Древнегреческий для скептиков (СИ) - У. Дарья

— Безусловно, это очень неприятно, но не более того. Мы же в конце концов не о финансовых документах на крупную сумму говорим! — не выдержав, Алина всё же вспылила и повысила голос.

Галина Петровна метнула обеспокоенный взгляд на Катракиса и, к своему удовлетворению, не заметила с его стороны ни малейшего проблеска интереса к обсуждению. Не вовремя он заявился, конечно. Присутствие в кабинете профессора, да ещё и иностранца, явно мешало ей полностью упиваться неприглядностью ситуации. Утешало лишь то, что по-русски он не понимал ни слова.

— Документы есть документы, — отчеканила Горгона. — А Ваши слова — всего лишь слова.

— Да как же я могу подтвердить слова, да ещё и сказанные по телефону? У нас даже камеры в кабинете не имеется…

Катракис по-прежнему сосредоточенно заполнял выданные ему бланки, не проявляя никакого любопытства к разговору в кабинете. Алина внезапно ощутила болезненный укол от такой демонстративной невозмутимости, словно теперь и Пол предал её доверие, вслед за мерзавцем Зайцевым. Он ведь в курсе всей ситуации, мог бы высказаться в её защиту что ли… Зачем он вообще заявился в отдел кадров, хотя прекрасно знал, что в это время у неё назначена встреча с Горгоной? Неужели решил лично проверить то, что она рассказала тогда, в аудитории, рыдая у него на плече?

— …Почему Вы верите Андрею Евгеньевичу, а мне нет? — Алина и сама понимала, что её слова звучат жалко и по-детски, но никаких разумных аргументов у неё просто не осталось.

— При всём уважении, милочка, Андрей Евгеньевич, в отличие от Вас, работает в академии уже много лет. И потом я просто не вижу причин, по которым он мог бы…

Но договорить Горгона не успела, так как её прервало вежливое покашливание Катракиса.

— Прошу извинения, что… ммм… вмешиваюсь. Но раз уж я стал… эээ… безвольным свидетелем этого общения, могу я добавить предложение?

— Не знала, что Вы говорите по-русски, профессор, — Галина Петровна недовольно поджала губы.

— Увы, как можете сами слышать, мой русский… ммм… не на вышине, так что предпочитаю общаться на английском — медленно подбирая слова, произнёс Пол, — Но суть вашего диалога поймал. Слушать проще, чем говорить. Верно ли, что мисс Дельфинова ссылается на указание своего начальника, который тот ей дал по телефону?

— Верно, — нехотя признала начальница отдела кадров, — Но как я уже сказала, это не имеет никакого значения, если никто не может подтвердить…

— А зачем подтверждение еще кого-то? Разве записи разговора недостаточно?

— Извините, профессор, но это наши внутренние дела, я бы попросила Вас… — начало было Горгона, но Алина тут же перебила её, ухватившись за последнюю фразу грека как за спасательный круг.

— Записи разговора? Что Вы имеете в виду?

— У большинства телефонов Xiaomi — у Вас же сяоми? — идёт автоматическая запись звонков, если не отключить её принудительно.

— Впервые слышу о такой функции, — воскликнула Дельфинова и, достав из кармана телефон, разблокировала экран. — А значит я точно ничего не отключала…

Она лихорадочно листала меню, пытаясь отыскать то, о чём только что сказал Пол. Названия разделов мелькали перед глазами: о телефоне, внутренняя память, передача данных, вызовы…

— Нашла!.. — Алина радостно подняла глаза от экрана. Горгона ожидаемо хмурилась, но не мешала ей проводить практически детективное расследование. Вика и Катракис вежливо молчали, чтобы не отвлекать. Зато Зоя Борисовна, подавшись вперед, с жадностью вслушивалась в каждое слово. От столь пристального внимания Дельфинова смутилась.

— …в смысле, да, действительно, есть такая функция в телефоне. Запись звонков выполняется автоматически. Сейчас поищу нужный день…

Она вновь углубилась в изучение информации на экране смартфона.

— Профессор Катракис, а как Вы узнали, какой у Алины телефон? — внезапно раздался голос главной любопытной Варвары академии, вечно сующей свой нос в чужие дела.

