Эра Адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота - Дмитрий Лихарев

Морис Хэнки, в то время еще капитан морской пехоты на Средиземноморском флоте, писал о грандиозном мытье палуб и покраске на кораблях эскадры накануне прибытия нового командующего. "Новый командующий — Фишер — только что прибыл на флот. Говорят, он — страшный скандалист. По слухам, в его жилах течет цейлонская кровь"[187].

Как уже говорилось, в конце 90-х гг. прошлого века в стратегических раскладах британской морской мощи Средиземноморскому флоту отводилось первое место. Его ядро составляли от 12 до 14 эскадренных броненосцев 1-го класса, базировавшихся на Мальте[188]. Но численное превосходство было только внешней стороной дела. В реальности все обстояло далеко не так благополучно. Флот продолжал благодушно пребывать в эпохе "чистки и надраивания". Главным предметом забот для командиров эскадры был тщательно вымытый, вычищенный корабль с надраенными медными частями. Только через это лежал путь к продвижению по служебной лестнице. Торпедное оружие рассматривалось как предмет недостойный серьезного внимания. И даже артиллерийская подготовка считалась чем-то вроде неприятной и тяжелой повинности. Случаи, когда снаряды, предназначенные для артиллерийских учений, попросту выбрасывались за борт, были не так уж редки. По причине отсутствия современных приборов управления огнем стрельба по мишеням обычно ограничивалась дистанцией около 2000 ярдов, немногим большей, чем во времена Нельсона[189].

С приходом Фишера все изменилось. "Тому, кто не служил при прежнем командующем, трудно было даже представить, какие перемены принес Фишер на Средиземноморский флот"[190]. Теперь матросы и офицеры работали, не покладая рук, над устранением слабых мест в боевой подготовке кораблей и соединений. Во время длительных и частных походов практиковались учения по борьбе за живучесть корабля, буксировка крейсерами миноносцев и буксировка одним линейным кораблем другого. Результаты не замедлили сказаться. Вскоре Средиземноморский флот превратился из "12-узловой эскадры с поломками и остановками в 15-узловую без поломок и остановок"[191].

Во время стоянок на Мальте командующий читал офицерам эскадры лекции по военно-морской стратегии и тактике. Фишер установил специальные поощрительные премии для офицеров за лучшие письменные работы по этим предметам. Так, в июне 1900 г. он объявил приз в виде кубка стоимостью 50 ф. ст. за лучшую работу по военно-морской тактике на предмет использования миноносных сил в обороне и нападении. Офицеры эскадры с готовностью откликнулись. Лучшими оказались работы Реджинальда Бэкона и Мориса Хэнки[192].

Но особенно заметный прогресс был достигнут в артиллерийской подготовке кораблей. С 1901 г. Фишер начинает широко практиковать стрельбы по мишеням на больших дистанциях. Значительно увеличился и процент попаданий. Вскоре специальным приказом Адмиралтейства стрельбы на больших дистанциях были введены во всех флотах. Для поощрения успехов в этой области Фишер учредил на Средиземноморском флоте переходящий кубок за лучшие результаты в стрельбе из орудий главного калибра.

Итак, на британском военном флоте начиналась "эра Фишера". Морис Хэнки затронул в своих мемуарах один из важнейших вопросов, связанных с наступающим периодом реформ. Суть вопроса состояла в следующем: мог ли Фишер осуществить свои преобразования, не вызвав к жизни тех нескончаемых дрязг, которыми сопровождались последние годы его карьеры? Конечно, такие прогрессивные офицеры, как Реджинальд Бэкон или Герберт Ричмонд не имели никаких возражений против стремления Фишера к созданию "нового флота", но если судить по воспоминаниям Эрнела Чэтфилда, деятельность Фишера на Средиземноморском флоте посеяла семена не только надежды, но и недовольства.

Значительно позднее, Чэтфилд, в начале 30-х гг. также командовавший Средиземноморским флотом, а затем в 1933–1938 гг. занимавший и пост первого морского лорда, писал: "Фишер имел привычку консультироваться с молодыми офицерами, что само по себе было неплохо. Но, к сожалению, он мог говорить при них плохо о вышестоящих чинах. Его необузданный характер и отсутствие такта, привели к взаимным, злобным обвинениям, и враждебности, которые потрясали военный флот, нанося огромный вред его работе. Величие Фишера тогда еще не осознали. Зато было много таких, кто его ненавидел, и он ненавидел их. Сглаживание противоречий было не его методом, он правил жестко и безжалостно. Он сам же гордился своей политикой и хвастался своим презрением к оппозиционерам. Трудно сказать, можно ли было своротить военный флот со старого пути и подготовить его к войне без таких крутых мер, но, по-моему мнению, — нельзя. Он был лидером, которого "молодые технари" давно ждали. В самый трудный момент он помог нам, продвинул наши идеи и стимулировал нас своими, и в то же время он оставил безжалостный след, создал врагов, разделивших военный флот на два лагеря так глубоко, насколько вообще возможно разделить королевскую службу"[193].

Принцип нового командующего — "фаворитство — секрет эффективности", восходящий своими корнями еще к нельсоновской "ватаге братьев", — проводился в жизнь на Средиземноморском флоте с особой настойчивостью. Фишер начал окружать себя молодыми прогрессивными офицерами, в которых он видел единомышленников и проводников своих взглядов. Однако "фаворитство", насаждаемое Фишером, зашло так далеко, что он практически перестал консультироваться с теми людьми, с которыми это было положено делать по уставу, — начальником штаба флота и вторым флагманом. Командующий предпочитал обращаться через их головы к младшим офицерам[194].

Имеется достаточно свидетельств нежелания Фишера советоваться по любым вопросам со своими непосредственными подчиненными. В марте 1900 г. Фишер назначил капитана 1-го ранта Джорджа Кинг-Холла своим начальником штаба. При этом командующий с самого начала рассматривал Кинг-Холла как своего подручного, который должен избавить его от занятий повседневными мелочами и только. Хотя способности Джорджа Кинг-Холла и его познания в области стратегии и тактики заслуживали лучшего применения.

В дневнике Кинг-Холла того времени имеется следующая запись: "Фишер — тяжелый человек, если иметь с ним дело. Боюсь, он — переменчив. Его взгляды на мои обязанности сильно изменились. Его трудно убедить в чем-либо. Однако мне часто приходится это делать. Мне очень жаль, что командующий ни в малейшей степени мне не доверяет. То же самое с Бересфордом; он ничего ему не говорит и не дает ему ничего делать"[195].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});