Эра Адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота - Дмитрий Лихарев

В ноябре 1893 г. Ричардс выдвинул требования новой большой программы строительства флота, главным образом линейных кораблей и миноносцев. На сей раз предлогом для наращивания вооружений, послужило образование франко-русского союза. Отношения Великобритании с этими двумя державами и без того оставляло желать много лучшего. Считалось, что Франция угрожает британскому владычеству в Египте и Сиаме, а Россия все ближе подбирается к Индии. Лорд Томас Брассей немедленно подсчитал, что в то время как на английских верфях строятся 3 эскадренных броненосца суммарным тоннажом 42 150 т во Франции сооружается 9 аналогичных кораблей общим водоизмещением 94 686 т, а в России — 8 (81 190 т). [?]

Капитан 1-го ранга С. Эрдели-Уилмот писал в "Военно-морском Ежегоднике": "Россия расходует ежегодно 2 600 000 ф. ст., Франция — 2 800 000 ф. ст., вместе — 5 400 000 ф. ст. в год только на сооружение новых кораблей. В настоящий момент наши расходы на строительство новых единиц составляют чуть более 3 000 000 ф. ст. ежегодно. Если наше государство собирается держать свои расходы в этих рамках, в короткий срок мы утратим свое превосходство на морях, и потом потребуется длительное время, чтобы исправить ситуацию"[165].

Особенно сильное возбуждение в Англии вызвал визит военных кораблей русского Балтийского флота в Тулон в октябре 1893 г. В английской прессе немедленно раздались вопли о неспособности Великобритании контролировать ситуацию в Средиземноморье. "Теперь мы почти изжили представление о том, что "первый удар" будет нанесен непосредственно по нашим берегам, — писал Филипп Коломб, — и отчетливо осознали, что идеальный "первый удар" Франция при большем или меньшем содействии России нанесет нашему ослабленному флоту на Средиземном море. Битва, которой суждено будет определить судьбы Европы на века вперед, разыграется в Средиземноморье; я даже с уверенностью могу назвать конкретное место — недалеко от Гибралтара, неожиданно превратившегося в важнейшую базу флота, которому предстоит выдержать сокрушительное испытание"[166].

Адмиралам пришлось вести борьбу главным образом с премьером Гладстоном и его министром финансов Уильямом Хэркортом, принципиальным противником увеличения военных расходов. Подавляющее большинство членов кабинета признало необходимость принятия новой морской программы, и Гладстону пришлось закончить свою славную политическую карьеру 1 марта 1894 г. Его отказ рассматривать франко-русские морские силы как угрозу Великобритании на морях был подтвержден развитием последующих событий. Но когда в 1895 г. Гладстон увидел, как молодой кайзер делает смотр германскому флоту на празднике по случаю открытия Кильского канала, он произнес пророческие слова: "Это — война!"[167].

12 марта на рассмотрение парламента был представлен морской бюджет на сумму 17 366 100 ф. ст. В числе прочих кораблей новая программа предусматривала строительство 7 первоклассных эскадренных броненосцев. Это был минимум, которого требовали вожди Адмиралтейства. Кроме указанных броненосцев в программу были включены 6 броненосных крейсеров, 36 миноносцев и 2 шлюпа[168].

В мае 1894 г. стало известно, что Фишер будет представлен к награждению орденом Бани 2-й степени. Несмотря на то, что на должности главного инспектора флота Фишер находился под неослабным контролем сверху и часто был подвергаем критике и жестоким нападкам, он практически не утратил своей популярности среди матросов и офицеров флота, чего нельзя было сказать о его коллегах по Адмиралтейству. Из тех, с кем ему довелось работать в 1894–1897 гг., многие впоследствии жестоко критиковали Фишера и всячески противодействовали его назначению на пост первого морского лорда. В числе его противников оказались адмиралы Киприан Бридж, Льюис Бомон и сам Фредерик Ричардс.

В мае 1896 г. Фишер получил звание вице-адмирала, а 24 августа он поднял свой флаг на "Ринауне" — флагманском корабле Вест-Индской эскадры. За пять лет до этого Фишер настоял на поручении Уильяму Уайту проекта трех эскадренных броненосцев 2-го класса — совершенно новая категория кораблей, о которой Уайт не имел ни малейшего представления. Их назначением должно было стать несение службы на отдаленных морских театрах. Новые броненосцы представляли собой ярчайший пример экономии, которая потом дорого обходится, Согласно идее Фишера, они должны были нести "самую легкую артиллерию главного калибра и самую тяжелую артиллерию вспомогательного калибра".

Таким образом, "Центурион", "Барфлер" и несколько более крупный "Ринаун", будучи результатом неоправданного энтузиазма времен 1892 г., с главной артиллерией, состоявшей из четырех 250 мм пушек, оказались, совершенно несравнимыми, с классическими эскадренными броненосцами, вооруженными 305 мм орудиями[169]. По логике вещей создавать заведомо ослабленные линейные корабли было бессмысленно, поскольку первоклассные эскадренные броненосцы, устаревая, так или иначе со временем переходили в разряд кораблей второй категории и могли с таким же успехом нести службу на отдаленных театрах. Однако в 1892 г. Фишер так настойчиво проводил в жизнь свою идею, что английский флот едва избежал "счастья" быть обремененным 6 такими кораблями вместо 3.

В конце 90-х гг. прошлого столетия международная обстановка оставалась довольно напряженной. Продолжалось жестокое соперничество Англии и Франции по поводу заморских владений. В дни фашодского кризиса казалось, что земли в верховьях Нила стали значить для французов больше, чем Эльзас и Лотарингия. Франция, натолкнувшись на холодную и тяжелую реальность британской морской мощи, вынуждена была отступить. Кайзер Вильгельм, злорадствуя по поводу ее унижения, заметил: "Бедные французы!..они не читали Мэхена!"[170].

Командуя Вест-Индской эскадрой, Фишер разработал весьма оригинальный план действий своего соединения на случай военного столкновения с Францией. Корабли Фишера дислоцировались весьма далеко от тех мест, где развернулись бы решающие операции, тем не менее, план был разработан с учетом всех мелочей. В то время французское общество лихорадил политический кризис, получивший название "дела Дрейфуса". Еще за 4 года до фашодских событий капитан Дрейфус был сослан отбывать заключение на Дьявольский остров, расположенный в 800 милях к югу от Барбадоса. Фишер тут же принимает решение в случае войны направить сильное соединение кораблей из состава своей эскадры к острову с тем, чтобы перерезать французские подводные кабели и заодно захватить Дрейфуса. Впоследствии, но мысли Фишера, Дрейфуса можно было бы тайно высадить где-нибудь на побережье Франции, чтобы добиться там еще большие беспорядков[171]. Для выполнения задачи предполагалось отрядить 5 крейсеров и 5 миноносцев.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});