— При помощи глаз, — Пол повернулся и окинул её строгим профессиональным взглядом, словно студентку, которую застукал за списыванием.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Но он же лежал у нее в кармане, — пробормотала Зоя Борисовна, стушевавшись.

— Так и я глазами каждый день пользуюсь, а не только сегодня.

Вика фыркнула:

— Вот бы все так делали!

Алина не особенно прислушивалась к репликам присутствовавших, торопливо пытаясь разобраться в незнакомом прежде функционале. Сохраненные звонки представляли собой длинный список аудиозаписей, начиная с самого последнего разговора.

“Вряд ли телефон хранит всю информацию с тех пор, как я начала им пользоваться… — промелькнула паническая мысль. — Наверняка объём памяти, выделенный для этой функции, ограничен”. Дельфинова даже затаила дыхание, но в этот момент наконец долистала до аудиозаписей двухнедельной давности.

— Теперь точно нашла! — с облегчением выдохнула она, — Хорошо, что я чаще пишу сообщения, чем звоню.

Алина с победоносной улыбкой обвела взглядом кабинет. Все молча наблюдали за ней, не торопя, но и не помогая. В комнате повисла тишина и было отчетливо слышно, как в соседнем кабинете телефон выдал длинную трель, но Горгона и не подумала идти отвечать на звонок. Не откладывая дело в долгий ящик, Дельфинова нажала кнопку воспроизведения нужного файла, и в кабинете раздался голос Зайцева, а затем и её самой:

— Извини, что так поздно, ты случайно еще не на работе?

— Меня уже практически здесь нет. Что ты хотел?

— Переживаю насчёт командировки профессора Воронцова, он заходил? Всё в порядке? Подписал документы?..

Через несколько фраз запись закончилась, и тут же раздался ехидный голос Горгоны:

— Ну и где же обещанное подтверждение Ваших слов, Алина Игоревна? Что-то я не слышала, чтобы Андрей Евгеньевич распоряжался, предлагал или даже просил Вас поставить чужую подпись.

— Мы, кажется, еще раз потом созванивались… — пробормотала Дельфинова. С каждым мгновением нервничая всё больше, она неловко мазнула пальцем по экрану и закрыла окно с аудиозаписями, и теперь пыталась вернуть его обратно. — Одну минуту, сейчас найду второй разговор…

— А мне кажется, что Вы напрасно отнимаете моё время и отвлекаете сотрудников от работы, — припечатала начальница отдела кадров и, демонстративно отвернувшись, с глухим стуком поставила на полку папку с документами, которую до этого держала в руках.

Торопясь и переживая, как будто от этого зависела её жизнь, Алина наконец нашла нужный файл и запустила воспроизведение:

— Как я и думал, она уже ушла!

— И что будем делать?

— …но она разрешила подписать документы за неё.

— В каком смысле — подписать за неё?

— В каком-каком… в прямом! Ручкой!

— Ты предлагаешь мне подделать подпись Татьяны Эдуардовны?

— Не подделать, а выручить забывчивую коллегу. Причём с её же согласия и одобрения.

— Андрей, мне это не нравится…

— Слушай, не делай из мухи слона. Я бы и сам все подписал, но завтра утром, как ты помнишь, у меня встреча в кампусе. Я никак туда не успею, если приеду в Академию ради одной несчастной подписи. Вобщем, не переживай, я же обо всем договорился. Будь умницей и до завтра! Я буду после обеда.

Запись оборвалась, и в кабинете вновь повисла тишина. Никто из присутствующих не проронил ни слова, а Зоя Борисовна и вовсе, кажется, перестала дышать. Алина подняла голову и, уставившись в упор на Горгону, почувствовала, как ноют предплечья. Видимо от волнения она стиснула в руках телефон, сама этого не заметив, и теперь уходящее напряжение отдавалось болью в сведенных мышцах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну что ж… — наконец, произнесла начальница отдела кадров, — Нам с Андреем Евгеньевичем предстоит как минимум неприятный разговор. А теперь прошу меня извинить, дела не ждут. Викуля, Вы подготовили отчет, о котором я вчера говорила?

И она как ни в чём не бывало развернулась и подплыла к дальнему столу. Словно и не было только что предгрозового напряжения в воздухе. Словно она не плевалась ядом как заправская кобра. И вовсе не собиралась никого увольнять.