ужасы и Мистика
- Ограбление «Зеленого Орла» - Ричард Старк - Крутой детектив
- Что хуже смерти - Геннадий Дмитричев - Крутой детектив / Прочее / Шпионский детектив
- Тустеп вдовца - Рик Риордан - Крутой детектив
- Отмороженный - Дэн Симмонс - Крутой детектив
- Бренна земная плоть. В аду нет выбора. Голова коммивояжера - Николас Блейк - Крутой детектив